Дикая тварь из дикого леса

[Leka-splushka]

Рейтинг: PG-17 (кровь-кишки)
Персонажи: ГП, РУ, ГГ и вся школа с учениками и учителями, а так же - Запретный лес с тварями
Тип: джен,
Жанр: дарк и даже, наверное, ангст, экшен, темный Гарри, Дамби хотел, конечно, как лучше, но вообще, разумеется, гад. Друзья Героя не гады и не подсадные, но очень канонные - те друзья, которые спокойно могли не звонить и не писать ГП все лето, а потом возмущенно спрашивать: "На что ты обиделся, Гарри? Как ты не понимаешь?!"
Размер: миди
Статус: закончен
Саммари: Если б Гарри чуть больше не хотел к Дурслям. Если б он, как многие подростки, был настроен на бунт и побег. Если б у него чуть лучше работала соображалка, а окружающие хоть чуть-чуть были готовы ему помочь. Тогда все могло бы сложиться вот так.

Предупреждения: ООС, АУ и проч., смерть второстепенных персонажей, фанфик получился таким осенним, сумрачным, почти что без обычных для меня гы-гы (к этому и стремилась, желая попробовать себя в новом стиле), но все равно - как могла - вела к ХЭ.
Явное и яркое отличие от канона - Гарри выпускают из Больничного крыла на первом курсе не прямо в пижаме на Прощальный пир, а чуть раньше.

Диклеймер: как же здорово тасовать эту колоду! Разумеется, она полностью не моя ))

Посвящение: прекрасной в своей кровожадности краа )))
и
Спасибо, SvetaR, за неоценимую помощь с выкладкой!
и
Aavdee - за вдохновляющие пинки и полуночную болтовню )))

@темы: Гарри Поттер, фанфики

Comments

[Leka-splushka]

Глава 1

Все закончилось странно. Нелепо и пугающе. Да если по-честному, то не было никакого ощущения законченности.
Ночью Гарри ложился спать, но видел только глаза умирающего профессора Квиррела. Раз за разом.
Учитель, конечно, оказался подлецом, но принять это сердцем оказалось не так уж просто. Сердце упорно твердило, что самый гадский гад в школе - профессор Снейп. И ничего поделать с этим было невозможно. А Квиррел, он так и остался во всеобщей памяти растяпой и лопухом, профукавшим собственное будущее и даже собственное тело.
Его было, пожалуй что, жаль.
А еще, бывало, снилась та ночь, в которую пришел Хагрид и позвал прочь от Дурслей. Тогда казалось, что навсегда позвал. Хоть Гарри и не мог сперва понять - зачем он может быть кому-то нужен? Нахлебник, вечная обуза дяди и тети. Пожимая без конца чьи-то потные ладошки в Дырявом Котле, Гарри все ждал, что вот сейчас все поймут, что ошиблись, и оставят его, наконец, в покое. Потому совершенно как должное воспринял тот момент, когда Рубеус усадил "всеобщего героя" в поезд и помахал вслед, возвращая Гарри Поттера - обузу и нахлебника - Дурслям. Ну в самом деле, кто он такой для Хагрида, чтобы тот с ним возился? Кто он такой, чтобы приглашать его в гости?

Проснувшись однажды утром, умудрившись посмотреть оба сна - про доброго Хагрида и несчастного Квиррела - Гарри вдруг подскочил от осенившей его идеи: это он тогда был никому не нужным и не известным мальчишкой, которого невозможно было разглядеть за грохотом и блеском дутой славы. Сейчас-то у него появилось много настоящих друзей среди взрослых!
Хагрид зазывал на чай всегда, относился, как к брату, как к настоящему другу. Профессор МакГонагалл часто повторяла, как хорошо она знала его родителей, даже видела малыша Гарри, когда приходила к ним в гости. А ведь совсем маленьких детей посторонним даже у магглов не принято показывать, у магов это вообще целое дело - кого можно допустить в дом в такое время. Он знает, ему Гермиона рассказывала. А Поппи Помфри и профессор Спраут - просто хорошо к нему относятся, потому что очень добрые.

Ребенок счастливо улыбнулся и побежал устраивать свою дальнейшую судьбу, в которой не было и следа мерзких Дурслей.

Харид сидел на пороге своей избушки, задумчиво глядя на тропинку в Хогсмит.
От него, как и всегда, пахло разогретым пыльным мехом его кротовьего пальто, смешно щекоча в носу, лесной свежестью и доброй порцией виски.

- Привет, Хагрид! - Радостно пискнул Гарри, собирая в себе всю храбрость, какая только была. Лесничий же говорил, что они друзья, правда? К тому же, с чего Хагриду отказываться? Гарри - мальчик маленький, много места не занимает и ест совсем мало, даже меньше Клыка!

Но Хагрид отказал. Как-то так что-то мямлил, мямлил. Уверял, что они друзья, ну просто "Ого-го!" какие. Вспоминал, как вез Гарри к Дурслям на мотоцикле. Обсопливил платок, возрыдав над именами родителей и... И, собственно, все.
Не успел Гарри опомниться, а его "большой друг" был уже на полпути к кабаку, снабдив душевным советом готовиться к отъезду.
Это было больно.
Но не катастрофично.
Оставались ведь еще профессора и медиведьма. Может, так оно даже лучше. Все-таки, они более взрослые, ответственные люди. Им, наверное, будет проще объяснить, что именно от них хочет Гарри Поттер. А то, кажется, Хагрид банально не понял ничего, вот и ушел, чтобы в своей бестолковости не сознаваться. Сам Гарри тоже не любил, когда его выставляли дураком и ненормальным. Потому что он был еще даже поумнее прочих. Вот!

К встрече с МакГонагалл он решил подготовиться потщательнее. Продрал вихры, вымыл руки, шею и - с особой тщательностью - за ушами.
Надел чистую мантию и самую хорошую футболку из оставшихся от Дадли. Мантия, конечно, немножко помялась, потому что в сундук ее Гарри сунул абы как. Но он, как мог старательно, разгладил ее руками, надеясь, что помятость сама обвиснет за время пути до кабинета декана.
Однако все ухищрения не помогли.
Минерва МакГонагалл сжала губы в тонкую полоску так, что побелело все лицо, словно покрылось инеем. И глаза такие строгие-строгие, как когда она смотрела на них, поминутно отвлекаясь на поверженного тролля в злосчастный Хеллоуин. Ей даже говорить ничего не надо было. Все равно, со страху Гарри толком и не понял, что именно она ему говорила, выталкивая слова сквозь эти свои сжатые губы. Тетушка Петуния похоже сжимает. Так что, наверное, и слава Мерлину, что профессор не согласилась. А что отчитала, так это она машинально, по привычке. Как за год привыкла их с Роном отчитывать, так и теперь вот.

Выйдя от декана и утерев дрожащей рукой испарину со лба, Гарри случайно посмотрел на свои ноги. Скривился - скотч отошел от мыска одного кеда и в получившуюся дырку вызывающе торчал не очень чистый, не очень целый, зато очень растянутый и выцветший носок, доставшийся от дяди Вернона. Не удивительно, что такого неряху не захотел никто пригласить в гости. Мальчик прикусил губу, сдерживая подступающие слезы. Ничего, у него есть еще две попытки. И вообще, там шансов больше. Профессор Спраут и мадам Помфри добрые. Они же сразу поймут, что он не может вернуться к Дурслям! А он, в благодарность, будет помогать им в саду и по дому. Он многое умеет. Он будет все-все делать!

Потратив время и три шоколадные лягушки на договор с гриффиндорцем-семикурсником (тот на два часа превратил разбитые, порванные кеды во вполне пристойные ботиночки), Гарри вошел в больничное крыло. МакГонагалл беседовала там с Поппи Помфри. Увидев входящего в больничное крыло Поттера, всего такого с чистой шеей, в нормальных ботиночках и почти не мятой мантии, да еще и нервически приглаживающего свою знаменитую фамильную прическу-швабру, медиведьма испуганно сглотнула и скрылась в камине, адрес выкрикнув уже на ходу. Декан снова поджала губы и тем же камином перенеслась в свой кабинет.

Постояв некоторое время в совершенно пустой комнате, Гарри понурил плечи и побрел в сторону теплиц, не находя уже для себя слов ободрения и утешения.
Так и вышло.
- Гарри, милый, пойми меня, пожалуйста! Я не могу не поехать в эту экспедицию, для меня это очень важно...

"А я? Кому важен я?" - Кричали слезящиеся, как у побитого щенка, глаза, троекратно увеличенные толстыми линзами.

- Ты, разумеется, тоже важен, но там я уже договорилась, пожалуйста, пойми!

"А, может, я поеду с вами? Мне тоже интересно! Я могу быть полезным! Возьмите меня с собой!" - В выразительных глазах загорелась неистовая, лютая надежда.

- И я не могу тебя с собой взять, понимаешь? Там очень опасно...

"У Дурслей тоже опасно. Это очень опасно - жить в доме, где тебя не любят, где ты лишний." - Не отбросил надежд мальчик, хоть и не рискнул перебить преподавателя.

- И договор был только на меня одну. Мне просто никто не позволит увеличить экспедицию на еще одного мага, которого нет в списках. Да еще такого молодого мага, пони...
- Да понял я все, - буркнул Поттер, отводя, наконец, взгляд. Постоял, дожидаясь неизвестно чего, а потом вышел, умудрившись даже не хлопнуть дверью.

[Leka-splushka]

На ужин Гарри пришел в каком-то сумеречном состоянии духа.
Смолчал на очередную малфоевскую гадость, увернулся от дружеского ронова хлопка по плечу. Дернулся несколько раз от излишне шумных, бесцеремонных софакультетчиков, без конца вторгающихся в его личное пространство и даже не думающих принимать во внимание кислый вид и нервные, рваные движения. Чуть посидел так, но потом не выдержал, отсел на самый край стола. Растопырил локти и нахохлился, давая понять, что не жаждет собеседников за трапезой.

Он хотел просто побыть в одиночестве. Пережить как-то свой позор. Свою никчемность и ненужность. А вышло, что стал свидетелем разговора двух гриффиндорских второкурсников, навсегда перевернувшего его жизнь.

- ...и мы с папой поедем на охоту с министром. Папа уже купил новую палатку, а то наша совсем старая, почти три года назад покупали. Неудобно даже перед мистером Фаджем, - на манер Драко Малфоя хвастался какой-то мальчик, - эта будет с двумя ванными комнатами, кухней и с гостиной попросторнее. Очень хорошая палатка.
- Да что ты заливаешь? Какая ванна? - Взвился раздраженный выпендрежем собеседник.
- Уж промолчал бы! Это же магическая палатка. Там есть все, как в нормальном доме. Жить можно, - все так же самовлюбленно и вальяжно поставил на место своего фыркающего приятеля мальчишка. Кажется, его звали Кормак. Дальше Гарри не слушал, оглушенный открывшейся перспективой. Зачем ему вообще в гости, когда в магическом мире есть такие палатки?

Поттер давно уснул, но слова второкурсника все еще звучали, повторяясь снова и снова. "Жить можно".
Это то, что ему нужно. Он купит магическую палатку и останется жить в лесу. Не вернется он к Дурслям, хоть режьте его! Только надо свой ключ у Хагрида попросить. Это же ничего, правда? Ему же так и так надо будет к школе брать деньги из хранилища.

- Хагрид, привет! А ты не мог бы мне мой ключик от сейфа дать на время? Знаешь, хотелось бы сразу все купить. А то меня Снейп так ругал за то, что я к первому сентября не успел дополнительную литературу по зельям прочитать. Прямо у-ух! Знаешь, какой он?!
- Ну что вы на него наговариваете-та? Хороший он профессор, Снейп. Я его еще мальчишкой помню. Вот, было...
- Так что с ключом? - Снова оставаться на пустой тропинке, глядя растеряно вслед Хагриду, Гарри был не намерен.
- Ээээ... м-э-э-э-э-э... Тык... Тык у директора же он! Я-та тут при чем? Тебя эта, проводил да и отдал ему твой ключик. С нево иди и спрашивай. - И "друг", вскинув на плечо арбалет, заспешил в Запретный лес: "А то там эта, того"... Ну, разумеется.

К директору было отчаянно страшно идти. Он не Хагрид. Уж Дамблдор сразу догадается, что Гарри задумал. Может и не разрешить остаться в лесу. Станет ли он силой возвращать ученика к его нелюбимой родне - не та вещь, которую хотелось бы непременно проверить. Вот только времени почти не оставалось. Дело шло к прощальному пиру, на утро после которого поезд домчит его прямиком в лапы Дурслей.
Мысли, словно сговорившись, разбегались и прятались. В голове вместо них колотилась о стенки черепа заполошная фраза: "Только не это. Только не это. Только не это".

Толку с этого "только" не было ни на грамм.
Но все-таки Поттера озарило.
Гермиона как раз отчитывала их с Роном за лекции о гоблинских восстаниях, которые они с удовольствием проспали на Истории магии.
А что если?..

- Профессор Флитвик, а что если я потерял ключ от хранилища? Я теперь навсегда без денег останусь? - Чтобы выглядеть несчастным и взволнованным, Гарри совершенно не приходилось притворяться.
- Ну что вы, мистер Поттер! Достаточно обратиться к любому клерку в банке, и в присутствии взрослого предоставить волшебную палочку и каплю крови на опознание, что вы - это действительно вы.
- А вы не могли бы?.. Сэр, я понимаю, как вы заняты, но...
- Почему бы вам не попросить своего декана?
- Ей нет до... в смысле, ей сильно некогда, сэр.

Полугоблин проказливо улыбнулся. Он только недавно поругался с Минервой из-за того, что якобы недостаточно уделяет внимания проблемам своих воронят, и будет приятно ощутить, что зато с проблемой львенка разбирался он. О, разумеется, он не станет по глупому (по-гриффиндорски) выкрикивать в лицо, что ее драгоценный Гарри Поттер боится попросить своего декана о пустяковой услуге. Он просто будет знать. И иметь все основания снисходительно улыбаться во время следующего скандала.

- Н-ну, возможно, что и мог бы. Завтра я собирался в банк по делам. Если вы не имеете задолженностей по предметам и планов на этот день...
- Не имею! - Вскрикнул мальчишка, от волнения "пустив петуха", - сэр! Прошу вас!
- Завтра после обеда подходите к моему кабинету.
- Спасибо! Сэр! Спасибо вам!!!

Так Гарри оказался в Косом переулке, чтобы выполнить задуманное.
Флитвик совершенно спокойно оставил ребенка ожидать дубликат ключа, а сам ушел заниматься своими делами. Он вообще не был склонен к гиперопеке и не стремился лезть не в свои дела, полагая, что человеческие детеныши вполне смогут позаботиться о себе сами. А ему лишние беды вовсе ни к чему. Все, к чему обязывает должность преподавателя чар, все им выполняется отменно. А остальные вопросы можно и нужно переадресовывать к директору и его заму. Или к старостам факультета (если спрашивает как раз директор или Минерва).

Профессор скрылся за резной дверью, а Гарри, задрав голову, рассматривал уродливое, нарушающее все каноны человеческой красоты, лицо гоблина, чем-то напоминающее ему противного Снейпа. Клерка, надо сказать, это бесцеремонное, но молчаливое и чуть испуганное внимание весьма раздражало, потому ключик Гарри получил быстрее многих весьма и весьма уважаемых клиентов банка. Меньше ему пришлось бы ждать лишь в том случае, если бы кто-то расточительный присудил ребенку статус "друг гоблинов".
Отделавшись от навязчивого мальчишки, гоблин раздраженно передернул плечами и спокойно занялся своей работой, мгновенно забыв невоспитанного клиента, мнящего о себе Уркхарт знает что, на основании всего лишь мутного дельца десятилетней давности.

Набив школьную сумку сиклями и галлеонами, сколько смог поднять (все-таки, как неудобно, что у магов нет бумажных денег!), Гарри вышел на улицу. До возвращения в Хогвартс у него было чуть больше получаса.
- Простите, - робко обратился он к охраннику банка, пытаясь сформулировать вопрос так, чтобы если потом кто-то попробует найти и вернуть Дурслям их племянника, догадались, куда он делся, не сразу. - Вы не знаете, где здесь магазин с товарами для туризма?
Мрачный гоблин молча махнул лапой в нужном направлении. В той стороне отчетливо виднелась вывеска с волшебником, карабкающимся в гору.
- Спасибо, сэр! - счастливо чирикнул герой волшебного мира и побежал в магазин, в котором было все необходимое для того, чтобы помыться и в горы.

Внутри торговый зал был ожидаемо больше, чем это можно было бы предположить по фасаду. Вокруг стояло, лежало и прыгало много всякого-разного, названия чему Гарри не знал, даже не догадывался.

- Могу я чем-то помочь вам, сэр? - появился продавец, когда мальчик робко ковырнул ногтем что-то ярко-оранжевое, издающее странные звуки и периодически вздрагивающее боками.
- Э... Да, я хотел бы... то есть... А у вас есть палатки, чтобы в них жить можно было?
- Палатки с незримым расширением? Следуйте за мной, сэр.

Робея и смущаясь, Гарри прошел за невозмутимым продавцом в следующий зал. Выглядело помещение, как палаточный городок, по какой-то причине устроенный под крышей большого ангара. Мальчик тут же завертел головой.

- Посмотрите сюда, сэр. - Его проводник стоял у большой темно-синей палатки. Даже, скорее, шатра. Сшитый из тяжелого шелка и щедро изукрашенный звездами, словно мантия Дамблдора, он как-будто спрыгнул со страниц детской книжки.
"Наверное, он жутко дорогой," - подумал мальчик, бочком пробираясь в следующий ряд палаток. Там стояло то, что, наверное, подойдет ему больше.

- Так что скажете?
- Я бы, пожалуй, приобрел вот эту. - Робея и смущаясь, мальчик ткнул пальцем в невзрачную, неказистую, грязно-зеленую брезентовую палатку.

"Неожиданно". - Подумал продавец, нацепляя на лицо самую угодливую из своих улыбок. - "Кто бы мог подумать, что пацан, с такими повадками и в такой одежде, столь хорошо разбирается в товаре? И ведь самую дорогую выбрал! Ну типичный же магглорожденышь по внешности! Таким обычно кроме шатров да шелка ничего не предлагают. Наверное, нарочно в заблуждение ввел и теперь потешается, аристократик".

- Пройдемте на кассу, сэр. Вы заплатите лично или пришлете домового эльфа?
- Я сам. Я... у меня есть деньги, вот. - Мальчишка прихлопнул глухо звякнувшую, явно тяжелую сумку. Продавец хмыкнул. Он, конечно, уже выручил дневную норму продаж с одной покупки этого парнишки, но грех ведь не предложить!

- Могу ли я предложить вам, сэр, еще пару товаров? Самое наиполезнейшее в путешествиях. Вот, к примеру, сумка-кладовая, способная до полугода хранить продукты свежими. А некоторые даже теплыми - словно только что сняли с огня. Желаете осмотреть?
- Да! - Глаза ребенка сверкнули. - Да, мне совершенно точно нужна такая! Сколько это будет стоить, если вместе?

Пока продавец высчитывал, сколько будет стоить палатка, сумка, маленький ножичек и рюкзачок с запасами путешественника (котелок, веревка, топорик и прочие бесценные вещи), Гарри прислушался к разговору у прилавка. Пожилой маг так же покупал палатку и обсуждал возможность нанесения дополнительных чар.

- Гм. Простите, сэр, а можно еще на мою палатку такие чары наложить, чтобы того, кто там живет, никак не найти было?
- Отвлекающие и магглоотталкивающие входят в комплект.
- Нет, а чтобы посерьезнее.
- Малый, тебе что, фиделиус на палатку потребовался? - Расхохотался покупатель.
- Хоть бы и фиделиус, - буркнул Гарри, отворачиваясь от грубияна.
- Слыхал, Джим? Мальчик будет пряяятаться! - Сильнее прежнего развеселился покупатель.
- Да не вопрос, - хмыкнул мужчина, который его обслуживал. - Двадцать галлеонов сверху, и любой каприз выполним на "П".

Жарко пламенея ушами и ругая себя за дурацкий характер, не позволяющий пропустить насмешки, Гарри полез в сумку.

[Leka-splushka]

Профессор Флитвик уже ждал на условленном месте.
Но Гарри нисколько не переживал об опоздании. Зато в его школьной сумке, заботливо уменьшенные продавцами, лежали покупки, позволяющие прожить в лесу хоть год! Что уж там говорить про каких-то жалких два месяца? Да еще и в кафе из своего кабинета вышел администратор, удивившийся обилию заказанного. А увидев, как мальчик прячет завернутые в салфетки отбивные в сумку-холодильник, и узнав, для чего Гарри нужна такая прорва еды, предложил просто присылать сову за горячими обедами.
Нет, Поттер, конечно, не станет зря гонять Хедвигу, но сама мысль о том, что если продукты вдруг кончатся, с голоду умереть не грозит, приятно согревала.

Теперь Гарри ждал последнего дня учебы с радостью и предвкушением, мало отличаясь в этом от остальных школьников.
На праздничном пиру он счастливо улыбался, перешучивался с друзьями и с азартом отвечал на подначки близнецов. Даже директору Гарри улыбался, не держа на сердце обид. В самом деле, почему бы это такой занятой человек, как директор Дамблдор, должен вникать в мелкие (ну, для самого-то мальчика, предположим, они не так уж и малы, но в мировом-то масштабе!) проблемы одного из первокурсников?
Развесили флаги факультета-победителя.
Полученные рубины и кубок школы ничего не значили. Недавние беседы слишком наглядно показали, что в этом, волшебном, мире Гарри Поттер нужен еще меньше, чем в том, маггловском. Там у него хоть Дурсли есть. Так что к победе Гриффиндора он отнесся равнодушно.
Но окружающие предпочитали по-своему истолковывать азарт в глазах Гарри Поттера.

К платформе их везли в каретах, в которые были впряжены страшненькие волшебные лошадки. Гарри чувствовал себя странно. Он как-будто видел эти костистые пародии на пегасов, а как-будто и нет. Мальчик не знал, что медиведьма потребовала от директора Дамблдора заблокировать любую возможность осознанной рефлексии на тему смерти. И если бы мысли о самостоятельной жизни не сплелись в подсознании Поттера так крепко со снами, в которых он видел глаза умирающего профессора Квиррела, фестралов он ни за что не смог бы разглядеть, хоть боль от смерти родителей никто приглушать и не думал.

- Поттер! - Вскрикнул от удивления Драко Малфой, которого Гарри грубо и больно толкнул в плечо, пробегая мимо. - Куда тебе торопиться? Даже если поезд уйдет без тебя, невелика беда. На том конце пути никто не ждет малышку Потти! У него же нет мамоськи и папоськи!

Это было больнее, чем когда кто-то просто толкает тебя в плечо и бежит дальше. Поттер остановился, развернулся и вновь направился к каретам, у которых стоял школьный враг. Его ручные громилы - Креб и Гойл - тут же выдвинулись вперед, мерзко хихикая.

- Заткнись, Малфой! - Со злостью выкрикнул Рон.
- А то что, нищеброд?
- А то я вспомню, что твой пока еще живой папочка-Пожиратель, - Но тут запал Гарри иссяк и что придумать дальше такого обидного он не знал. Мерзкого слизеринца и в самом деле любили и ждали его родители.
- Не смей говорить о моем отце в таком тоне, вонючка! А не то я прокляну тебя так страшно, что никто не найдет ни косточки! - Мгновенно выходя из себя завопил Малфой.
- Да что ты говоришь? Ты и не умеешь ничего, неудачник! - Так же громко выкрикнул Гарри.
- А лучшая ученица на курсе - Гермиона, - хвастливо поддакнул Рон, позабыв в этот момент, как дразнил когда-то девочку за ее чрезмерную страсть к учебе.
- Рон, Гарри, перестаньте! Не связывайтесь! - Пыталась утихомирить друзей Грейнджер. - А вдруг ему отец показал какие-то запрещенные чары, в самом деле? Это может быть опасно!

Малфой приосанился и как раз собирался сказать грязнокровке, что она мыслит в нужном направлении, но труслива, как все жалкие магглы, когда Гарри, которого, разумеется, ничуть не утихомирили разумные рассуждения, кинулся на Драко в рукопашную. Креб и Гойл не остались в стороне. Правда, из-за некоторой громоздкости, вмешаться сразу не успели, и великолепному Малфою прилепили под глаз роскошный фонарь. Рон не мог не помочь другу. Началась куча мала. Мальчишек попытались разнять. Но вскоре драка переросла во всеобщее побоище. Слизерин с жаром бросился мстить за нечестно добавленные баллы, Гриффиндор - за жесткую игру в квиддич. Шум, гам. Малфой достает палочку и пускает ей искры, а затем случайно попадает ступефаем в Оливера Вуда. И снова искры. Визжат девчонки.

Пока прибежали преподаватели, пока всех успокоили, отругали, построили - прошло немало времени. Паровоз уже стоял под парами. Школьников по-быстрому упихали в вагоны и с облегчением выдохнули.

Чтобы забегать с новой силой вечером - на том конце пути наблюдатель Дамблдора (как и Вернон Дурсль) так и не дождался Гарри на маггловской стороне Кинг-Кросса.

- Он так переживал, что мы не смогли спасти кааааамеееень. Мы думали, он хочет побыть одиииииин! - Рыдала в носовой платок Гермиона Грейнджер.
- Это Малфой. Он ему угрожал. Да все же слышали! - Цедил Рон Уизли, упрямо смотря в пол и сжимая зубы. Периодически он переходил на крик и начинал обвинять всех и вся в случившемся. Всех, кроме себя, разумеется.

Чемодан Гарри лежал на багажной полке. Все свидетели твердили про ссору одно и то же. Драко Малфою предъявили обвинения.
Проверка палочки ничего не дала. Легилименс тоже. Веритасерум такому маленькому ребенку давать было опасно. Но все прочие улики четко указывали - в исчезновении Мальчика-Который-Выжил виновен сын Пожирателя Смерти Драко Малфой.

Люциус, бледный, как сама смерть, нанимал магов-поисковиков и лучших адвокатов. Но в этот раз помочь не могли даже очень большие деньги. Магическая Англия бурлила.
А лучший из сыщиков сообщил лишь, что Гарри жив, но его скрывают под фиделиусом.
Учитывая явную неспособность первокурсника наложить такое сложное заклинание, под подозрение попадал уже сам Люциус Малфой. А точно ли он под Империусом служил Темном Лорду?

[Leka-splushka]

Глава 2

Пока Рон и Гермиона отвлекали внимание, Гарри тихонько смещался к опушке. Наконец, выждав удобный момент, он прыгнул в кусты и со всех ног побежал вглубь Запретного леса.
Ему удалось! Он свободен от Дурслей! Ах, какое прекрасное будет лето!!!

Следы беглеца ненамеренно, но качественно затоптали в процессе успокоения школьников.

***

В лесу было страшно и красиво. Немного смущали слухи, которые ходили про это место, но Гарри хорошо помнил, как профессор МакГонагалл лично отвела их сюда на отработку. А Хагрид отправил на поиски единорога в сопровождении только лишь собаки и Малфоя. И трусливый Клык был определенно надежнее гадкого слизеринца. Так что уж точно тут не страшнее, чем на отработке у Снейпа.

Забравшись поглубже в чащу, мальчик сделал привал, перекусил, чуть отдохнул, а потом пошел дальше. Место для постоянного ночлега он нашел только на третий день пути.

За две предыдущие ночи он научился управляться с палаткой весьма уверенно и даже чары на ней проверил опытным путем. Ну, не сам проверил - стихия и всякие злобные существа постарались. Дождь на водонепроницаемость протестировал приют беглеца в первую же стоянку. Да и "отвращающие все живое" заклинания прошли испытание тогда же - кто-то до рассвета рычал и чавкал у стенок, но попыток прорваться внутрь и полакомиться мясцом мага не делал (тут Поттер себе явно польстил. Какое там мясцо? Откуда?). А о том, что фиделиус "пробовал на зуб" сам директор Дамблдор, Гарри и представить не мог.

Вещей при себе у него осталось мало. Особенно жалко было оставлять в поезде волшебную палочку и фотоальбом с колдографиями. С другой стороны, летом все равно запрещено колдовать. А Гермиона обещала, что палочку они уберегут несмотря ни на что. Но самое красивое фото с мамой и папой Гарри все же вынул и взял с собой. Мантию он оставил не в чемодане, а сразу передал на хранение Грейнджер. Он бы и к Дурслям мантию не взял - те запросто могли сжечь или испортить волшебную вещь. Они всегда все портили. Рон, кстати, надеялся, что мантию Гарри оставит ему. Но как это сделать, помня о близнецах, которые, как Дадли, не задумываясь могут испортить чужую вещь? Хитростью с учебниками Гарри и вовсе гордился. Рон, как бы для себя, поменялся учебниками с небогатым второкурсником-хаффлпафцем, у которого в следующем году в школу поступают сестры-близняшки. Учебники за второй курс Гарри взял с собой, а свои учебники за первый - оставил в чемодане. А перед следующим годом отдаст их Джинни. И у сестренки Рона будут не Уизлиевские истрепанные книжки, а почти новенькие. Гарри в них и не рисовал особо. Только по ЗоТИ докупить останется. Но это уж для всех так.

Проснувшись поздним утром четвертого дня своего бегства, Гарри первым делом отправил сову друзьям. Какие там новости? Всыпали Малфеенышу за драку? Наругали? Или опять этому гаду ничего не было? Что там с чемоданом? Права была Гермиона, настаивая, чтобы Гарри для достоверности отправил этот приметный сундук в поезд? Сработал ли этот ход? Не потерялся ли чемодан? Там, конечно, и была только пара учебников да всякая трава для зелий, но заново все это покупать, впустую тратить деньги совершенно не хотелось.

Дожидаясь ответа, Гарри разогревал себе завтрак, наслаждаясь тишиной и покоем. Не визжала тетушка Петуния, не топал Дадли, не всхрюкивал, читая утреннюю газету, дядюшка Вернон, не жужжала выматывающая нервы газонокосилка соседа, которую, казалось, тот не выключал даже на ночь. За стенами палатки чирикали птички, журчал и бил ключом крошечный родничок, да шелестела тихонько листва где-то в вышине. Воздух хотелось пить, как пьют коктейли киногерои в киношных мелодрамах. Казалось бы, этим же воздухом он дышал в школе. Но там, в каменных стенах, то ли не все лесные запахи улавливались, то ли воспринимались почему-то совершенно иначе.

Мир был полон движения и звуков. Мальчик ни на секунду не чувствовал себя одиноким. Скорее наоборот, приходилось то и дело вздрагивать, заслышав в кустах хруст веток или громкий шум. Это, как он видел из приоткрытой двери палатки, оказывались крупные птицы или безобидные животные, типа зайцев, но расслабиться пока еще не получалось.

Сейчас мальчик с горечью вспоминал Хагрида. Лесник, вообще-то, мог бы научить ходить по лесу и нормально в нем ориентироваться сына своих друзей, которого "вот такусечким" сдал в маггловский мир, как пустую бутылку из-под виски. Ну хоть бы в теории научить. Нет же, принимался выть в свой огромный клетчатый платок, стоило спросить о чем-то интересном, что отличалось бы от навязшего в зубах: "Они были отличными людьми! Ты так на них похож! Глаза, как у матери, а прическа - один в один, как у папочки!"
Нет, сперва эти слова казались здоровскими. Он не ненормальный, он похож на родителей! А значит, как и они, за-ме-ча-тель-ный (и заткните слизняка в пасть самому главному слизеринскому слизню!). Но, чем дальше, тем больше он от этого однотипного повторения уставал. И тем больше по-маггловски удивлялся: это что, магическая фишка такая - прическа, как у отца? Ладно, глаза. Ну, цвет волос, их густота. Но это вот состояние лохматости, оно что, тоже магическое? Обладает каким-то тайным смыслом? Из-за которого всем Поттерам приходилось заводить специально обученного парикмахера-стилиста, чтобы он при помощи шиньонов стареющим магам восстанавливал шухер на голове вместо залысин. Точно так, да.
А вообще, и вправду интересно, почему у него, мальчика, которого стригли чаще всех на улице, а потом вовсе не стригли целый год, волосы всегда одной и той же длинны?
Теперь, когда Гарри знал про выплески стихийной магии... Стоило попробовать...

Перед сном он старательно накручивал себя, злясь на волосы и на доброжелателей, которые за прической не видят его самого. А еще на сову, которая так и не вернулась с ответом.
Отсутствие писем было обиднее всего.

Утром он проснулся не то от настойчивого чириканья какой-то неизвестной птахи, не то от того, что что-то щекотало ему лицо. Решив, что отвращающие заклинания дали сбой, мальчишка в панике рванулся с кровати, краем глаза заметил, что прищемил рукой что-то черное и мохнатое, и взвыл от боли - это оказалась прядь его же волос. Пряди были длинными - почти до пояса, густыми и такими же непослушными, как прежде. Их никак не получалось связать шнурком. Они лезли в рот, глаза, сковороду, тарелку, родник, у которого Гарри умывался. Цеплялись за кусты и ветки, когда он разведывал округу. Из-за постоянных рывков Гарри почувствовал себя каким-то мопсом, которого бдительная неторопливая хозяйка, наверняка такая же грузная и нелепая, как тетушка Мардж, дергает за шлейку, чтобы не рвался вперед так бодро.

Уже вечером он в раздражении схватил нож, отрезал эту невыносимую копну почти под корень и сжег в пламени очага, провоняв всю палатку отвратительным запахом паленого. Теперь еще пришлось избегать зеркал, чтобы не увидеть случаем результат своих трудов.

Против воли он думал перед сном об отрезанных волосах и так и не вернувшейся сове. Пора уже начинать беспокоиться о Хедвиге?

Ничего удивительного в том, что по утру Гарри проснулся от щекотки - волосы отросли вновь на ту же длину. А его белоснежная красавица так и не объявилась.
От огорчения Гарри был готов заплакать. Или даже выбраться из леса и отправиться искать Хедвигу.
Но во время обеда на плечо донельзя расстроенного мальчика, пытающегося разгрести волосы так, чтобы они хоть не все сразу лежали в тарелке, села сова. Боднула тяжелой умной головой в щеку, чуть пощекотала мягкими теплыми перышками и слетела на стол, намекающе поглядывая на отбивную, грустящую на тарелке в компании не интересных порядочной сове помидорчиков черри. Гарри облегченно рассмеялся, отрезая одним махом половину от своей порции.

- Хедвига! Как же я за тебя волновался!

Сова осуждающе глянула на ребенка. Типа, это еще посмотреть надо, кто за кого отвечает и кто за кого волновался. Но от трапезы не оторвалась. С ее хозяином сытными обедами пренебрегать было нельзя. Сова еще помнила их первый печальный август 1991, когда на нее, брызгая слюной, орал толстый бесполезный маггл с лицом, как эти никчемные круглые штуки. Кто знает, вдруг завтра придется вернуться в тот же дом, на тот же голодный паек из крекеров и крошечных кусочков чего-то, мясом только пахнущего?
Хорошо хоть, там было где охотиться на мышей, иначе совсем бы с голоду пропали.

Но никаких конвертов или свитков сова не принесла. Да и выглядела взъерошенной и сердитой.
"За Гермионой и Роном следят!" - догадался Гарри. - "Наверняка, козни Малфоя!"
Это было так похоже на школьные приключения, что даже в груди стало как-то тепло. Ничего, он подождет пока и без писем от друзей.
На радостях мальчик справился с невыносимыми волосами, кое-как закрепив криво сплетеную косу куском ткани, отодранным от самой ветхой футболки. Теперь можно было и обустраивать быт. В конце-концов, следующее лето Гарри планировал провести здесь же.

Тетушка, если отбросить ее мерзкий характер и привычку смотреть на всех, кто не Дурсль, как на что-то не очень приятно пахнущее, оказывается, была не так уж и плоха. По крайней мере, она отменно воспитала Гарри Поттера.
Мальчик мог и постирать, и приготовить обед, даже что-то покрасить и приколотить гвоздями, если возникнет надобность. Да, он не любил работать по дому. Но только потому, что это был очень уж чужой дом. Даже можно сказать - враждебный.
Теперь же Гарри, напевая, со знанием дела обустраивал все для себя. Развешивал веревки, на которых вскоре будет сушиться замоченное уже белье. Рыл на краю полянки яму для бытовых отходов. Собирал ветки для вечернего костра - не из необходимости, просто чтобы посмотреть на живое, не магическое пламя. Отбирал из тех веток самые крепкие сушины, чтобы потом как-нибудь сбить себе домик на дереве, в котором можно будет, скажем, читать "Волшебные твари" в солнечный денек. Или просто сидеть, свесив ноги и мечтать о чем-нибудь хорошем. В старой маггловской школе учителя верили в его ненормальность как раз из-за этой привычки уходить в себя, сидеть часами с остекленевшим взглядом и мечтать.
Что бы они понимали!

[Leka-splushka]

В один сумрачный вечер, когда над далекими горами собирались черные грозовые тучи, Гарри вышел выбросить подгнившую луковицу, да так и замер с поднятой для броска рукой (не идти же ради такой ерунды через всю поляну, в самом деле?).
У помойной ямы стоял жеребенок из породы тех страшненьких лошадок, которые возят школьные кареты, и жрал кусок стухшего мяса. Кусок этот Гарри достал, чтобы приготовить рагу, но отвлекся на кормление Хедвиг, потом отошел к ручью, потом заметил в стороне от поляны волшебную рябину, населенную лукотрусами, потом почуял ветерок и запах, как с большой воды, прошел еще чуть и обнаружил лесное озерцо, в котором плескался, не заходя на глубину, до самого вечера. А войдя в палатку, сразу унюхал забытое на столе на весь очень_жаркий_день мясо. Его, ко всему прочему, еще и мухи обсидели. Фу! Кусок был очень быстро и брезгливо выброшен.
А лошадке понравилось.

Жеребенок, конечно, плотоядный. Но выглядел таким прозрачным и трогательным, что Гарри не выдержал и подошел его погладить.
Так в лесу у него появился еще один друг, кроме Хедвиг.
Гари назвал жеребенка Ньют, решив и этому питомцу подобрать книжную кличку. В этот раз на ум пришел Ньют Скамандер, исследователь странных зверей.

Мальчик задумался. А хотел бы он после школы все еще жить вот так, в палатке, путешествовать по разным странам, описывать повадки разных зверушек? Пожалуй, да, хотел бы.
Надо найти ту книгу - "Волшебные звери и места их обитания" - среди своих так еще до конца не разобранных завалов и полюбопытствовать, как должна выглядеть правильная статья с описанием.

Теперь он везде бродил с книжкой, как Гермиона какая-то. Да еще носил несколько кусочков пергамента, на которых тренировался делать записи. "Объектом исследования" были торжественно назначены Хедвига и Ньют. Пока что, сравнивая свои почеркушки со статьями про животных из учебника, Гарри оставался неизменно недоволен собой. И мистером Скамандером. Как, скажите на милость, он определял все эти странные вещи? Что вот, например, кто-то из тварей любит жить только в холодных пещерах? А может, отправь объект на пляжи Бразилии - и удивишься результату? Может, несчастная тварюшка только и мечтала поваляться на теплом песочке на берегу океана? Или вот Хедвига. Иногда очень просто сказать, что она любит, а что - нет. А иногда - ну нипочем не догадаешься! И вредная же какая! Стоило ей увидеть, что Гарри достал свой самосшитый блокнотик и карандашик, сразу улетала на самую высокую елку. Или пыталась отнять еще не переписанный набело черновик и кому-нибудь унести. "Нет, это не письмо Рону, глупая птица!" - Поттеру приходилось иногда бегать за ней по палатке, пытаясь вернуть пергамент со своей научной статьей.

Так же пришлось взяться за гербологию. Потому что в научной статье как-то неубедительно звучит фраза: "Ньют Объект с удовольствием объедает этот куст, но шарахается, если предложить ему отведать листья с того куста". Наверное, кусты стоило все же как-то обозначить для солидности. Но без знания гербологии все эти зеленые штуки, во всем своем разнообразии, так и оставались для Гарри просто кустом, деревом и травинкой. Правда, из этой массы выделялись тетушкины розы, петунии, лилии, хоста и отвратительные кусты бирючины. Еще он знал одуванчик, иву и ёлку. И репейник, который от одежды замучаешься отдирать, после того, как весь день просидишь на пустыре, спрятавшись от банды Дадли. А еще был в курсе, что клобук монаха - то же самое, что и аконит, хоть убей не знал, как эта гадость выглядит. Наверное, что-то склизкое и смердящее, как все дорогие сердцу Снейпа заспиртованные уродцы.

Иногда Гарри думал, что помощь Гермионы Грейнджер ему бы не помешала. Но потом вспоминал про их розыгрыш, из-за которого противный Малфой теперь строит свои козни, и был готов потерпеть и дождаться, чтобы друзья написали ему первыми. В знак того, что слизеринская осада снята.
А до тех пор можно, например, снова сходить к озеру и искупаться. Кажется, еще немного, и Гарри научится сносно держаться на воде. И даже, может быть, плавать.

Там, на озере, один Гарри и встретил другого. Черноволосый мальчишка вдруг выскочил перед Поттером из воды, умудряясь быть одновременно мокрым и взъерошенным.

- Ты кто? - Слились в один два голоса.
- А ты кто? - Опять же хором переспросили они.
- Я Гарри, а ты-то кто? - И снова в унисон.

- Ты келпи! - Озарило Гарри Поттера, погруженного в науку.

Вынырнувший из озера мальчишка излишней ученостью не страдал, а потому по-простецки врезал непонятному явлению по уху. Поттер плюхнулся в воду и всплывать не торопился. Подождав минуту, мальчишка почесал затылок и нырнул за странным типом.
Тип тонул в омуте. Глаза были вытаращены, рот раззявлен и из него выбулькивали последние пузыри воздуха. Руки и ноги беспорядочно и бесполезно молотили по воде, длинные черные космы кляксой расплывались вокруг головы.
А когда оказался рядом, вместо того, чтобы перестать брыкаться и позволить вытолкнуть себя на поверхность, вдруг рывком приблизился и попытался утянуть на дно, вцепившись руками в плечи. Пару секунд они боролись, и победа досталась умеющему плавать противнику, который, к тому же, был в разы сильнее недокормленного Поттера.
Сделав круг рядом с окончательно тонущим Гарри, победивший в подводной битве мальчишка ухватил его за волосы и потащил на берег.

Солнце, оказывается, такое теплое и прекрасное!

Они сидели на берегу, дрожа от пережитых эмоций, кашляя и цедя сквозь зубы самые ужасные ругательства, какие только смогли подслушать у взрослых.
Драка назревала и на суше.

Поттер снова получил по уху, а сверх того - в нос и под дых. Дадли уже попадал как-то в эту точку, так что Гарри не подумал, как в тот, самый первый раз, что умирает окончательно и бесповоротно. Но не сворачиваться в рогалик не получилось. Как-то инстинктивно, сам собой, мальчик резко согнулся, и часто-часто принялся вдыхать воздух. При том, что работа на выдох у сведенных мышц не получалась. В глазах потемнело и пошли яркие круги. Было уже все равно, где там противник, хоть тело, опираясь на опыт прожитых рядом с Дадли лет, пыталось руки, прижатые к месту удара, поднять к голове - ясно же, что сейчас Большой Дэ или один из его прихлебал пнет по носу. Или по ногам, или куда дотянется, куда попадет.
Но его никто не стукнул. Наоборот, попытались приподнять и советовали расслабить живот, "чтобы отпустило". Когда в глазах просветлело, Гарри встретился взглядом с очень виноватым мальчишкой из озера:
- Сильно больно? Я думал, ты дуба врежешь!
- Ничего, и не так бывало, - сам не зная зачем, признался Гарри, пытаясь разогнуться. - А тебе разве можно из воды вылезать?
- А чё бы нет?
- Ну, ты же келпи.
- Гы! С лошадью меня еще не сравнивали. Ты кто такой, чудо из болота?
- Я из леса. Гарри меня зовут. - Фамилию Гарри называть не решился, опасаясь какой-нибудь не такой реакции. Ему еще в Косом переулке опротивели все, таращащиеся на "Гарри Поттера, того самого" маги.
- Гы! И меня Гарри зовут. Можешь по фамилии - Эванс. И ни докси я не келпи. Я тоже не из озера, а из леса. Дикая тварь из дикого леса. Понял? Страшно?
- Не-а. - Беззаботно качнул головой Гарри, довольный, что его фамилией новый знакомый не поинтересовался. - А я тут занят научными исследованиями. Изучаю полупрозрачную коняшку Ньюта. Она любит мясо и сахар...
- Эх, я б щас тоже пожрал че-нидь. У тебя нету?
- Есть. - Гарри отлично понимал, что это такое, когда хочется не то чтобы кушать, а именно жрать.

Так он заполучил в Запретном лесу еще одного друга, кроме Хедвиги и Ньюта.

Гарри Эванс оказался оборотнем.

"Это такие темные твари, которые где-то два-три раза в месяц, в момент полного восхода полной луны, превращаются в волка с кисточкой на конце хвоста".
- Ужас. - Сказал Гарри Поттер, сообщая другу местонахождение своей палатки. - Проходи. Отбивную будешь?

"Этот волк злой и страшный, как будто ему пикси в ухо дунули".
- Кошмар. Чаю?

"Волшебники считают их отвратительными заразными недоделками, недостойными даже того, чтобы смотреть в их сторону".
- Отвратительно! А если волшебники слабее физически и хуже видят в темноте, как так вышло, что оборотни еще не всех магов перезаразили?

"Как темн"...
Внезапно чья-то рука выдернула из рук Гарри учебник, который просвещал его насчет оборотней, и порядком раздраженный представитель этих темных тварей рыкнул:
- Да хорош уже умника строить! Я и отбивные обе съел, и чай попил, и самолетиков из твоих пергаментов налепил, а ты все не успокоишься! Хочешь, драться научу? А то ходишь, как сопля.
- Хочу! - Тут же с радостью откликнулся Гарри, прекращая попытки вернуть себе книжку. Надо сказать, он не напрасно надеялся в процессе обучения отомстить за "соплю". Кулачки у него были не крупные, зато крепкие.

Гарри-оборотень знал огромное количество подвижных игр, отменно плавал, учил Гарри-гриффиндорца драться и ходить по лесу, рыбачить и охотиться.
Заигравшись, он частенько не убегал в стаю, а оставался ночевать в палатке у нового друга - места там было полно.

Чего не умел ни один Гарри - правильно следить за ночным небом.

Так что в одну из ночей полная луна вытаращилась на них с неба таким же круглым глазом, как и они на нее.
- Бе-ги-кх-х-х... - прохрипел Эванс, падая на карачки.

Поттер, растерявшись, кинулся к палатке.
На ней же защищающие. И отвращающие. И этот, фиделиус. Который целую прорву галлеонов стоил.

***

Рассвет застал Поттера на высоком дереве.
На не очень высокой ветке высокого дерева.

Внизу грязной кляксой валялась упавшая палатка. Оказалось, допуск под фиделиус для мага так же годен и для его звериной сути. Дружище Гарри не слопал Поттера только потому, что везение, как во многих случаях до этого, было на стороне гриффиндорца.
Просто повезло.

---------
Келпи (КММ: XXXX) - водяной демон, способный превращаться в животных и в человека (как правило, келпи превращается в молодого мужчину со всклокоченными волосами). Имеет привычку пугать путников - он то выскакивает из-за спины, то неожиданно прыгает на плечи. Водится в Британии и Ирландии.

[Leka-splushka]

Прыгнув, оборотень сбил опору палатки и запутался в грубой ткани. А Гарри успел выбежать и домчаться до этого самого дерева.
На этом везение кончилось.
Ну что оно, за шкирняк что ли должно было тащить мальчишку выше? Мог бы и сам догадаться про прыгучесть твари. Даже "собачки" тетушки Мардж, эти пузатые страшномордые бочонки, довольно высоко прыгают, когда им надо.

Бульдогов он вспомнил не просто так. В детстве ему удалось от Злыдня на дереве спрятаться. А вот теперь сбылся старый страх, и Гарри зажимал ладонью собачий укус. Ну, в смысле, волчачий. Или оборотниный, как там надо по-научному выразиться?
Судя по тому, что Гарри Поттер прочитал в учебнике, особенности повадок темных тварей он сможет всесторонне изучить изнутри вида. Интересно, это достаточно научно?
И что будет с его обучением в Хогвартсе?
Работать оборотням совершенно точно не на всяких работах можно. А учиться?

Подыскивать новую школу до слез не хотелось.
И нога болела очень-очень.

Кое-как спустившись с дерева, Гарри планировал отправиться искать друга. Но вместо этого с громким вскриком упал на землю. Он совершенно точно не сможет наступить на ногу.
По другую сторону ствола послышался слабый стон. Гарри, шустро перебирая ладонями и коленями, переместился туда, чтобы обнаружить совершенно голого друга, блюющего в кустах.

- Так невкусно? - Момент был совершенно неподходящий для шуток, но Гарри не сдержался.
- Живой? - Простонал Эванс, вытирая ладонью испарину на лбу. - Я кровь с подбородка облизал и решил, что сожрал тебя вчера.

Тело мальчишки снова сотрясли спазмы.

- Нет, только надкусил, - все с тем же черным юмором смертника просветил друга Поттер.
- Как? - В ужасе вытаращился на него Эванс.
- Зубами, - Гарри закатил штанину, показывая ужасную на вид рваную рану. - Болит так, как будто ты не только заразный, но еще и ядовитый. Может, из ручья промыть?
- Блин! Не поможет. Блин! Блин! Блин!!!
- Да ладно тебе. Палатку поставить сможешь? Интересно, вещи, которые там были, сильно пострадали? Там у меня сумка-холодильник осталась.

Преисполненный осуждения за такие бытовые мысли, Гарри Эванс поставил палатку, убедился, что вещи в ней оказались на своих местах, словно вчера там и не играли в догонялки маг и оборотень, и потащил друга к ручью, в самом деле промывать рану. А вдруг?
В прямом смысле потащил - на руках. Куда-то идти или даже стоять Поттер оказался не способен. А после водных процедур, во время которых он плакал, дергался и выкрикивал ругательства, уже не мог даже дотронуться до лодыжки.
Через час ногу, чтобы она болела, не надо было и трогать. Гарри жалобно скулил. По лицу катились слезы. А ведь он не был плаксой. Эванс успел убедиться в выдержке приятеля во время шутейных драк и на охоте, когда мальчик очень сильно поранил руку. Так сильно, что пришлось искать в сумке бадьян. То, что мальчик в этот раз не в состоянии терпеть боль, говорило его другу просто об адских мучениях. Сам-то Эванс все время с момента укуса Сивым, которое требуется организму для перестройки в оборотня, пролежал без сознания в больнице святого Мунго, и даже не представлял, каково сейчас Гарри.
Было страшно. Очень-очень страшно.
И тогда он сделал то, что делают все испуганные дети - побежал к взрослым, в стаю. Гарри Поттер после третьего шага обвис на руках - потерял сознание и по крайней мере не стонал в ухо.
Через сотню метров сильный, как все оборотни, Эванс сдался и перекинул свою ношу через плечо.
Еще через сколько-то - попробовал тащить волоком.
Он и не думал, что до стаи так далеко! Когда бежишь с утра и налегке - как-то все близко кажется.
Но до дому он добрел. Хоть бы и на одном упрямстве.
Вот только там им никто не обрадовался - косу к этому времени Поттер научился вязать накрепко. Она, конечно, разлохматилась, но шрам-молнию на лбу не прикрывала ни единой прядкой.

Вожак почувствовал, что поседеет прямо не сходя с места.
Но прежде в клочки разорвет всю семейку Эвансов. Вот начиная с их кусучего отпрыска, шляющегося где не надо.
Это был приговор стае.
Как только маги узнают о судьбе знаменитого Мальчика-Который-Выжил...

- Мальчишку надо добить, - тихо произнес Питер Эванс, думая о том же.
- Как?! - Вылез его отпрыск куда не звали и словил леща.

Мальчишку было жаль. Убийц (осознанных, а не по полнолунным безумиям) в стае не было.
Вожак попытался убедить себя, что он должен. Потому что этот мелкий пацан - приговор для стаи.

- Как вы вообще?... Б... Ну ты! Да как вы вообще?! - От наплыва эмоций у Питера даже сил выматериться не было.
- Мы заигрались, - жалко проскулил его сынуля-дебил. Неужели, ума не хватило бросить надкусанного там, где увидел?
- Заигрались и доигрались, - со злой усмешкой протянул вожак, все-таки понимая, что не поднимется у него рука на ребенка. И ни от кого в стае он такого требовать не должен. И даже наоборот - глотку выдрать тому, у которого на ребенка рука поднимется, потому что Фенрир Сивый уже есть один на свете. И второго не нужно никому. Этот-то на земле лишний!
- И что теперь? - Снова подал голос Питер, очень хорошо понимающий терзания вожака.
- Мы оставим его у опушки. Выживет, значит, выживет.

Гарри Эванс вытаращился на них в ужасе. Выжить на опушке, когда стая оборотней вышла на охоту, шансов не было. Ни у кого. Что уж там говорить о таком тощем мальчишке, как его невезучий друг?
Гарри не понимал, почему и за что с ними так.
А потому дождался, когда взрослые выгрузят укушенного и, стыдливо вжимая голову в плечи, уйдут, после чего, коротко выругавшись и помечтав, чтобы этот кентавр весил поменьше, взвалил друга на плечи и припустил в обратную сторону. Ему надо было успеть добежать до палатки, скрытой фиделиусом. Да еще и придумать хоть что-то, чтобы не прикончить друга самостоятельно.

***

Он сломал себе лапу (в смысле, руку), но успел. И все сделал, как надо и как правильно.
Умудрился расположить палатку на недостроенном настиле на дереве, спуститься вниз, взобраться наверх уже с Гарри на хребте, привязать его к кровати так, чтобы не вывалился в дыру в полу (настил был сильно недостроен), и уже почти спустился на землю, когда луна в небе достигла наивысшей точки восхождения.
Вот, сверзившись с дерева в момент, когда кости особенно хрупкие, он и сломал себе лапу.
Зарастет быстро. Дня за два. Он же не маггл, чтобы перелом по нескольку месяцев заживал. Но бежать надо было уже сегодня. И бежать быстро.
Быстрее, чем умеет бегать стая.
Потому что очень может быть, что с сегодняшнего вечера охота пойдет уже на них обоих.
Эванс собрал палатку, напоил водой из родника полубессознательного друга, и, примерившись и шипя от боли, вскинул его на плечо. А потом двинулся, все убыстряя шаг куда-то на юг.
Ну, как-то так подумалось: "Может, из страны бежать?"

Стая преследовать их не стала. Но мальчишки об этом не знали.
Последнюю полнолунную ночь этого месяца Гарри Поттер в полубреду провел привязанный к самой высокой ветке дерева, укутанный в полотнище палатки (оборотень понадеялся, что фиделиус хоть как-то подействует и из такого условного подобия стен).

Первую неделю после полнолуния провели в молчании.
Поттер болел, а Эванс оплакивал веру в старших и свой уход из дома.
Но потом как-то забылось, подувяло, разыгрался аппетит, зажили раны.
Вспомнились и шутки, и игры, хоть подростки все так же уверенно держали путь на юг. Говорят, во Франции в школу чародейства и волшебства принимают полукровок-нелюдей. А может даже и оборотней.

Солнце всходило над ними снова ясное. Хедвига недовольно щурилась на совиные крекеры, а Ньют, смешно перебирая тонкими ножками, плелся следом. Иногда даже позволяя повесить себе на шею какую-нибудь сумку.
Хоть Гарри Эванс и ругался на приятеля за такие попытки облегчить ношу:
- Взбрыкнет скотина, и где ты будешь искать палатку? Или - еще хуже - сумку-холодильник? Я тебя тогда самого на отбивные разделаю. И птичкой закушу!

"Птичка" оскорбленно и неприятно вопила, взвиваясь в воздух. Поттер только смеялся, утверждая, что доедать надо было сразу, как надкусил. Теперь мясо уже наверняка стухло.
На слова о тухлом мясе Ньют прибивался поближе к компании. Эванс рычал, а Поттер принимался хохотать еще громче.

Второе полнолуние наступило настолько же неожиданно, как и первое.
Просто вдруг Гарри Эванс поднял глаза к потолку и тихо простонав опустился на колени, а потом и на четвереньки. Дальше Поттер досмотреть уже не смог. Вопреки всем его надеждам на "может повезет", "вдруг обойдется" и "мы же промыли рану", накатила судорога, скрутила, скукожила и распрямила уже злым и шерстистым.
Некрупный, поджарый волк, с черными подпалинами на шкуре и почти незаметной кисточкой на кончике хвоста, зло зарычал на своего более массивного товарища.
Звери, забыв прежнюю дружбу, собирались грызться за положение в какой-то кривой, ущербной, но принадлежащей им стае.
Внезапно раздался хлопок:
- Мистер Гарри Поттер, сэр! Доб...
Два смазанных прыжка. Челюсти сомкнулись, разрывая нелепое существо с тонкими ножками-ручками. Застиранную наволочку окрасила кровь домовика. На пол упала пачка писем.
Два волка, сцепившись, грызлись над добычей.

***

Утром они очнулись далеко от того места, где настигло превращение.
Гарри увидел кровь, покрывающую лицо и руки друга, и наладился было упасть в обморок, догадавшись, что они сожрали кого-то этой ночью. Но разглядел на себе и на Эвансе несколько ран.

- Что... что произошло? - Слабым голосом спросил он.
- Да не умирай. Что ты, как девчонка? Грызлись с тобой. С новеньким в стае всегда так. Еще несколько полнолуний будем друг друга разукрашивать. Шрамы от оборотневых укусов даже на таких тварях, как сами оборотни, свести нельзя. Спасибо хоть, за морду друг друга не кусали.

[Leka-splushka]

Гарри только судорожно втянул в себя воздух.

- Ты это, тут посиди пока. Я быстрей тебя сбегаю за шмотками. Уж очень не хочется вдвоем ходить - сильно медленно получится из-за твоей ноги. Ты без обид только, да? Мы в правильном направлении ночью скакали. Теперь оттирай кровь, я быстро.
- А мы точно никого не сожрали ночью? Что-то я какой-то сытый...
- Да ты вокруг глянь - трупов нет. Не ушли бы мы далеко от недоеденного. - Эванс старался быть крутым и храбрым, но несколько переиграл. Гарри скрутило спазмом. - Ну, ты приходи в себя тут, да? А я быстренько.

Рядом с палаткой нашлась их одежда, сумка-холодильник и какие-то чисто обглоданные косточки. От фаланг пальцев, но оборотень, не будучи людоедом, их не опознал. Да и не стремился он приглядываться, кого они там съели, если честно. "Похоже, друг Гарри был прав. Мы на самом деле схарчили какого-то зайца. Ну и отлично! Совместное пожирание добычи всегда помогает сживаться в стае. Джейк-книжник, из полумагглов, даже какую-то научную хрень рассказывал, почему оно так выходит. И еще что-то про водопой там. А, ерунда", - как мог бодро думал Эванс, собирая вещи и от волнения не обращая внимание на белеющие в траве конверты.

***

29 августа мальчишки добежали до побережья. До парома, отправляющегося во Францию было рукой подать.
Весь вечер они резвились в прибое на диком пляже, да так и уснули у костра, уставшие до такой степени, что не нашли сил даже развернуть палатку.
Тут-то их и отыскало поисковое заклинание нанятого Люциусом Малфоем детектива - единственного, кто все еще искал Поттера. Даже после ареста счетов семейства Малфой. Даже после домашнего ареста заказчика.

Беглецов поймали.

Ох,что началось!

Заполошные письма от Грейнджер и Уизли, успевших перепугаться по-настоящему, но так и не открывшихся взрослым.

Бешено блестящие, побелевшие от ненависти глаза Люциуса Малфоя. Мягкое мерцание синих глаз из-под знаменитых очков-половинок директора, изучавшего две склоненные макушки. Ледяной взор декана Гриффиндора. Черное пламя декана Слизерина, который, за каким-то лукотрусом, оказывается, тоже переживал...

И все смотрят, смотрят... Потому что, по меркам магов, Гарри Поттер превратился в животное. И теперь на него можно так вот таращиться, как на слона в зоопарке.

Мальчика-Который-опять-Выжил (но, кажется, совершенно напрасно), отправили к мадам Помфри, в больничное крыло Хогвартса.
Гарри Эванса вернули в стаю. Добрый директор намекнул, что наказывать подростка не стоит. Хотя и без него бы прекрасно разобрались.

Альбус Дамблдор находился в состоянии, близком к шоковому.
Избранный стал оборотнем. Как это отразится на... Впрочем, сейчас не об этом речь, ведь так?
Сейчас главное, чтобы про мальчика не пошли слухи, чтобы юношеская глупость не перечеркнула Гарри Поттеру жизнь.

Внесение в реестр, исключение из школы,.. все это так неприятно.

- Люциус, вы же понимаете.
- Как и вы, директор. Мы понимаем оба. Но вы понимаете больше. Например, что я сейчас готов на все, лишь бы показать общественности живого Поттера.
- Значит, я могу надеяться на ваше молчание?
- Да. Несомненно. Я буду молчать.

[Leka-splushka]

Глава 3

Рассказывать Рону и Гермионе директор строго запретил.
Потом пришел с леденцами и долго беседовал, объясняя, почему нельзя все рассказать друзьям.
Потом попросил клятву, что Гарри не расскажет.

Гарри сперва клятву дал. А теперь, сидя на пиру, напряженно думал, как бы ее так обойти, чтобы все-таки рассказать? Врать отчаянно не хотелось. Особенно после того, как друзья обиделись за то, что не отвечал на письма. Еле убедил, что никаких посланий не получал. Вообще.
Наверное, это была какая-то магия Запретного леса, которая как-то мешала совам письма разносить.

Гермиона его теорию высмеяла. Но другого объяснения не предложила. Так что Гарри считал себя вправе и дальше верить, во что ему хочется.
После ее острых высказываний, просить помощи с настоящим научным исследованием оказалось как-то... ну, как-то не так. Друг Гарри бы, наверное, плохим словом сказал. Но даже Дадли, вроде бы, при девчонках не ругался. Уж он-то воспитаннее Дадли, наверное.

Вообще, Гарри ловил себя на мысли, что стал слишком другим, отдалился от старых приятелей. Рон иногда дергал друга за длинную косу и насмешливо фыркал. А в ответ хотелось вмазать ему в нос, как Гарри учил. Гермиона тоже напрягала. Все пыталась выяснить - как Поттер улучшил зрение? Она не встречала упоминания ни о необходимых заклинаниях, ни о зельях такого рода. А если она не встречала, то это было в действительности серьезно. И как ей объяснить, что зрение выправилось потому, что оборотней в очках не бывает? Как объяснить, если клятву, данную директору, Гарри так и не придумал, как обойти?

К учителям Поттер стал относиться заметно хуже, выделяя разве что профессора Флитвика. Но оценки, пожалуй, даже улучшились, по сравнению с прошлым годом. На гербологии он вообще почти на равных с Гермионой мог обсуждать тему урока. А это что-то да значило.

Заработанные баллы и общее прилежание многие списывали на дополнительные занятия по тайным искусствам, которые Поттер теперь изучал под руководством лично директора Дамблдора, на одну неделю в месяц получая освобождение от прочих занятий.
Выглядел он после этих уроков всегда болезненно. Невыспавшимся и бледным. А иногда и с повязками на пораненных предплечьях.
Но быть личным учеником Дамблдора - это круто.
У Поттера даже появился в школе свой фан-клуб, который возглавляла сестра его лучшего друга - Джинни Уизли.
А главный школьный враг пропал - Драко Малфоя отец перевел на домашнее обучение.

Видно в отместку, профессор Снейп назначал всеобщему герою отработки и взыскания. Особенно он ярился перед той самой неделей, в которую Гарри пропускал в числе прочих и его уроки. С факультета летели баллы, а Поттер, не поднимая головы, слушал профессорское мнение об умственных способностях шрамоголовых эмбицилов, лишь изредка вскидываясь, когда декан Слизерина, под смешки змеек, особо зло проходился по памяти Джеймса Поттера, от которого Гарри, несомненно, унаследовал вообще все свои глупости и идиотские привычки, внешность, характер и вкусовые пристрастия...

- Вы так говорите, словно у меня матери не было! - Нелогично (будто еще не хватало, чтоб Снейп маму дурным словом поминал) вызверился мальчик. И демонстративно хлопнул дверью класса.

Гриффиндор потерял из-за его несдержанности 20 баллов.

Гарри вообще последнее время часто и неожиданно выходил из себя. Разбил фотокамеру какому-то внезапно выскочившему мальчишке. Довел до слез постоянно и неприятно таращившуюся на него Джинни. И все-таки стукнул в нос бросившемуся на защиту сестры Рону.
Снейп что-то ядовитое цедил про стареющую приму-балерину, а мадам Помфри приносила склянки с зельями, качая головой и сокрушаясь, что трансформация пришлась именно на момент подросткового максимализма и взбесившихся гормонов.
Гарри разбивал пустые пузырьки о стену и рычал. Не из-за звериной сущности, а просто так, само по себе выходило.

Пить зелья мальчику не хотелось. К тому же, неизвестно, чего туда подмешал подлый Снейп. Хотелось лечь, положив голову на лапы, и чтобы никто не трогал. Потом Гарри вспоминал, что у него не лапы, а руки, и опять приходил в состояние крайней ярости, в котором хотелось рвать, крушить и говорить окружающим гадости.

Захария Смитт подвернулся в один из таких моментов:
- Профессор Снейп прав.Ты еще ни на одном уроке у Дамблдора не был, а ведешь себя уже, как глава аврората. "Ох, смотрите, какой я сильный и умный". Да ты вооб...

Тут хаффлпаффец попытался ткнуть пальцем в Поттера и заорал от боли, потому что пребывающий в крайнем раздражении Поттер резко вывернул "тыкательную конечность" (как раз в этот момент Гарри запутался - у Захарии руки или лапы?).
В руке что-то щелкнуло и Гарри, мгновенно остыв от ярости и даже, надо сказать, похолодев от ужаса содеянного, помчался прочь от замка. Дорожка вела его в Запретный лес. Он бежал, пока не закололо в боку. Пока хватало воздуха. А потом упал на влажный мох и заплакал.
Он просто не хотел возвращаться к Дурслям! Он же ничего плохого не сделал! За что с ним так?

Возвращаться в школу не было сил. Да и страшно - какое наказание придумают ему учителя за то, что сломал руку однокурснику? А вдруг они всем расскажут о том, что случилось этим летом?
Гарри представил себе презрительные взгляды Рона и Гермионы, помечтал, чтобы ничего не было - не сбегал бы он в Запретный лес, не знакомился бы с Гарри Эвансом, не дрался с Захарией Смиттом...
Но не знакомиться с Гарри как-то вдруг не захотелось. Они ведь уже подружились!
Куда деть тот момент, когда друг волок его на себе по лесу?
Привязывал к ветке на дереве, чтобы обернувшись волком не добраться до беспомощного мага, не причинить вреда?
Опять волок, несмотря на боль в сломанной руке? Гарри же видел, как Эвансу больно! И знал, что тот вполне мог оставить приятеля одного и вернуться в стаю.
Нет, Гарри никак не мог отказаться от такого друга! Не желал мечтать, чтобы они не познакомились!
Но вот если бы они лучше за небом следили!

- Ты чего тут? - послышался рядом знакомый голос. Гарри Эванс, легок на помине!
- О звере речь, а зверь навстречь, - улыбнулся, украдкой вытирая лицо о мантию, мальчик.
- Ага, скажи еще - ты обо мне ревел. От разлуки.
- Зараза ты, Эванс! Как ты тут очутился?
- Ну, положим, что тоже ревел. От разлуки. - И мальчишка выразительно почесал пострадавшее во время воссоединения с отцовским ремнем место. Приятели синхронно, как в день знакомства, фыркнули. - Как в школе?
- Плохо. Я, кажется, однокурснику руку сломал.
- И че?
- Ну,.. Не надо было.
- Так ведь за дело, я думаю?
- Толку-то? Меня там теперь со свету сживут.
- Ну и брось их всех! Вставай, пошли!
- Куда?
- К нам, в стаю.
- Как-то мне помнится, что ходили уже. Правда, саму стаю я не помню, но как драпали после визита до самого пролива - очень даже.
- Вот ты трус несчастный! Пошли уже! Теперь все нормально будет. Зуб даю!

Но уйти Гарри так и не решился. В школе все-таки остались Рон и Гермиона, профессор Дамблдор, профессор Флитвик. Наверное, уйти опять вот так, без объяснений, было бы неправильно.
Кто бы что ни говорил, а Гарри Поттер умел учиться на своих ошибках.

***

- Я не буду это пить!
- Гарри, послушай, профессор Снейп очень...
- Я не буду это пить!
- Гарри...
- Нет!!!
- Гарри, ты ведешь себя, как ребенок.
- Ну и прекрасно. Надо же хоть когда-то! Я. Это. Пить. Не. Буду. Пусть сам сперва отхлебнет!
- Гарри, это специальное зелье для оборотней. Его нельзя пить людям.
- А я как бы уже и не человек?
- Вы - Поттер! Этим сказано все! - Избавился, наконец от директорского силенцио Северус Снейп, - и если вы немедленно не прекратите изображать из себя идиота, я лично обездвижу вас и волью это зелье вам в глотку!
- Северус! Мальчик просто напуган.
- Не нужно его защищать, Альбус! Паршивец сам во всем виноват! Он сам ввязался в эти проблемы! И он даже задуматься не хочет, что солнце уже село, а мы с вами тут рискуем из-за него. Уговариваем! Пляшем, словно он младенец, не желающий кушать кашку. Пейте, Поттер. Немедленно!

Гарри выхватил кубок из рук ненавистного профессора и сделал вид, что пьет, отвернувшись лицом ко входу в лаз. Зелье стекало по подбородку и мальчик надеялся, что от Снейповой отравы, исходящей голубоватым дымком, не останется шрамов на лице. Вылив все зелье себе за шиворот мантии, мальчик не поворачиваясь отдал Снейпу кубок и почти бегом скрылся в тайном лазе, который вел в Визжащую хижину - укрепленный домик в Хогсмите, в котором, по решению директора, должен был проводить полнолуния.

Внутри было пыльно и уныло.
Гарри знал, что вход за ним надежно заблокируют Снейп и директор.
Но в помещении задыхался.
И чесалось тело.
И хотелось скулить.

Мальчик проверил заколоченные окна на крепость, толкнул глухую стену и уныло поплелся на кухню - попить воды.
Мантию он стаскивал с себя на ходу, брезгливо рассматривая пятна Снейпова зелья. Воняло оно омерзительно. Надо бы смыть с кожи. А то от этого гада всего ожидать можно. Может, он уже потирает свои ручонки, представляя себе в красках, как ненавистный Поттер корчится в предсмертных судорогах?
Гарри вдосталь напился отдающей ржавчиной и словно бы болотом воды из-под крана. Заметил для себя, что в следующий раз воды или кувшин сока надо будет попросить у ... а у кого? Лично у директора? У Снейпа? Ага, как же! У Филча? Ну да, аж два раза! У профессора МакГонагалл? Нет уж, кажется, придется и дальше пить эту, противную. Может, если ее слить посильнее, она вкуснее станет? Он отвернул кран до предела. Посмотрел на струи и принялся застирывать мантию. Мало ли? Вдруг, мерзкий Снейп увидит его живым и обвинит в том, что он не выпил его омерзительное зелье? Посмотрят на мантию, а она на животе коркой слиплась. Тут-то... Тут-то в воображении Гарри Снейп мерзко хохотал и убивал ненавистного ученика собственноручно. Но это, наверное, все-таки маловероятное развитие событий.

[Leka-splushka]

Пристроив мантию на дверь сушиться, мальчик занялся изучением кухни. Вдумчиво облазил полки для хранения продуктов, грустно констатировав отсутствие сладенького, подвигал колченогий стул, попинал трухлявый шкафчик с перекошенными дверцами, наставил подошвами скинутых в ожидании трансформации кроссовок смешных отпечатков на потолке. В общем, развлекался, как мог.

В самом темном углу комнаты он вдруг обнаружил надпись: "Выход! Сохатый, Бродяга и Хвост ждут Лунатика в Запретном лесу. Скажи - "Мародер" и пройдешь".
Однако.

- Мародер!
Стена треснула, расколовшись пополам и развернувшись в арку, как в тупике у Дырявого Котла, когда Хагрид постучал зонтиком по нужному кирпичу. Вдали, за домиками Хогсмита, соблазнительно темнел Запретный лес. Обострившийся нюх ловил сладкий запах гниющей листвы, горькие ягоды на кустах, трясущегося от страха и пахнущего обещанием охоты зайца, Гарри Эванса, затаившегося в ожидании превращения далеко, но не недостижимо. Последний запах решил дело. Вперед! Они с приятелем весело проведут время. А жители Хогсмита, как он слышал от насмехающихся над их трусостью старшекурсников, не выходят из дома в полнолунные ночи. Значит, нечего и бояться, вперед!

Лазейка с шелестом сомкнулась до утра. Тощий мальчишка в растянутой майке, прикрывающей обнаженное тело, торопливо пробирался к желанной тьме под сенью Запретного леса.

Полный восход луны состоялся примерно через два часа. Обращение ощущалось больнее, чем в прошлый раз, но закончилось тем же - Гарри скрутило, сжало и выпрямило. И вот уже на его месте стоит злой и мохнатый оборотень. Зверь втянул носом воздух. В отличие от мальчика, он в ином порядке расставлял в сознании запахи. Запах леса, листвы и свободы - это хорошо. Но заячий запах - куда лучше. Другой оборотень, тот самый, который составляет часть их кривой стаи - это хорошо. Но идти к нему не имеет смысла. Зачем ему сдался сейчас этот щенок? Добычи у него явно нет. А подраться весело только когда плотно подзакусил.

И вот на этот счет от большого каменного холма идет восхитительный запах. Просто невозможно не пойти в ту сторону.
Полчаса волчьего бега с легкостью покрыли марш-бросок Гарри Поттера по темному лесу. Влажный розовый нос высунулся из кустов и принюхался.
Еда попряталась за дверями и ставнями. Р-р-р-р-р-р!
Еду придется выскребать, выковыривать.
Хотя, что это там такое, почти заглушенное запахом куриного помета?

Яркий, вкусный всплеск крови. Зверь почти ощутил этот вкус на зубах и в глотке. Кто-то резал в курятнике заполошно мечущихся кур. Смерть за смертью. Куриные жизни отлетали в жертву к куриному богу, а запах крови забивался в ноздри, мешаясь там с запахом человеческого детеныша. Самки. Вкусной, сладкой самки. Запах был приправлен ароматом черной магии, сильного колдовства. Но от этого аппетит только разгорался сильнее.
Зверь повернул голову и замер, чтобы хорошенько запомнить вкусный запах. Завилял хвостом, словно предчувствуя будущее пиршество, и пошел, мягко ступая крупными лапами, забирая левее, и подбираясь к курятнику с подветренной стороны, в надежде застать жертву врасплох.
Жертва была слаба и неопасна. Не имела клыков и когтей, а в каждой руке держала по дохлой курице. Зверь прыгнул, целя в горло. Мотнул головой, ударяя уже умирающего ребенка о землю, вновь вцепился зубами, встряхнул добычу, забрасывая ее себе на спину, как обычные волки воруют зарезанных у фермера овец, и неспешно порысил к учуянному прежде волку из стаи. Мяса было достаточно, можно и поделиться.
Выпавший по пути из кармана мантии неприметный дневник, подписанный когда-то мальчиком по имени Том Реддл, зверя не обеспокоил. Это не съедобно, а значит - не интересно.

Кудахтал на самом высоком насесте недобитый петух, скулил Клык, забившийся под топчан хозяина, храпел в сторожке пьяный Хагрид, засунув под подушку свой знаменитый розовый зонтик.

***

Гарри проснулся ненормально сытым, усталым и замерзшим. В лесу было очень темно, видимо солнце только-только взошло над небосводом. Журчал ручеек, на другом бережку которого дрых вымазанный в чем-то черном - не то в земле, не то в крови - Гарри Поттер. Не желая давать ему повод к размышлениям на тему: "Кого мы опять схарчили ночью? Оно точно не умело разговаривать?", Гарри столкнул друга в воду и прыгнул следом, а то вдруг испуганный приятель выскочит сухим из воды? Они визжали и плескались, изгваздались в глине, устилавшей бережок ручья, а потом, согреваясь и просыпаясь, наперегонки бежали к Хогсмиту, стремясь успеть до того, как проснутся первые любители пошататься без дела по широким улочкам да собрать разные слухи и сплетни.
Лазейка в хижине беспрекословно распахнулась, стоило произнести пароль.

Они успели.
Поттер проскользнул за считанные минуты до того, как стала просыпаться деревушка. Никто ничего не видел. Некому было нажаловаться директору школы или обратиться в аврорат.

***

- Гермиона, а что за отрава такая - зелье, над которым клубится голубоватый дымок?
- Не знаю, Гарри. В наших учебниках такое зелье не описано. Должно быть, это что-то из продвинутого курса зельеварения. Я почитаю что-нибудь на эту тему на днях.
- А где ты видел такое? - Тут же заинтересовался более практичный Рон, равно неодобрительно относящийся к зельям и к чтению нудных тяжелых справочников, годных только на то, чтобы усыплять честного гриффиндорца.
- У Снейпа на отработке, разумеется. И я подумал, ну, может он что-то задумал? Отравить там кого-то. Или вообще? Ну, знаете... - Гарри замялся. Ему казалось, что друзья видят его неубедительную ложь насквозь и сейчас выскажут все, что думают по поводу своего лживого, а значит бывшего друга.
- Профессора Снейпа, Гарри. Только тогда ведь это могло быть какое-то экспериментальное зелье, которое он исследовал в чисто научных целях...
- Да он наверняка хочет отравить профессора Дамблдора! - Среагировав на слова о яде поддержал друга Рон, который тоже не ждал от Снейпа ничего хорошего.
- Рональд Уизли! Знаешь что...
- Нет-нет! Я не знаю. Ты посмотришь в книжке, и потом поговорим, - выставил перед собой раскрытые ладони рыжий, не желая ввязываться в безнадежный спор. Гермиона фыркнула, развернулась и решительным шагом направилась в библиотеку.

- Иногда мне кажется, - приглушенным голосом произнес Рон, - что я ее боюсь.
- Я-то думал, что ты давно в этом уверен, - хмыкнул Гарри, направляясь следом за подругой. Ему было важнее прочих выяснить - что за зелье? Да и эссе лучше писать, когда рядом сидит Гермиона Грейнджер. Хоть ошибки проверит.

За три дня Гермиона пролистала не меньше полусотни томов и энциклопедий. И вот, наконец, явно что-то раскопала. Мальчишки подпрыгивали от нетерпения, но девочка только листала сменивший тяжелые книжки Локхартовский томик "Странствий с оборотнями" и вздыхала. И смотрела на профессора ЗоТИ странно. Гарри и раньше не понимал, как такая умная ведьма может восхищаться пустозвоном вроде Гилдероя, если даже простой и прямолинейный Рон заметил, что этот тип - бесполезное и бессмысленное ничтожество. В смысле, смотреть на такого учителя влюбленно, несомненно, тоже было странно. Но теперь еще и с жалостью? К чему бы это?

Гермиона раз за разом перечитывала момент, когда оборотень и отважный профессор Локхарт упали на пыльную дорогу в той маленькой деревеньке, ради жителей которой Гилдерой рискнул своей жизнью, выйдя на бой со смертельно опасной темной тварью.
И, судя по тому, что видел Гарри, без последствий тот отчаянно храбрый поступок не обошелся. Но ждала героя не награда, а ужасные, несправедливые последствия. Видимо, он сам заразился.
Это было ужасно и щипало в носу.
Как так можно? Профессор, такой молодой, красивый, и вдруг - оборотень.
Наверное, ему приходится улыбаться через силу и прятать свою боль.
И избегать женщин. Такая трагедия!

Сама того не замечая, Гермиона уже напридумывала, как станет той единственной, которая поймет и примет.
Они будут вместе.
А еще, она может еще серьезнее заняться зельеварением. Она обязательно изобретет противоядие. Вакцину, излечивающую от оборотничества и тогда!..

- А почему это у тебя против всех уроков Локонса маленькие сердечки? — спросил Рон, выхватив из рук Гермионы ее расписание.*

Короче, по мнению мальчишек, Гермиона вела себя странно. И они совсем было собрались припереть ее к стенке и выпытать причину, когда урок Локхарта все расставил по местам.
Ну, то есть, сначала Рон подошел к не менее странно улыбающемуся Персивалю, который как раз беседовал со старостой Рейвенкло - Пенелопой Клируотер, и спросил про зелье - а то сил не было ждать, когда Гермиона наконец-то расскажет. Вдруг, это что-то серьезное, так ведь? "Персик" ничего не знал, зато на помощь неожиданно пришла его собеседница, опознав зелье из продвинутого курса зельеварения. Называлось оно аконитовым (по основному ингредиенту) или лейкантропным (по цели применения) и варилось для оборотней, чтобы облегчить муки превращения и сохранить в звере человеческий рассудок. А сразу после того разговора подоспел урок, на котором их так называемый профессор похвалялся, как победил ужасного оборотня из Вага-Вага.

— Чудесный вой, Гарри, очень натурально. Я бросился на него, повалил на землю и приложил к горлу волшебную палочку. Собрав последние силы, произнес сложнейшее заклинание Обращения, оборотень издал жалобный стон — ну-ка, Гарри, изобрази! Пронзительнее!* - Гарри вложил в стон все испытываемые им на данный момент эмоции. - Ага, вот так. Мех у него исчез, клыки уменьшились, и он превратился в простого смертного. Просто, но незабываемо, и для жителей той деревни я теперь герой. Избавил их от оборотня*.

Прозвенел звонок, и Локхарт встал из-за стола*.

— Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших — экземпляр моей книги «Я — волшебник» с автографом*.

----------
где просвещалась про волков:
zoomir.mybb.ru/viewtopic.php?id=401&p=2
www.fastmarksman.ru/9volk.htm

*фраза из канона

[Leka-splushka]

Ученики повалили в коридор*. Рон пихнул Гарри локтем:
- Теперь понял?
- Понял что? - Гарри в этот момент мог думать только о том, как быстро друзья соединят все улики, которые он дал им против себя? И что они после этого сделают?
- Он и есть оборотень. Врет, что успел тогда волку пасть зажать. Небось, первым делом его тот оборотень тяпнул! Вот теперь для него Снейп и старается. И не любит за это же. Кому ж понравится зря вкалывать, париться над котлом, да еще ради такого слизняка? Чего от этого хмыря кому хорошего в жизни было? Ничего? Так значит, он бесполезный!
- А как насчет его подвигов, Рональд Уизли? - Раздался донельзя возмущенный голос Гермионы, которая, как оказалось, подождала их и теперь с любопытством слушала беседу.
- Я думаю, ты ошибаешься, Рон, - вставил Гарри, пока девочка не перешла на личности. Нрав у нее был под стать факультету - огненный. А помимо всех проблем терпеть еще и ссору друзей показалось невыносимым.
- Чего это я ошибаюсь? Ничего я не ошибаюсь, - буркнул Рон, но тихо-тихо. Характер Гермионы он знал не хуже Гарри. А ругаться с ней, лишая себя возможности списывать у лучшей во всем потоке студентки Хогвартса - ищи дурака!

Гарри молчал. Друзья поняли, что в школе есть оборотень, но подумали совершенно не на того. От этого было стыдно.
А вообще, если Рон и Гермиона, не сговариваясь, подумали на Локхарта, то, может, он тоже оборотень? Вот, интересно!

***

Про зелье все равно осталось непонятным.
Теперь, зная что искать, Гарри нашел в школьной библиотеке все книги про аконитовое зелье, какие только смог.
И везде говорилось, что зелье нужно принимать за несколько дней до полнолуния и непосредственно перед обращением. Но ему-то досталось выпить только один кубок!

- Поттер, что вы здесь делаете?
- Я... я...
- Прекратите блеять, словно вы овца! Вам уже не спрятаться в этой шкуре. Я выражаюсь достаточно ясно для вашего скудного умишки?
- Сэр! Что вам от меня нужно?
- Прекратите строить идиота! Я же вижу книги на вашем столе! Так вот, ваш интерес подозрителен! Оборотней проходят только на третьем курсе.
- А мы проходили только вчера. Лично меня профессор Локхарт попросил продемонстрировать вой оборотня,.. сэр.

Снейп побледнел, неверяще вглядываясь в глаза мальчишки.
Гарри против воли вспомнил "урок" по ЗоТИ и хихикнул.
Зельевар отмер:
- Поттер, вы идиот. И идиот неблагодарный. То зелье, чтоб вы знали, я модифицировал специально для такого безответственного самовлюбленного мальчишки, который способен пропустить прием лекарства, увлекшись самовосхвалением, беря пример с великолепного Гилдероя! И за тем, как вы пьете один единственный кубок, я намерен следить каждый прием, каждое полнолуние. Вы и так более чем опасны для общества. Но не собираюсь вам что-либо объяснять. Убирайте эти книги, и чтоб я больше не видел, как бездарность в зельеварении, вроде вас, пытается перепроверить результаты моей работы! Пейте, что дают! - И, картинно развернувшись, Снейп вылетел из библиотеки. Гарри очень надеялся, что противный учитель при этом забыл, зачем сюда приходил.
Книги, собранные с таким трудом, разлетались по своим местам, повинуясь взмаху Снейповой волшебной палочки.

Довыяснять все про зелье Гарри не успел - в школе опять, кажется, готовились события странные и страшные.
Пропала сестра Рона, Джинни Уизли, взяв с собой из личных вещей только тонкую черную тетрадку - личный дневник, куда она, по воспоминаниям сокурсниц, постоянно делала записи.

Братья Уизли ходили сами не свои, порываясь залезть в каждый класс и осмотреть каждый закуток. Гарри и Гермиона активно им помогали в этом. Да и не только они. Но девочки нигде не было.

Наконец, Луна Лавгуд, странная девочка с Рейвенкло, заявила что Джинни, как и сама Луна, ходила по ночам. Они пару раз даже встречались в коридоре, но у Джинни были такие сильные мозгошмыги, что поутру та ничего не помнила о своих прогулках. Эти-то мозгошмыги, по мнению Лавгуд и увели малышку Джинни в Запретный лес.

Это было странно и страшно.
Да еще Рон хотел стукнуть Луну за то, что та говорит об его сестре в прошедшем времени.
И миссис Уизли, приехавшая в школу, как только стало известно о пропаже школьницы, плакала так страшно. Как будто тоже о покойнице.

И мистер Уизли, виновато прячущий глаза, не решаясь взглянуть на директора, приехавший во главе группы дознавателей из Министерства (Рон тихонько шепнул, что только недавно с этими ребятами его отец обыскивал мэноры чистокровных зазнаек, типа Малфоев). Директор выглядел огорченным, что в дела школы вмешались посторонние люди, но поделать уже ничего не мог - мистер Уизли грамотно организовал поиски и, несмотря на явно испытываемое чувство вины перед директором Дамблдором, которого глубоко уважал, не хотел уходить, оставляя поиски на учителей. Еще и ругался на сыновей, что не сразу забили тревогу - время упущено.

Он сам нашел дочь в коконе акромантулов.
И лично сжег там все Адским пламенем (чудом не подпалив Хагрида, все пытавшегося объяснить, что "Арагог бы никогда..." и что "Похожа же на оборотневые следы было!").
Только положил перед женой и сыновьями тоненький дневник Джинни - детские записки, в которых уложились последние дни такой короткой жизни.

-------------------
*фраза из канона

[SvetaR]

Ага. Я тут подпишусь для слежки за развитием событий. ))))))))

[Leka-splushka]

Глава 4

После смерти Джинни, ужас испытал каждый ученик в школе, даже вечно задирающие нос слизеринцы. Она была одной из толпы. На ее месте мог оказаться любой.
Как-то в прошлом году, когда едва не пострадала Гермиона, это не так прочувствовали. Наверное, потому что обошлось.
Ну и, может, есть доля истины в словах противного Теодора Нотта, что Джинни - чистокровная. Нет, не в том смысле, как это понял Рон, словно Гермиона Грейнджер хуже коровы Паркинсон. Прав тем, что у семьи чистокровных есть друзья и связи, а о грязнокровке Гермионе разве только родители всплакнут. Если им министерские сотрудники память не сотрут, чтобы магглы статут секретности не нарушали, проклиная школу чародейства и волшебства.

Слово "грязнокровка", которое мысленно употребил слышавший его где-то как-то мельком Гарри и вслух, привыкший его слышать из уст отца каждый день, как само собой разумеющееся наименование магглорожденных, Тедди, оказалось ругательным. Рон проклял Нотта слизнежуйным, а с Гермионой случилась истерика. Гарри, правда, не понял - почему.
На его осторожные расспросы, Гермиона дала потрясающий ответ.
"Грязнокровка - потому, что грязная кровь. Спасибо, капитан очевидность," - подумал Гарри, все еще недоумевая, - "а плакать-то из-за чего? Нет, ну даже если Пожиратели и их детишки считают магглов грязью, то делает ли их мнение это слово таким ругательным, чтобы из-за него так рыдать? Дал Нотту в морду Рон, он, Гарри, еще бы добавил, а лучшая ведьма курса бы чем-нибудь добила, чтобы не зря ведьмой зваться, ну и закрыли тему. И желающие дразниться, заодно, быстро переведутся. А так - нащупали больное место и теперь постоянно будут туда тыкать".
Гарри такие повадки очень хорошо у Дурслей усвоил. Вот только все равно не понятно, с чего плакать. И ругательство непонятное.

У мальчика были другие проблемы, куда страшнее Гермиониных. Он осунулся и побледнел. Срывался на всех - от учителей до первокурсников. Плохо ел и часто просыпался от кошмаров, в которых Джинни Уизли следила из любопытства за Воющей Хижиной, выбравшись украдкой из общей гостиной. Он умолял ее вернуться в комнату, кричал иногда, сам просыпаясь от своего крика: "Джинни!" И плакал.
Ни для кого не было секретом, что так Поттер переживает смерть тихони-гриффиндорки, не скрывавшей влюбленности в Мальчика-Который-Выжил. Семья Уизли, и так очень хорошо к нему относившаяся, окончательно приняла Гарри, признала своим. Но так было только хуже, и он старался не встречаться со старшими рыжиками. А подчас избегал и Рона.
Он раз за разом вспоминал роковые слова: "Оборотниные следы-та".
От этого холодело все в животе, словно кишки покрывались изморозью. Горела голова в бесплодных попытках вспомнить невспоминаемое - что там делал в злосчастное полнолуние зверь? Да нет же! Не могла же первокурсница уйти из замка в глухую полночь!? Зачем бы ей?! Она пропала позже, на следующий день.
Но мясо словно исходило кровью, макароны с кетчупом вызывали рвотные позывы, еда не лезла в горло, а однажды на ужине привиделось, будто запеченный поросенок подмигнул карим - как у Джинни - глазком.
А пряники были имбирные - джинджер - и тоже заставляли думать, думать, переворачивая все внутренности от ужаса и отчаяния, словно зверь изнутри скреб ребра и жег огнем.
И пытка эта длилась и длилась.
И пугали мелькнувшие у поворота рыжие косы. Безумной надеждой - это же она! Потому что даже если ты видел гроб, очень трудно поверить в смерть. А ведь это Англия. Тут волосы через одного белесые или с рыжиной.

Гарри казалось, что он сходит с ума, да еще накатывало приближающееся полнолуние, обострялись чувства, действовали на нервы шепотки, духи с афродизиаками, блики на витражных стеклах. Ему было очень плохо. Так плохо, что в кубок со Снейповой отравой он вцепился двумя руками и жадно выхлебал все до дна, под удивленно-подозрительным взором ненавистного учителя, которому, казалось бы, зарекся показывать свою слабость.
Гарри сохранит свою память в это полнолуние. Он не повторит ошибок.

***

Все в школе ходили мрачные. Бросая невольный взгляд в расставленные по комнате зеркала, Гилдерой Локхарт с огорчением констатировал, что даже его великолепная улыбка как-то приникла.
Вот, чтобы повысить пошатнувшуюся самооценку, чтобы показать всем, чего он стоит, профессор ЗоТИ и решил напомнить миру о самом позитивном и обаятельном герое.
Да, найти девчонку не удалось. Да и кто мог подумать, что дурочка отправится в Запретный лес? Он же за-прет-ный! Да еще и прямиком в логово акромантулов направилась! Ну, да что теперь?
Конечно, сейчас все внимание к этому чинуше-Уизли. Да еще ходят слухи, что Дамблдор позволит этому предателю крови взять на воспитание Мальчика-Который-Выжил! Это невыносимо! Почему все внимание Артуру Уизли? Из лучшего профессора школы чародейства и волшебства Хогвартс - Гилдероя Локхарта - получился бы, без сомнения, гораздо более талантливый воспитатель. Да он просто рожден, чтобы воспитывать детей! Передавать им нужные навыки и умения!

Темной полнолунной ночью профессор Гилдерой Локхарт залез в Воющую хижину.

***

Зелье оказалось каким надо, разум не затмился с восходом полной луны. Но получилось только хуже. Все осталось внутри него: страхи, боль, сомнения, гнев, неприятие - адский коктейль, который хотелось выплеснуть кому-нибудь в лицо. Хоть кому-нибудь.
Хотелось рвать и крушить. Поступать так, как описывают поведение оборотней в книгах. Громить мебель и царапать стены. Ну хоть себя за лапу укусить, лишь бы притихла боль внутри. Лишь бы поверить, что он не чудовище, что он не ел Джинни Уизли, первокурсницу-гриффиндорку, сестру лучшего друга, глупенькую и порядком раздражавшую его фанатку Мальчика-Который-Выжил. Может, на луну повыть? Вдруг, поможет?

Внезапно в гостиной раздался шорох - кто-то проник в хижину.
Снейп? Решил на этот раз проверить - сидит ли Поттер на цепи, как положено порядочной собачке? Поиздеваться пришел, гадюка сальноволосая?
Легко поднявшись на лапы, оборотень, неслышно ступая по пыльным доскам, пошел навстречу звукам. Но в носу засвербело. "Надо было пока руки на лапы не сменил полы что ли притереть, вспомнить милейших Дурслей и их науку", - Подумал Гарри, морща нос. И все-таки громко чихая.

- Будьте здоровы! - Жизнерадостно возгласили снизу дебильным голосом профессора Локхарта, и ступеньки заскрипели под весом поднимающегося на второй этаж мужчины. - Я думал, вы занимаетесь здесь тайными искусствами, мистер Поттер, а вы бесстыдно спите! Ваш учитель сегодня не пришел? Считайте, что вам несказанно повезло, ибо сегодня его заменит куда более интересный человек - Я!

С этими словами пустозвон поднялся на верхнюю площадку и встретился взглядом с оборотнем. Глаза фосфоресцировали и было очень хорошо заметно, что зрачок не круглый, а узкой полоской, как у змеи.

- Об-об-оборотень! - заверещал профессор, отшатываясь назад.

Гарри прянул вперед, намереваясь успокоить. Он же нормальный и разумный, не надо бояться!
А если профессор сможет применить к нему то заклинание из высшей трансфигурации, как к оборотню из Вага-Вага, то Гарри еще и полы в хижине успеет перемыть, не придется завтра днем возвращаться. Ну, или на самом деле поучится чему-нибудь полезному у профессора. Вот хотя бы у него можно спросить, как правильно писать статьи про животных. И как их оформлять, чтобы научный труд потом издали?
Гарри еще ничего не знал про магические типографии и издательства и с удовольствием бы послушал опытного человека. Вон у Локхарта сколько книг уже издано!

Но вместо того, чтобы достать свою палочку, профессор отшатнулся назад, всем весом наваливаясь на перила. На очень старые и трухлявые перила.
Громкий хруст, короткий вскрик и новый хруст.

Профессор сломал руку? Или ногу?

О, нет! Не может быть!
Он, Гарри, стал причиной смерти уже второго профессора ЗоТИ! Или даже третьего, если считать, что Волдеморт тоже когда-то претендовал на эту должность!
Профессор Локхарт сломал себе шею на трухлявых ступеньках Воющей хижины.

Едва наступил рассвет, Гарри, напялив мантию прямо на голое тело и осторожно, по стеночке обойдя труп невезучего профессора, побежал за помощью.
Пароля для горгульи он не знал, но видеть своего злого декана или ужасного Снейпа никаких сил не было. Ему хватило острых впечатлений и без того - всю ночь вглядывался в темный силуэт у подножия лестницы. Вглядывался так пристально, что даже острому волчьему зрению начинало казаться, что мужчина шевелится, пытаясь встать.
Голова гудела, и Гарри только и мог стучать каменное страшилище по лбу и скулить:
- Шипучие леденцы, коричные палочки, директор Дамблдор, откройте мне, пожалуйста, это очень важно, ванильные кексы, перечные чертики, лимонные дольки, директор, пожалуйста!

То ли одна из сладостей сошла заместо пароля, а может, директор услышал и сжалился, но горгулья отпрыгнула в сторону, раздраженно увернувшись от шлепающей ее по лбу ладошки, и Гарри увидел лестницу, спиралью уходящую вверх. Накатило облегчение: директор поможет!

Директор же облегчения не испытал.
Его чувства можно было скорее обозначить, как "беспокойство".
Мальчик стал темной тварью. И, кажется, темные события, происходящие в школе, с этим ужасным событием напрямую связаны.
Он выглядит обеспокоенным, даже испуганным, но что если это только игра? Что если то, что таилось в шраме, пробудилось и теперь играет с ним, с Альбусом Дамблдором? А если вообще оно пробудилось не сейчас, а еще тогда, во время встречи Гарри и Тома в запретном коридоре? Что если он, старый глупец, не рассмотрел, не заподозрил, прозевал, боясь увидеть страшную правду? Геллерт когда-то предупреждал его, что погибель придет от привязанности, от мягкосердечия. Можно ли сказать, что сейчас этот случай наступил? Можно ли было сказать то же самое 31 октября 1981 года? В тот злосчастный Хеллоуин, когда нужно было не слушать свое сердце, а уничтожить ребенка, как и полагается поступать с крестражами.

[Leka-splushka]

Но прикрывать смерть Локхарта пришлось. Куда деваться?
По легенде, герой магического мира, кавалер ордена Мерлина третьей степени Гилдерой Локхарт, потеряв покой из-за гибели первокурсницы в Запретном лесу, решил отправиться лично убедиться в его нынешней безопасности. И там героически упал в темный овраг, свернув себе шею. Слава герою! Не ходите в Запретный лес, дорогие школьники, вам это профессора уже на собственном примере показывают.
Гарри стал еще более молчаливым и мрачным.
Дамблдор и Снейп пристально следили за мальчишкой. А тот прятался ото всех и что-то искал в библиотеке. С друзьями он прекратил всякое общение. Да те и сами не рвались веселиться и проказничать. Рон остро переживал смерть любимой сестренки. К которой когда-то ужасно ревновал родителей, что сейчас только усиливало чувств вины. А мисс Грейнджер безутешно рыдала, оплакивая Гилдероя Локхарта. Героя, красавца и просто мужчину трагической судьбы.
Часы по ЗоТИ сперва поделили профессора Флитвик и Снейп. Растеряно посмотрели на Локхартовские "учебники" и принялись надиктовывать лекции в таком жутком темпе, что записывать не успевала даже Гермиона. Отработка заклинаний тоже была жесткой и изматывающей. Снейпа возненавидели еще сильнее. Профессор Флитвик умудрялся сглаживать углы и давать студентам передышку. А через месяц нашелся старичок, которому директор Дамблдор передал вымотанных школьников.
Дедуля был безобидный. Он так же требовал вести конспекты, но диктовал не сам, а вручал учебник кому-то из учеников (каждому по очереди, по списку класса) и заставлял медленно и с расстановкой читать главу. Бедолага бубнил почти по слогам текст, а старичок умиротворенно засыпал в кресле. Правда, неизменно просыпаясь, стоило только "чтецу" замолчать. Заклинания отрабатывали по курсам, сразу все факультеты, за этими занятиями приходил следить злющий профессор Снейп. Баллы летели, как бумажные журавлики-записочки - бойко и в больших количествах. Но нужные движения получались будто бы сами собой. Потихоньку школьники приноровились. Умники, вроде Гермионы, разыскивали дополнительные сведения к уроку, хоть их никогда никто и не спрашивал. Лентяи, такие как Рон, находили местечки, где их вроде бы не видно, и махали палочкой только для видимости. Да и конспекты толком не вели, планируя все-все переписать у друзей, но когда-то потом.
Даже жалко стало, что на следующий учебный год директор уже подыскивает нового профессора по ЗоТИ.

***

После Рождественских каникул Гермиона вдруг перестала плакать. Пару дней сверлила Гарри Очень_Злым_Взглядом, а потом, ухватив за рукав, утащила в пустой класс.

- И когда ты собирался это рассказать, Гарри Поттер?
- Рассказать что?
- Я думала, мы друзья!
- Гермиона, я правда не понимаю!
- Рассказать, что ты обротень, к примеру!
- Эээээ.
- Знаешь что!..
- Гермиона, я директору поклялся, что никому ничего. Я не знал, как эту клятву обойти, послушай! - Зачастил Гарри, опасаясь, что подруга, с которой они и так изрядно отдалились за эти полгода, сейчас повернется, хлопнет дверью и уйдет навсегда.
- Но теперь-то я знаю. Ты можешь мне рассказать, что произошло, - изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость потребовала девочка. А сердце сжималось от ужаса при одной мысли, что это ее кумир, ее вечная любовь, которую не в состоянии победить даже смерть, что это Гилдерой Локхарт был неосторожен и укусил Гарри в одно из полнолуний. Приятель, наверняка, опять полез выяснять школьные тайны, а нарвался на оборотня (ну почему же профессор не варил себе аконитовое зелье?!). Это все она, она виновата! Она должна была предупредить Гарри и Рона о своих догадках! - Постой, - охваченная ужасом от пришедшей ей на ум идеи, перебила она Поттера, мямлящего что-то про вместительную волшебную палатку и летние каникулы, - а Рон что, тоже?!
- Он тоже не знает.
- Нет, я не... Разве вы не вместе? Он тоже оборотень?
- Нет! Говорю же! Он даже не знает. Я же объяснил, что директор запретил признаваться. Не просто запретил, а клятву взял. Я и тебе могу рассказать только потому, что ты сама догадалась.
- О. Хорошо. Я слушаю тебя дальше.

Облегчение, что Гарри обратил не профессор Локхарт и что это не ее вина, слегка вскружило голову, и мисс Грейнджер, пожалуй, немного переувлеклась с нотациями о безответственности и о том, что Гарри не должен был делать и почему. В частности - он не должен был сбегать из дома. И какая она дура, что ему в этом помогла!
Не стоило все это так активно и нравоучительно расписывать, потому что сперва тихо слушающий мальчик (что угодно, только не злись, только останемся друзьями, как прежде) постепенно переходил в состояние тихого бешенства.

На особо пафосной минуте, ясные зеленые глаза словно залило расплавленное золото - так быстро и внезапно радужка сменила цвет. Гарри резко схватил разошедшуюся подругу за запястье и сильно сжал пальцы. Челюсти как будто свело судорогой, но вытолкнуть злые слова удалось:
- Какое ты имеешь право меня учить? Это не тебе надо было возвращаться к Дурслям!

Дверь за собой он захлопнул сам. С силой, которой никак не могло быть у худенького двенадцатилетнего мальчика.

Гермиона, потирая наливающееся огромным синяком запястье, присела на парту. Почему-то именно в эту минуту подумалось, что оборотень - это не такое уж романтичное существо, как казалось, глядя на страдания профессора Локхарта. Это все-таки зверь, а в некоторых учебниках пишут даже, что темная тварь. А в совсем старинных книгах говорится, что ее друг - Гарри Поттер - умер в день, когда его укусил тот дикарь из леса. И теперь вместо него рядом с ними со всеми ходит темная тварь, которую нужно убить.
Храбрая гриффиндорка вдруг с отчаянием призналась себе, что боится этого нового Гарри так, как не боялась никого прежде.
Даже профессора Снейпа (когда они считали, что он хочет украсть философский камень для Того-Кого-Нельзя-Называть), взрослого и опасного мага, она не боялась так сильно.

***

На следующий день у второкурсников - гриффиндорцев и слизеринцев - в расписании стояли уроки зелий. Длинный и ужасный день зельеварения.
Не первой парой, но все равно неприятно.

Влетевший со звонком в класс Северус Снейп сперва отмечал все необычное, выбивающееся из общего (очень помогало в работе со школьниками, вечно они задумывали всякие пакости). В этот раз у Томаса петарда за отворотом рукава мантии - двадцать баллов с факультета Гриффиндор. Но не сейчас, а когда примерится бросать. У Креба пирожки в кармане, эванеско, балбес! Уизли опять на слезах и будет кидать в котел все, что попадет под руку. Да еще и сел в расстроенных чувствах в пару с Лонгботтомом.

- Уизли, немедленно пересядьте к Поттеру. Ваш нынешний криворукий напарник отлично взорвет котел и в паре... ну, скажем, с Патил. По крайней мере, с таким составом взрывателей у школы еще есть шанс сохранить часть подземелий.

Слизеринцы угодливо захихикали профессорской шутке. По мнению грифов - угодливо. А вот если присмотреться, можно заметить, как самые способные к зельеварению "змейки" ставят щит, предписанный по технике безопасности в зельеварне при работе с нестабильными зельями. Потому что Снейп вообще-то не шутил, он предупреждал всех, кто хотел и умел слышать. А прочие... ну, пусть обучаются опытным путем. К пятому курсу либо Лонгботтом перестанет зелья взрывать, либо, наконец, хоть что-то прочтут про технику безопасности.

А вот Гриффиндорская заучка сегодня на удивление тиха. Не рвется в бой, нести добро и причинять справедливость. И руку как-то странно-знакомо бережет. Быстро преодолев расстояние от учительского стола до рабочего места Гермионы Грейнджер (недалеко идти - до первой парты), Снейп двумя пальцами, старательно сохраняя презрительное выражение лица, отдернул рукав мантии девчонки, выставив напоказ уродливый синяк. Надо же, он уж испугался - укус.

- И как вы собирались должным образом нарезать и помешивать, мисс Грейнджер? Зельеварение - это тонкая наука, которая не терпит кривых рук. Вы и в обычном состоянии не способны правильно нарезать корень керантуса. Скажите, это какая-то особенность мозговой активности гриффиндорца - топографический кретинизм? Или нашу заучку стала подводить память? По какой причине вы не обратились в больничное крыло, едва заполучив этот синяк, бессмысленное создание? Отправляйтесь туда немедленно! Выделить вам сопровождающего, на случай провалов в памяти? Вдруг вы так и не вспомните, где в замке обитает мадам Помфри?

К концу его невыразимо-язвительной речи слизеринцы откровенно смеялись, а на ресницах девочки дрожали слезинки. Она молча сорвалась со стула и выбежала из класса.

- Какая жалость, мисс Грейнджер не успеет за сегодняшний урок сварить зелье. Вам же стоит поторопиться, рецепт на доске.

Школьники помчались к шкафу с ингредиентами, только Гарри остался сидеть, примерзнув к стулу от вида ужасного синяка, который он, сам не заметив, поставил своей подруге. Ну и еще, от невыразимо-презрительного взгляда, которым Снейп без слов сумел выразить мысли по поводу припадочных оборотней, бросающихся на друзей. Зельевар словно спрашивал, издеваясь: "А в следующий раз вы ее укусите, мистер Поттер?"
И фамилию, наверняка, выплевывал, как обычно, словно это что-то мерзкое, что даже проговаривать в мыслях отвратительно.

На урок Гермиона так и не вернулась.
Гарри и Рон, не сговариваясь, собрали ее вещи и так же молча, но рядом, пошли в больничное крыло.
Но Грейнджер там не оказалось. Из расспросов Рона (Гарри все еще не хотел разговаривать с некоторыми "добрыми" сотрудниками школы) выяснилось, что девочка провела здесь не больше пяти минут. Это, в принципе, и так было в пять раз больше того времени, которое потребовалось медиведьме, чтобы свести синяк.
Гермиона нашлась в факультетской гостиной с каким-то огромным томом по зельеварению в руках. При виде друзей, она молча встала и обняла сразу обоих.

[Leka-splushka]

Рон известие о беде Гарри воспринял удивительно легкомысленно:
- А, очередные заморочки чистокровных, типа Малфоя. Темная твааарь, надо убииить. Ну, повоешь ночью на луну, делов-то. Я слышал, что не все оборотни такие придурки, как Фенрир Сивый. Главное, больше никому не рассказывай. И со Снейпом лучше не задирайся, а то мало ли, сдаст тебя, сволочь сальноволосая!
- Профессором Снейпом, Рон. Но, вообще, да. Лучше бы тебе Гарри, его не дразнить. И я это вам обоим уже давно говорю, между прочим!

***

Жизнь поворачивала в нормальное русло.
Они вновь сидели в библиотеке. Но теперь искали не Николаса Фламеля, а все, что известно об оборотнях и способах их излечения. Было опять весело и спокойно.

А на Пасхальные каникулы в семье Уизли случились неприятности.
Приехал бледный до синевы мистер Уизли и забрал сыновей. Миссис Уизли попала в больницу. Тетрадка Джинни была вовсе не дневником. В смысле, не обычным девичьим дневничком, купленным за пару кнатов у старьевщика. Выяснилось, что это темный и страшный артефакт, подавляющий волю и пьющий магические силы того, кто в нем пишет. Вещь оказалась псевдоразумной и сперва поддерживала у Молли иллюзию, что она общается с дочерью. Даже представляя себе опасность такого поступка, материнское сердце еще не поверившее, не принявшее утраты, не позволило ей решительно захлопнуть тетрадку и сунуть ее в камин.
Но однажды, заснув над дневником в комнатке Джинни, она проснулась от экспеллиармуса Артура и обнаружила себя одетой в теплую мантию, посреди разгромленной гостиной. Проход к уже зажженному камину перегораживал муж.

Больница святого Мунго, вежливые сотрудники аврората и отдела тайн, ужас осознания, что их девочка оказалась в Запретном лесу не просто так.

Артур почти мгновенно вспомнил, где и как его дочери могли подбросить дневник. Нет, могли бы и в школе, наверное, но уж очень удобный был момент в книжном магазине, если подумать. А он-то, болван, еще радовался, как подбил глаз сиятельному Малфою.
Со своими подозрениями старший Уизли направился к директору Дамблдору, и старик не отказал в помощи. Одолжил омут памяти, помог уговорить свидетелей предоставить воспоминания. Все сошлось. Сразу с нескольких точек было видно, как Люциус Малфой подсовывает темный артефакт, подавляющий волю, дочери сотрудника Министерства Магии.
Связи и деньги высокомерный чистокровка потерял еще в той истории с пропажей Гарри Поттера. Да и в жертву выбрал не магглорожденную или полукровку, а дочь семейства, входящего в "священные 28", что пугало многие Древнейшие и Благороднейшие рода: "Это значит, случись что, с нами он поступил бы так же?"
Люциуса ждал поцелуй дементора. Но за день до казни кто-то умудрился пронести приговоренному сильнодействующий яд, убивающий быстро и без мучений. Подозревали вдову покойного, но доказать ничего не смогли.

Нарцисса Малфой, распродав недвижимое имущество на территории Великобритании и забрав сына, переехала жить во Францию.

А под конец года профессор ЗоТИ, вдруг проснувшись от своей вечной дремы, заявил, что эманации артефактов явно трижды пересекались. Он поднялся на восьмой этаж, оставив в классе растерянных школьников, да так оттуда не спустился. Через несколько часов поисков убитые горем домовые эльфы привели профессоров к изувеченному телу, неопрятной кучкой лежащему рядом с покореженной диадемой. В которой, после некоторых сомнений, профессор Флитвик опознал утерянную реликвию Ровены Рейвенкло.

Диадему отреставрировали и выставили на почетное место в зале наград.
Профессора похоронили. Экзамены по ЗоТИ отменили для всех курсов, кроме выпускных.

Начались летние каникулы.

[Leka-splushka]

Глава 5

На летние каникулы разъезжались молча. Слизеринцы и некоторые школьники с Рейвенкло старались не приближаться к Гарри Поттеру ближе чем на десять метров - их явно впечатлила прошлогодняя история. А может, не их, а их родителей - кто знает? Рон думал о предстоящем лете в Норе, где каждая мелочь будет напоминать о погибшей сестре, за которой не уследил, которую не сберег. Гермиона переживала из-за экзаменов и страдала из-за страданий друзей. А еще испытывала огромное чувство вины перед Гарри, которого даже в гости пригласить не могла - родители у нее, конечно, замечательные, но совершенно точно не поймут и не разрешат. Гарри было тошно от мысли, что две недели этого лета ему, по приказу директора, придется провести с ненавистными Дурслями. Хоть душу грела сумка-холодильник, доверху заполненная вкусностями с прощального пира, и мысль, что как оборотень он теперь точно способен побить Дадли, может даже и вместе с Дадлиной бандой (Пирса Полкисса - с особой жестокостью), видеть отвратительные рожи тети и дяди совершенно не хотелось. Повернувшись в сторону Запретного леса, Гарри вдруг встретился взглядом с молодым фестралом. Ба! Да это же старина Ньют! Лошадка выжидательно смотрела в сторону школьников и облизывалась на Гаррины сумки, небезосновательно надеясь на наличие там мяска. Вкусного мяска. Можно даже не очень стухшего, так и быть. Поттер передернул плечами, мысленно показал белобородому старцу неприличный жест, подозвал Ньюта и вскарабкался ему на спину:
- Подбросишь до полянки, старина?

Фестрал прогнул спину, выразив неудовольство тем, что прошлый год на нем катали сумки, а в этом уже разгубастились кататься сами, но все-таки согласился, что лететь до полянки быстрее, чем идти, сделал пару шагов, развернул кожистые крылья и взлетел, кругами поднимаясь над Запретным лесом.

Школьники, особенно неспособные видеть фестралов, таращились вслед улетевшему в вихре пыли гриффиндорцу. Что еще они не знали о Мальчике-Который-Выжил?

- Гарри Поттер, опять ты за свое?! - Протестующий вопль Гермионы Грейнджер потонул во всеобщем возбужденном галдеже.

В общем, как каникулы начались неожиданно, так и прошли вне всяких ожиданий.
Семья Уизли, на деньги, взысканные в судебном порядке с семьи Малфой, отправилась в Египет. Забыть произошедшее, разумеется, было не реально, но, во-первых, хотелось собраться всем вместе, а в Египте сейчас работал старший сын Уизли - Билли, и лечился после столкновения с драконом, выдыхающим ядовитые пары, Чарли. А во-вторых, смена обстановки была совершенно необходима. По крайней мере, Молли прекратила неподвижно валяться на кровати и сама соглашалась поесть и умыться.

Совы в этот раз в Запретный лес летали нормально, так что Гарри вовсю переписывался с друзьями. Рон прислал ему коробочку египетских сладостей (Дред сунул туда же дохлого скарабея), пару фотографий на фоне пирамид и номер "Ежедневного пророка". Там, на передовице, располагалась фотография всей семьи Уизли, даже Коросту Рон на плечо усадил. Сама статья была посвящена Люциусу Малфою и его делишкам, но какой-то ретивый писака специально выбил себе командировку, чтобы сфотографировать семью магов, особо пострадавших от действий опасного Упивающегося Смертью. В подписи под фотографией обращалось внимание читателей на то, что Рон Уизли - лучший друг Гарри Поттера.

Гермиона прислала книгу о магической Франции, набор открыток с видами Франции маггловской, пару шоколадок и брелок с легкомысленным сердечком, про который в письме, стесняясь, пояснила, что этот еще самый нормальный, а других не было.
Подарок Гарри повертел в руках. Девать его было особо некуда. Но и выбросить, в смысле "потерять", он бы ни за что не согласился - Гарри еще даже и привыкнуть не успел, что ему !!! тоже могут дарить подарки. В общем, за отсутствием ключей, которые можно было бы носить на брелке, он прикрепил побрякушку на школьную сумку, да так и забыл там на веки вечные.

***

Но фото семьи Уизли в газете рассматривал так долго не только Гарри Поттер. Примерно в это же время еще один маг изучал колдографию и бормотал: "Он жив, он выжил!"

Потом, когда через десять дней Сириус Блек осуществит свой дерзкий побег, охрана подробно опишет это полубезумное бормотание со всхлипами.
Вот только выводы авроры сделают совершенно неверные.

***

Через какое-то время, Эванс потащил друга в общину:
- Фиг ли мне мотаться, когда можно и там жить?
- Знаешь, мы об этом уже говорили. Я, конечно, всего не помню, но нам, кажется, в прошлый раз не были так уж рады...
- Так это они от неожиданности.
- А если опять... удивятся?
- Да чё ты дергаешься? В общине знаешь, какие гостеприимные все?
- Ага, это от их гостеприимства мы почти до самой Франции драпали? - Ворчал Гарри, но покорно сворачивал палатку и навьючивал ее на недовольно фыркающего Ньюта. Умница-Хедвига улетела на все время "великого переселения" в гости к Гермионе.

В общине на самом деле не сказали ни слова против. Спокойно приняли на все каникулы, будто так и надо. Указали место, где можно поставить палатку, рассказали вкратце принятые правила поведения - ничего, что он не знал бы из жизни в Хогвартсе, и кое-что, к чему его готовило общение с Дурслями: не смотреть долго в глаза, особенно исподлобья, не хвататься за чужие вещи, не претендовать на чужую еду, не тявкать на вожака.
Они так и сказали "не тявкать". А еще смешно, что почти весь молодняк, как и он, Гарри, путался, когда правильнее сказать "лапа", а когда - "рука" или "нога". Старенький колдомедик, живущий при общине, уверил, что это все правильно, замечательно и характеризует нормальное развитие. Хуже было бы, не делай мальчишки никаких различий ("лапа" - во всех случаях) или отрицая свою сущность (только "рука\нога").

Играли у озера, бегали по лесу, ели присланные друзьями Гарри подарки. Эванс был не единственным ребенком в стае, но другие сильно разнились по возрасту, так что, либо они клубились по полянам большой разновозрастной стайкой, либо бегали по заросшим тропинкам только вдвоем с Гарри.

Оказалось, есть удобный маршрут, по которому до школы на метле можно долететь за четыре часа. Даже быстрее, если поднажать.
Поттер решил для себя, что обязательно будет в следующем учебном году выбираться сюда. Хотя бы по полнолуниям, если каждые выходные не получится. Больше сидеть в Воющей хижине, вспоминая падение профессора Локхарта или размышляя о смерти Джинни Уизли не было желания. Да и сил. И вообще, одиночество, самоосуждение, всеобщее порицание, боль и слезы - все это Гарри оставил там, в Литтл Уингинге, у Дурслей. Пусть к ним и катится!
А он намерен жить молодым, свободным и полным сил оборотнем!

Все, посланное Гарри, словно бы и действительно отправилось по указанному адресу.
Во всяком случае, и боли, и порицания Дурсли хлебнули сполна.

Одним серым, тоскливым вторником, выруливая со своей улицы и направляясь на работу, мистер Дурсль увидел животное, читающее надпись: "Приват Драйв".

- Нет! - Дурсль с силой ударил по тормозам. - Опять?! Нет уж!!!

Конечно, на этот раз на табличку пристально уставилась не серая кошка, а огромный устрашающий черный пес, тощий и наверняка блохастый. Но в прочем-то, в остальном-то сходство очевидно, так ведь?

Бросив машину с распахнутой дверцей посреди улицы, мистер Дурсль, тяжело топая, направился к странной скотине:

- Нееет! Больше вы меня не проведете! Больше никаких ненормальных и ненормальности в моем доме! Слышите, вы?!

Несколько ранних прохожих шарахнулись в сторону от странного мужчины, ругающегося с бездомным псом. Не кричащего на пса, а именно ругающегося, словно ожидая осмысленного ответа. Это большая разница, согласитесь.

Собака осклабилась, вывалив язык.

- Нет, сэр! Или вы "мэм"?

Собака зарычала, давая понять, что она - самый настоящий кобель. То есть, пес.

- Ну, так вот. Нет, сэр! Так и знайте, никаких больше уродов в моем доме! А попробуете, так и знайте - дело чуланом под лестницей не кончится! Так и знайте! Или из дома выгоню, или, если не уйметесь, этими вот руками удавлю! - И мистер Дурсль сунул псу под морду свои сосискообразные пальцы. Подрыкивающее еще на словах "урод" и "ненормальный" животное, взвилось и вцепилось в руку. Вернон завопил уже бессодержательно. Но весьма эмоционально.

И тут, словно в каком-то дурном кошмаре, какие снятся, когда переешь на ночь отбивных, прекрасно получающихся у мастерицы Туни, собака потянулась вверх, выплюнула его руку и превратилась в высокого черноволосого мужчину, чем-то смутно знакомого. Кажется, по рубрике "Их разыскивает полиция".
Испуганный Дурсль словно со стороны смотрел, как этот бандит берет его, честного и порядочного бизнесмена, за шиворот и тащит через крошечный скверик обратно домой, бросив машину все так же нараспашку, на радость угонщикам и малолетним шалопаям. Как в щель, через цепочку выглядывает Петуния, видит окровавленную руку мужа и решает, что случилась авария, распахивая дверь во всю ширь. Как сам он валится в кресло и лишь беззвучно разевает рот, а незнакомец уже решительно идет к каморке под лестницей и распахивает дверь в бывшую комнатенку Поттера.
Словно сквозь вату, забившую уши, слышит, как преступник что-то резко и зло выговаривает, но смотреть в этот момент по силам только на осколки бокала, в котором Туни рефлекторно принесла ему выпить, как всегда делала в сложных ситуациях, требующих успокоиться и подумать.
Визг жены, такой пронзительный, что проникает даже в это его непонятное состояние, заставляет как-то боком, неловко подняться с кресла. Но только затем, чтобы получить по морде от ужасно злого бандита.
Ну да, он же бандит. Он должен бить честных беспомощных обывателей.

[Leka-splushka]

***

Объявленного в розыск убийцу и психопата Сириуса Блэка, стоящего на пороге домика семьи Дурсль и держащего за шиворот окровавленного главу семейства, увидела старушка Фигг. Но она не поспешила звонить в полицию, как полагается добропорядочной пенсионерке.
Вместо этого Арабелла Фигг прибежала домой, разожгла камин и сперва попыталась связаться с Альбусом Дамблдором - главой магического Ордена, в который входила и сама старуха-сквиб, и псих-убийца, теперь, правда, из Ордена исключенный. Заочно. А потом, не дозвавшись, по каминной связи вызвала аврорат, открыв доблестным борцам с преступностью доступ в свой домик.
О чем очень пожалела, когда бесчувственный чурбан в бордовой мантии, споткнувшись о мистера Лапку, не извинился, а вовсе даже наоборот - пинком убрал котика с дороги остальных таких же злых магов.

На улице стремительно холодало. Дементоры не перемещались каминной сетью, у них были свои, не менее действенные способы быстро путешествовать по стране.

Но именно эти морозные твари одним своим появлением и предупредили беглеца об опасности. Блэк еще пару раз пнул мерзкого маггла, жалея, что нет времени доказать ему - не все уроки матушки Вальбурги пропускал нерадивый сынок, обернулся опять псом, не удержавшись, укусил Петунью, забыв в собачьем виде, что не бьет женщин (если не по духу, а по форме - он ее вовсе не бил), и сбежал, затерявшись на одинаковых до ряби в глазах маггловских улочках.

Авроры, опоздавшие на считанные минуты и теперь предчувствующие чудовищный нагоняй от начальства, которое уже отправляя их на операцию репетировало тексты для торжественного выступления перед журналюгами, со злости пнули Дурслиевый угловой шкафчик с хрусталем и фарфоровыми статуэтками, в пару палочек залечили укусы магглам, предупредив провериться на оборотничество и вампиризм - очень уж кусал их Блэк странно, словно у него клыки в Азкабане выросли. Шуганули от маггленка парочку дементоров. Вот же гады! Испортили практически идеальную операцию, так еще и дальше под начальственные матюки подставляют! Не проверь аврор Долиш второй этаж, кто бы отвечал за поцелованного, они что ли? Ур-роды!
Ругаясь и препираясь, подразделение рассыпалось в жидкую сеть, все еще надеясь выцепить Пожирательскую тварь. "Жертвенных баранов", выбранных при помощи короткой спички и крепкого командного слова, отравили камином старухи Фигг в Министерство, получать незаслуженный (на их взгляд) нагоняй от разочарованного министра и главы аврората.

Магглы сидели растерянные и испуганные, не понимая, как им провериться на вампиризм, почему их не допросили (даже не спросили, куда побежал преступник, в чем был гм,.. ну, это понятно теперь, но остальное-то они запомнили хорошо!) и что, черт их подери, эти ненормальные сделали с их сыночком, что он плачет и кутается в шерстяное одеяло?!

И никто, совсем никто не разглядел маленького жучка-бронзовку, потиравшего лапки в том самом чулане под лестницей.

Первая статья вызвала колоссальный отклик.
Мисс Скиттер наслаждалась.
Она прославилась, сломав карьеру Крауча, но Вечность ей обеспечит этот скандал с именами Дамблдора, Поттера и Блэка!

Только вот зря милая барышня полагала, что дорогу в министры магии закрыла для Барти лично и персонально она. Казалось бы, сорок лет женщине, а в сказки все еще верит. Ей позволили.
Ну а этот скандал был никому не нужен.

Альбус Дамблдор быстро и убедительно доказал, что все улики были сфабрикованы подлым Блэком. Зачем-то же он проник в тот дом. А Поттера там нет. И не было. За это и предыдущее лето можно свидетелей опросить. Не было там Гарри!
Маги поверили. Семейка Дурслей быстро и тихо переехала из Литтл Уингинга.

Мисс Скиттер со скандалом уволили из газеты за публикацию непроверенной информации.
А в приватной беседе некие не представившиеся хамы ей предложили обеспечить и вечность. Но на более мрачном, можно сказать бытовом уровне.

Когда сколь угодно гениальная персона магического мира не имеет поддержки Древнейшего и Благороднейшего Семейства или хоть звучного имени, типа Дамблдор или Поттер, нужно уметь вовремя отойти в сторонку. И даже мечты о мести упрятать глубоко. Очень-очень глубоко, чтобы ни один легилимент не почуял.
Рита Скиттер очень надеялась когда-нибудь плюнуть на могилку директору Дамблдору. Но выходя из его кабинета только промокала слезы уголочком кружевного платка и кивала всем благоглупостям, которые победитель пожелал высказать ей вслед.

***

Первого сентября Гарри не торопясь собрался, плотно пообедал, навьючил недовольного Ньюта и расчехлил метлу.
- Нет-нет, мой друг. Это придется отдать мне, садись-ка на коняшку, - и мистер Эванс ловко выдернул метлу из рук мальчика.
- Но, сэр! Это моя метла!
- Я обещал Дамблдору проводить тебя до станции и дождаться, пока приедет поезд. А поскольку вчера было полнолуние, то я предпочитаю лететь на удобной метле, а не на шатающемся из стороны в сторону фестрале.
- Неправда, сэр! Ньюта не шатает!
- Да? А давай поинтересуемся у твоей коняшки, кого она предпочтет везти - меня или тебя?

Ньют придирчиво оглядел потенциальных седоков и из двух зол выбрал наилегчайшего. Гарри с обидой фыркнул. Фестрал фыркнул в ответ.

- Ну, если вы наобщались, может, полетим уже? - ехидно усмехнулся мистер Эванс ловко усаживаясь на метлу и взмывая вверх. Чувствовалось, что летать он любит и умеет.

Взрослый мужчина лихачил. Ньют ревниво и упрямо хлопал крыльями, не желая позволять какому-то двуногому обгонять его - молодого и полного сил фестрала. На платформу они прибыли за полтора часа до подхода поезда. Расседлать Ньюта - пять минут.

- Н-да, увлекся. Ну что, Гарри, съедим в Хогсмите по мороженому? Лавки-то закрыты все, небось. Могу так экскурсию провести. Смотри, этот дом до последнего бревнышка перевезли сюда из...

Рассказывал мистер Эванс интересно, но мороженого тоже хотелось. На робкую просьбу мужчина ответил смешком и согласился, что, да, можно совместить приятное и приятное. А потом еще чуть-чуть погулять по кривым улочкам.
Только Воющая хижина не заинтересовала Гарри - что он там не видел?

- Значит, вот оно как? - Эванс потер чисто выбритый подбородок, - значит, ты там скулишь и воешь, а местные думают, что проснулось древнее проклятие. А прошлый раз оно просыпалось... Ха! Когда в Хогвартсе Люпин учился, точно! Ну ты, парень, даешь! Вот так новости!
- Простите, сэр. А кто такой Люпин? Он оборотень? И тоже учился в Хогвартсе? Я не первый такой?
- Не первый такой неудачник? Нет, парень, не первый. Даже не второй, над кем маги экспериментишки свои ставят. Знаешь, будь у меня твои денежки, смылся я бы куда-нибудь на Бора-Бора и калачом бы меня оттуда не выманили. А диплом можно и заочно получить. И даже не Хогвартской школы, а маггловского экономического университета.
- Но я не хочу быть экономистом, сэр. Я хочу изучать магических животных и писать научные статьи.
- Ого! Ну так и тем более, зачем тебе сдалась та каменная душегубка? Найди наставника, попросись в ученики, да через год уже работать подмастерьем сможешь. Тот же Скамандер не откажет, думаю, в ученичестве знаменитому Гарри Поттеру, а?

Гарри даже задержал дыхание, представив себе, как они со знаменитым путешественником бродят по холмам, и он, Гарри Поттер, открывает новый, еще никем не описанный вид нового магического зверя! И Гарри жмут руку, и даже сам мистер Скамандер восхищен своим учеником. Вот только Гермиона точно не одобрит такой поступок. Да и директор Дамблдор вряд ли захочет, чтобы Гарри бросал школу. А мнение Альбуса Дамблдора было для него очень важным делом. Мальчик не любил, когда взрослые оборотни в стае принимались обсуждать директора. Он же величайший маг! И вообще, стоит его только увидеть, как проникаешься к нему безграничным доверием! ... Хотя,.. если подумать,.. многие вещи, за которые ругали директора, были на самом деле не очень хорошими. Как Гарри ни старался затыкать уши и уходить, что-то гадкое и злое, поселившееся внутри, подтачивало веру в доброту и великодушие белобородого мага.

- Твой директор Дамблдор уже брался обучать одного оборотня, и что?
- Что?
- Дальше что, я тебя спрашиваю?!
- Я не знаю, сэр.
- Да ничего! - Неожиданно проорал мистер Эванс, приподнявшись даже над стулом. Потом махнул рукой, сел обратно и продолжил чуть спокойнее, - Ну, учился, прятался, зверя своего мучил, стаи стыдился, стал лучшим, потом - самым лучшим, потом старостой факультета, а потом и старостой школы. Дальше что?
- Я не знаю, сэр, - почти прошептал Гарри. Он действительно особо не задумывался - зачем той же Гермионе непременно нужны отличные оценки абсолютно по всем предметам? Он-то сам и по тем предметам, которые совершенно точно пригодятся в дальнейшей жизни, зачастую получал только "Слабо".
- А ничего. Жалкая сущность. Пародия на человека. Тряпка. И на зверя пародия. Ты знаешь, я его с Сивым сравниваю, и вот мне одинаково противно. Одинаково гадко. Одинаково - не люди.

- Кто это тут рассуждает про людей? Мерлин Великий! Эванс и Поттер. Поттер. Что вы делаете здесь, когда должны ехать на поезде с вашими никчемными друзьями и обсуждать, как вы бездарно провели это лето?
- Мы уже уходим, Пожиратель Снейп. О. Оговорился, простите, профессор, - и мистер Эванс, сделав в сторону остолбеневшего от такого хамства зельевара неприличный жест, утянул мальчика на улицу. Еще и счет за мороженое Снейпу оставил. Гарри был просто счастлив. Но и обеспокоен тоже.

- Что это все значит? Что он хотел сказать, сэр? Что ВЫ хотели сказать?
- Ты о чем? Все, кто что хотел, тот то и сказал. Обменялись гадостями и разбрелись. И мне за это ничего не будет, как будто я слизеринец какой.
- А вы? - Гарри вдруг стало ужасно интересно, на каком факультете учился мистер Эванс.
- А я оборотень. Нас продолжают учить в школах только если мы - ручной песик. Или великий Гарри Поттер.

[Leka-splushka]

В ответ на эти слова Гарри надулся и молча шел до самой платформы. Но уже на станции не выдержал.
- А Снейп правда Пожиратель?
- Угу. У него и метка есть, - как ни в чем не бывало отозвался мужчина.
- А про поезд...
- Ну, кажется, я немножко перепутал и привез тебя к поезду не с того конца. Жалеешь, что нормально выспался и пообедал?
- Нет, сэр.
- А в Лондоне таким как мы нечего делать, малыш, - и оборотень погладил Гарри по голове.

Мальчик так удивился этой нежданной скупой ласке, что чуть было не пропустил прибытие поезда. А там уже высыпали на платформу друзья, затормошили, засыпали вопросами, одновременно рассказывая, какого страху натерпелись, когда поезд обыскивали дементоры Азкабана.
- Дементоры? Кто это?
- Они сторожили Блэка, чтобы он не сбежал. А он взял и сбежал!
- Рон, ты все не так рассказываешь,.. - вступила Гермиона, которой в ответе была важна академическая точность.
- Блэк? Кто это?
- Ха-ха-ха! Гарри, ты на какой планете отдыхал этим летом?!

В этой суете мистер Эванс растворился легко и незаметно, а вместе с ним растворился и шанс получить ответы на так и не заданные вопросы. Чемоданы мальчика мужчина забросил в поезд, по которому уже вовсю шныряли домовики.

***

Рон с Гермионой, пока доехали до школы, поссорились пять раз. И мирил их исключительно Гарри, не очень-то довольный своей миссией миротворца.
"Клубком раздора", рыжим, пушистым и криволапым, выступил новый питомец. До этого дня из их троицы только у Гермионы не было своего животного. И вот родители подарили ей кота. Мощного и солидного персидского зверюгу. И киса активно взялась охотиться на крыску.

- Это же кот, Рональд! У него инстинкты!
- Почему он на птичку не охотится? - попытался перевести стрелки на Хедвигу рыжий и мгновенно схлопотал кулаком в бок от Гарри и клювом в лоб - от "птички". Еще и крыльями по макушке нахлопали. Гермиона и ее кот с удовольствием наблюдали за расправой.

- Эй! Это было больно!
- Прости, Рон, не рассчитал.
- Знаешь, тебе бы упражнения поделать на концентрацию и самоконтроль. Мне о них Чарли рассказывал. У драконологов даже методички по этим упражнениям есть.
- Рональд! - Немедленно встряла Грейнджер, вдруг услышавшая, что где-то в мире есть не изученная ей книжка, которую мог достать друг. Но не достал.
- Рон, тебе конец. И в этот раз я не помощник, даже не умоляй! - Рассмеялся Гарри.
- Рон Уизли, ты завтра же напишешь брату. И мы втроем начнем по этому пособию заниматься.
- Втроем?! Но я же не об... - Рон опять получил по макушке, чтобы не орал на все кареты про чужие тайны. На этот раз Гермиона присоединилась к экзекуции. - Ну, хорошо. Втроем, так втроем.

В Большом зале было шумно и людно. Но не так весело, как обычно. Дементоры здорово повлияли на школьников. Никому не хотелось, чтобы эти твари кружили вокруг школы. Причем, судя по словам директора, они явно не видят разницы между каменными строениями - как Азкабан охраняли, так и Хогвартс будут охранять - пристально следя, кто замок покидает и есть ли у уходящего на это особое разрешение.

- Лучше б им следить за теми, кто входит, - поежился Гарри, мгновенно вспомнив, что этим летом некому было подписать его разрешение на выход в Хогсмит. Нет, вожак стаи перед расставанием расписался в бумажке, насмешливо скаля зубы, но нет гарантии, что такое разрешение засчитают.
- Они и следят. Ты не представляешь, что в поезде было. - Все, кто услышал Рона, непроизвольно поежились, словно подул холодный ветер. - Хорошо, что с нами в одном купе новый преподаватель по ЗоТИ ехал. Такой молодец! Прогнал дементора и дал Невиллу кусочек шоколадки, а то этот парень так хныкал! Я боялся, что он в обморок грохнется! Иногда вот думаю - и как его к нам на Гриффиндор распределили?
- А я вот думаю - как сюда распределили тебя, если ты такой злой? - Не выдержав, вступилась за Невилла Гермиона.
- Какой-то он оборванный, этот профессор, - поспешил Гарри перевести стрелки, пока друзья не перешли черты, за которой их и помирить-то станет нельзя. Спрашивать, кто прогонял дементоров из других купе, мальчик не стал.
- Ага, - тут же включился в процесс перемывания костей ближнего Рон, - и спал всю дорогу. Мы в одном купе ехали. Мест больше просто не было. У него чемодан веревочкой перевязан и мантия вся в заплатах.
- Я вижу, - протянул Гарри.
Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии*.
- А ты глянь на Снейпа, - азартно шепнул Рон в самое ухо Гарри, чтобы Гермиона не услышала, как он опять не назвал зельевара профессором.

Северус Снейп сидел на противоположном от нового преподавателя конце стола, но смотрел на новичка не отрываясь. Гарри хорошо знал это его выражение*. Оно появлялось в лице Снейпа всякий раз, как он смотрел на Гарри*.
Это что же? Новый профессор - оборотень? Да не может быть! Это же запрещено законом!

Тем временем директор закончил свою речь про опасности, связанные с дементорами и перешел к представлению нового профессора:
— Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить профессора Люпина, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств*.

Профессор приподнялся, раскланиваясь.
Интересно, он и вправду оборотень? Получается, что отвертеться от стражи из дементоров глава Визенгамота и председатель МКМ не смог, а протащить второго оборотня в школу - запросто?!
Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма*. Гарри за два года пережил трех преподавателей Защиты, да еще и двух "заместительных" профессоров. Так что ничего хорошего от этих уроков не ждал. Его беспокоило другое. Фамилия. И те благодарные взгляды, которые оборванный маг кидал на директора. А сам Альбус Дамблдор посматривал на Гарри Поттера. И подросток переводил для себя его взгляды так: "Учись, мой мальчик. Так должна выглядеть послушная собачка". Правда, голос был не директора, а, почему-то, мистера Эванса.

------------
*фраза из канона

[Leka-splushka]

Глава 6

Альбус Дамблдор смотрел на Гарри и корил себя за малодушие. Гарри - хороший мальчик. Нельзя в нем сомневаться! Он - герой пророчества. Добрый, честный, дружелюбный. Тут "герой" вперил в волшебника тяжелый, совсем не детский взгляд и Альбус тяжело вздохнул. Просто, мальчику пришлось многое перенести, ему нужно дать время.
Да, только немного времени.
И Ремус за ним приглядит, расскажет о родителях. Еще раз повторит, ради чего отдали жизни Джеймс и Лили.
Мальчик не сможет не воспринять такие вещи. Не сможет не разделить устремлений родителей.
А если... Нет, очень неприятно думать о том, что запланировано на случай наступления этого самого "если". В конце концов, возможен ведь и третий вариант!

***

Гарри не понимал, не чувствовал, что за ним следят. Но профессора Люпина непроизвольно избегал. Как и коридоров с излишне болтливыми портретами. Он вообще все свободное время предпочитал проводить на воздухе.
Отношения со школьниками у мальчика, как ни странно, стали гораздо лучше, если сравнивать с первым курсом и началом курса второго. Студенты уже уяснили, что за насмешки и оскорбления Поттер будет их бить. Не получится сразу - будет кидаться, пока не достанет. Так что желающие открыто высказать какие-то претензии или оскорбить быстро перевелись. Бил Гарри сильно, больно, а синяки от его ударов долго не рассасывались, если не обратиться к мадам Помфри. Зато в остальном был парнем простым, улыбчивым, не кичливым и не высокомерным, что как бы можно было ожидать от всенародно известного и любимого Мальчика-Который. В общем, его иногда приглашали присоединиться к игре в плюй-камни или в салки на метлах, и он дружил понемногу со всеми, хоть самыми близкими друзьями по-прежнему оставались Рон и Гермиона.
"Ближний круг", - озабоченно думал директор Дамблдор. Ему вовсе не нравилось проснувшееся в мальчике желание быть всем приятным, поскольку в памяти еще очень живо стоял обходительный молодой Том Риддл. Если еще и выяснится, что больше всего на свете мальчик боится собственной смерти, или какой-то сущности, угрожающей существованию, то подтвердятся все нехорошие подозрения. Неприятно, да. Хорошо, что шанс это проверить представится уже так скоро.

***

Несмотря на всеобщий ажиотаж, Гарри плелся за профессором Люпином весьма неохотно. Профессора, которые начинали лекции со слов: "Отложите (что-нибудь там)" и совсем отказывались от теории перед практикой для него слишком походили на Снейпа, чтобы быть хорошими.

Так и оказалось. Во-первых, учитель нехило подставил Невилла с этим его не смешным боггартом. Ну честно, Снейп в любом виде отвратителен и желания смеяться не вызывает - только рвотные позывы. А над зельеваром-трансвеститом пусть Дадлик хохочет, его ток-шоу натренировали. У Малфоя и то шутки смешнее были. Хотя, в случае с боггартом, наверное, больше все-таки заклинание работает. Потому что от паука с оторванными лапами и от луны, превратившейся в таракана, которой профессор добил боггарта, тоже ни разу не смешно. А уж как он, Гарри, опозорился! Слизни, вон, до сих пор ухмыляются, что великий герой плакал, как девчонка, спрятался за спину учителя и задания не выполнил. Ну, не сработал у него риддикулус! Может, он у оборотней вообще не действует? Хотя, Люпин же оборотень. Ну, тогда, может, еще что. Может, если бы у Гарри было больше времени подготовиться к встрече с боггартом, он бы себе несколько страхов придумал и ближе бы подобрался к смешному варианту. А так, ждал встречи с Волдемортом воображаемым, которому вручил бы пакет лимонных долек, дядей Верноном, который говорит, что навсегда забирает Поттера из мира магии обратно в чулан, а то им там некому мыть посуду и стричь газон (этому бы он продемонстрировал тайком свою новую сущность), или думал вновь увидеть в метре от себя оскаленную пасть оборотня, который хочет сожрать, растерзать, ему бы приделал бантик на шею и усадил на мягкую подушечку, но оказалось-то совсем не то, что он ждал!

Когда вдруг готовящаяся выполнить упражнение Гермиона как бы прыгнула вперед и упала на пол с разорванным горлом, тут ведь не один Гарри испугался! И не сразу заметили, что настоящая Грейнджер растеряно смотрит на свой труп. А от жалкого Поттеровского: "Риддикулус..." у трупа вдруг вся кровь, разлитая на полу превратилась в рыжую шевелюру. И вот передо всеми лежит Рон Уизли со сломанной шеей. Лежит так же, как профессор Локхарт когда-то. А потом опять Гермиона. И опять. И как это сделать смешным?
И как никто не замечает, что горло у девочки разорвано волчьими - нет, оборотневыми! - клыками?
Гарри не знал, какой силой он бы мог тогда удержаться от истерики. Да никакой и никак! Но все равно было непереносимо стыдно.

Значит, вот чего он боится? Самого себя. Навредить друзьям. Нет, в это полнолуние он в хижине не останется - уйдет в Запретный лес с метлой и попробует добраться до стаи. А свалится с метлы - так ему и надо! Вот умрет, и тогда они все поймут!
Снова захотелось плакать. Гарри зарычал и поспешил скрыться в одном из темных, никем не посещаемых уголков школы.

А в полнолуние действительно выбрался из хижины, но до стаи не добрался. Его задержали.
У самой кромки леса мальчика с метлой перехватил изможденный мужчина с длинными спутанными волосами и безумным блеском темных, не определимых по цвету в темноте леса, глаз.
- Сэр, позвольте мне пройти, это может быть опасным, - попытался уберечь психа от ужасной трагедии мальчик, но мужчина и не подумал выпускать его руку. Гарри прислушался к бормотанию:
- Крыса! Какая же крыса! Тварь! Джеймс, ты как? Как же ты, Джеймс? Гарри, я помню тебя ребенком, а ты вырос. А Лунатик не с тобой? Малыш Луни, наша совесть, как я мог в тебе усомниться? Как я мог? А потом ты усомнился во мне, да, друг?
- Сэр, прошу вас, позвольте пройти! Сэр, мне нужно бежать.
- Бежать? Я уже убежал. Гарри, опасно бегать по Запретному лесу в ночь полнолуния. Да и дементоры... Тебе стоит вернуться в замок. Показать тебе подходящий лаз?

Но мальчик уже не слышал. Луна достигла своей наивысшей точки удивительно рано.
- Гарри? Га... Сохатик, как же так?

Перед Сириусом Блэком корчился в судорогах трансформации молодой волк-оборотень.

Мужчина не испугался. В школьные годы он часто видел оборотня и в полнолуние, и на уроках. Даже хотел пригласить на каникулы к себе в гости, но матушка не позволила. Обернувшись черным псом, он ждал, когда Гарри придет в себя. Вот только, или Ремус был каким-то неправильным оборотнем, или врут про то, что оборотень забывает абсолютно все и всех, но носясь по полнолуниям галопом по всему лесу, Луни словно бы воспринимал своих друзей-анимагов, как свою стаю. Не нападал, если они не вставали у него на пути, не пытался убить и сожрать. А сейчас, глядя в разъяренные глаза оборотня, Бродяга припоминал, что волки любят собак. На обед там или на поздний ужин. И уж точно частью стаи Гарри Поттера он, Сириус Блэк, не является. Хотелось бы верить, что пока не является. Но сейчас есть более насущные проблемы. Зверь прыгнул. И опять, и опять. Уворачиваясь, анимаг подумал, что ему еще очень повезло - волк практически щенок и мало что умеет. И уж точно не натаскан убивать. Принять прыжок на плечо, толкнуть мальчишку на землю, подвернув так, чтобы брякнулся на спину, и сжать зубы на горле - ты мне не соперник, я старше и сильнее. Когда-то юный анимаг Сириус Блэк так развлекался, валяя огромных волкодавов в поместье дядюшки Альфарда.
Но оборотень не сдался. Собаке легко принять старшинство того, в ком она и так чует человека и хозяина. Оборотень же чуял чужака, жертву, да еще и ощущал - насколько сильно ослабил противника стылый каменный мешок, в котором тот просидел очень много времени. Снова и снова они схватывались, катались по земле, рычали и скулили. Наконец, Сириус почувствовал, что либо ему придется убить своего противника, либо нужно срочно отступать, пока не сдерживаемый никакими ограничениями оборотень не убил его.
Он рванулся в сторону, оторвался от замешкавшегося зверя, не ожидавшего бегства от этого равного по силе врага, на пару минут перекинулся обратно в человека (приведя оборотня в сущую ярость), залез на высокий разлапистый дуб с широкими, толстыми ветками, укрепился на подходящем суку - чтобы и высокий, и широкий - и перекинулся обратно в черного пса. Так и сидели до рассвета: большой, но очень тощий черный пес, похожий на мифического Грима, усевшийся, словно черная кошка на высокой ветке, и беснующийся внизу "песик"-оборотень.

Блэк планировал поговорить с крестником на рассвете, но вымотался в драке, кое-как зализал полученные раны, уснул в четыре часа утра и позорно проспал тот момент, когда волчье тело мальчишки сменилось на человеческое.

Гарри пришел в себя под деревом. Эванса рядом не было, метлы тоже. Значит, вчера он не успел. Смутно вспоминался какой-то мужчина, задержавший его у опушки. Но чувства сытости не было, что внушало оптимизм. Оглянувшись по сторонам (наверх не посмотрел - с чего бы?), мальчик определился с направлением и зашагал к Хогсмиту. Через несколько шагов передумал и повернул к Хогвартсу - вряд ли он успеет проскочить в Воющую хижину незаметно. Лучше пробраться к Хагриду на огород и ограбить его пугало. Все равно, это будет лучшим прикидом, чем окончательно истрепавшиеся за два лета в лесу обноски Дадли и дяди Вернона. А что великовато, так ему не привыкать. Зато не придется сверкать голым задом, разыскивая метлу и одежду. Но на поиски потом отправиться все равно придется - что ж он будет за ловец, без метлы-то?

[Leka-splushka]

***

Ремус Люпин побоялся идти в Воющую хижину.
Всю свою жизнь он считал то, что происходит с ним по полнолуниям, постыдной, неприглядной тайной. И теперь вот так открыться мальчику... Да к тому же, они оба никогда не жили в стае, он не знает, как правильно вести себя с волчатами, чтобы избежать ситуаций, когда включается подсознание, а это опасно, потому что аконитовое, даже модифицированное Нюнь... Снейпом, не убирает всех рефлексов зверя. Наверное потому, что зельевар даже не подозревает о такой проблеме и слышать не хочет о том, чтобы как-то еще модифицировать состав, в штыки принимая все предложения, хоть он, Люпин, вроде как подопытный и тоже имеет право голоса относительно качества зелья и ожидаемых от оного результатов. Нет, ответ Снейпа один: "Разум, если так это можно назвать, твой собственный, не звериный? Чего еще от меня надо?" Ни повкуснее сделать, ни от повадок стаи зверя избавить - ничего не хочет. Как был носатым задавакой, так им и остался.
А сейчас Люпин расплачивался за свою нерешительность, стоя навытяжку перед директором и пытаясь найти себе оправдание, как когда-то на пятом курсе.
Только вот детство кончилось. Он должен был приглядеть за мальчиком. А оный мальчик, оставшись один в Воющей хижине, оттуда сбежал. И Мерлин его знает, что успел натворить. Пока все вроде бы спокойно, но колба с зельем стоит нетронутая. Ремус отлично знал, что это означало. Снейп совершенно напрасно так скрипит зубами. Но как вообще можно было подумать, что подросток откажется от зелья, смягчающего болезненность превращения?! Не говоря уже об отвратительной утере контроля над своим поведением.

Вот это он и спросил у Гарри, как только его нашли:
- Как?
- Можно подумать, - фыркнул ничуть не считающий себя виноватым или кому-то обязанным мальчишка, - сжигать Квиррела своими руками было больнее. И страшнее. И себя я тоже не сказать, чтоб стопроцентно в тот момент контролировал. Зато когда Локхарт расшибся, я все помню, до последней секундочки, до каждой черточки. Только зачем оно мне сдалось? Вам надо? Забирайте! А я лучше на метле долечу до стаи и побегаю с ними.
- Какой стаи, Гарри? Это... это же поведение животных!
- А я и есть животное. Темная тварь, ага. Мне целитель в стае сказал, что себя надо принимать в обеих ипо-стася-х, иначе крыша поедет. Ну, он не совсем так выразился. Так Гарри обычно говорит. Да не я, а который Эванс, не смотрите так. А у целителя все слова, как те "стаси", я не очень запоминаю, хоть и стараюсь - вдруг, пригодится, когда буду научные статьи писать?

Директор Дамблдор и профессор Люпин качали головами, Снейп презрительно морщился, но Гарри впервые не мог точно сказать - на кого именно морщится противный зельевар, и это было... забавно?

- Тем не менее, мой мальчик, воздержись пока от посещения стаи. Дело в том, что от нападения дементоров пострадали уже два браконьера, я не хочу, чтобы тебя подстерегли где-то в лесу. Может быть чаю, а?
- Нет, господин директор, - Гарри сглотнул ставшую вязкой слюну, - я, пожалуй, пойду.
- О, профессор Люпин тебя проводит. И не возражай.

Снейп и директор остались, а они с профессором Люпином медленно двинулись в сторону Гриффиндорской башни. Это было невыносимо, потому что Гарри срочно нужно было в Запретный лес, в стаю, предупредить, уберечь!

- Гарри, я когда-то очень хорошо знал твоих родителей. Видишь ли, мы вместе учились и были друзьями, как говорится "не разлей вода"...
- Мне это не интересно.
- И мы... Прости, что?
- Мне. Это. Не. Интересно. Ваши истории, мамочка-папочка, лучшие друзья, все такое. Идите с этими рассказами к Хагриду и вместе там умиляйтесь, какими они были хорошими людьми и как вы их любили.
- Как ты можешь?!
- Я подросток, я все могу. В частности посылать куда хочу неприятных мне людей. Вы, конечно, профессор, и на уроках я вас терплю. Но и только, не обольщайтесь. Если бы вам хотелось что-то мне рассказать про родителей, что ж, я ждал вас. Очень ждал. Лет так с четырех до двенадцати. Но вас не было. Знаете, хоть бы открытку на Рождество. Самодельную даже, если не было денег на покупную. Я был бы рад трем строкам на обрывке газеты. Лишь бы знать, что я не один, что я вам нужен. А теперь вы мне не нужны. И я не один. Простите, профессор, меня ждут друзья. Можете назначить мне взыскание за наглость, как Снейп. Вы и так с ним очень похожи.

Тут удачно подвернулся боковой коридор, в который мальчишка бросился, словно спасаясь от самой смерти.
Хотя, доля истины в этом была. От смерти. Но только не спасался, а надеялся спасти.

***

Он не успел.
Должны же дементоры были чем-то питаться? Школа и Хогсмит надежно закрыты заклинаниями, у кентавров своя защитная магия. На случайных браконьерах долго не продержаться, и сами браконьеры-то не дураки. Уже после первой жертвы никого без острой надобности в лес было не заманить. А уж после второго "выпитого" - не на что надеяться.
Так что счастливой находкой, способной насытить надолго, оказалась та полянка с домиками оборотней.

Сперва они просто кружили над ними большим темным облаком, а потом поодиночке стали пикировать вниз. Началось мрачное пиршество.

Старичок целитель наколдовал патронуса, ожегшего пару дементоров. Его самоуверенность была смешной. Да еще и принесла неплохие результаты - вкусные детишки вылезли из подполов и сундуков и сгрудились вокруг него. Тут-то стражи Азкабана и показали, что против такого количества тварей, против такого голода его патронус - крупица сахара в горячем чае. А его отчаяние при виде того, как выпивают детей, которых он собрал под свою защиту, являлось отличной приправой к основному блюду.

Одна сладкая девочка, смешная, все еще верящая в чудо и папу-спасителя милашка, прижимающаяся к старику, вдруг вырвалась из круга и заколотила в двери родного дома. Там же пусто, разве нет? А, нет, женщина пряталась. Должно быть, когда-то была чистокровной и изучала окклюменцию. Понадеялась, что патронус спасет ребенка и решила затаиться сама, спастись, но не выдержала, когда услышала этот рваный бешеный стук. Глупые курицы попытались закрыть за собой дверь, но дементоры уже напирали. Тогда мать оттолкнула девчонку в угол и закрыла ее собой.
Нет, родная, ты от дементоров не отвернешься. Если надо, мы развернем голову в нужном направлении. Должные секунды поцелуя ты еще проживешь.
Неприятный хруст. Мало кто любит еду с осложнениями. Ну а ты, иди сюда, нечего попусту сопротивляться.
В ответ только потоки ужаса.
Дементор дернул на себя тело женщины, стремясь добраться до укрывшейся пищи. Девчонка, сперва растерявшаяся, дернула труп обратно. Дементор потянул сильнее. Но маленькая гадость не была человеком и по силе оказалась вполне способной перетягивать на равных их ужасную преграду.
Так и продолжалось это кошмарное противостояние, хоть большая часть дементоров уже улетела. Просто этот был очень упорным и решил во что бы ни стало добраться до строптивой пищи.

И тут на метле прилетел еще один кусок еды.

***

Уже с воздуха было видно, что он непоправимо опоздал.
Но все равно снизился, надеясь на чудо.

О, там кто-то шевелится, там живые люди!

Гарри соскочил с метлы и подбежал к лежащему на дороге мужчине. Рядом догорал факел, с которым он, вероятно, вышел против налетевшей тьмы и холода. Факел не помог. Мужчина шевелился, но взгляд был бессмысленным, пустым. Из уголка губ тянулась ниточка слюны. Гарри вспомнил, как обсуждали приговор мистера Малфоя и Гермиона, чьи родители и вообще-то выступали всегда против смертной казни, с ужасом повторяла: "Но ведь это убийство! Человек после поцелуя дементора почти что мертв. Хуже, чем мертв!"
Гарри огляделся. Тут и там лежали тела людей. Конечно, не людей, а оборотней, но он жил с ними этим летом, он не мог воспринимать их нелюдью! Знал по именам.
Миссис Оули подарила вышитую рубаху из тонкой шерстяной ткани. Она сама ткала, сама вышивала, сама шила - и все для него, для приемыша стаи, А мистер Оули всегда угощал булочками. Деньги в их семье зарабатывала хозяйка, продавая магглам свое рукоделие по дорогой цене, как ручную работу и иногда, как товары для ролевиков и реставраторов средневековой жизни, а хозяин дома пек пироги и украшал дом вычурной резьбой. Вот и он. Так и не выпустил из рук стамеску.

Гарри шел по жуткой улице, наполненной почти что живыми людьми, и жалко всхлипывал: "Есть кто живой? Эй!"
Он больше не казался себе крутым и взрослым подростком-бунтарем, каким (как он надеялся) выглядел в разговоре с директором и в споре с профессором Люпином. Он снова стал Гарри, просто Гарри из чулана, которому жутко. И которому очень нужно, чтобы рядом встал хоть кто-то взрослый и надежный, кто поможет и разрешит все проблемы.

[Leka-splushka]

Внезапно взгляд зацепился за что-то яркое. Знакомо-полосатое. Да это же... это... Гарри не хотел верить. Это была майка Дадли невообразимого, поросяче-розового и синего цветов, еще и с какими-то белыми полосочками. Эту майку купила тетушка, но не любил Дадли, потом не любил Гарри, она единственная из вещей Поттера была почти не ношеной, и вот Гарри Эвансу очень приглянулась. Непонятно, чем. Поттер еще подначивал друга, что у того, оказывается, вкус, как у маггловской домохозяйки.
С трудом переставляя ноги, Гарри подошел к той майке, взял ее за плечо и перевернул. Любитель словесности обязательно бы поправил Гарри, что он подошел не к майке, а к телу в полосатой майке. И непременно получил бы в благодарность расквашенный нос и хорошо, если бы мальчик ограничился только этим. Это была майка. Точка. В ней никак не могло быть Гарри Эванса. Водного келпи, смешного пацана, отвязного оборотня и безбашенного хулигана. Гарри Эванса, который тащил на себе Гарри Поттера, наплевав на собственную сломанную руку через всю Англию до самого пролива. Гарри Эванса, который лежал рядом с таким же обездушенным мистером Эвансом, уставясь неживыми глазами в темнеющее небо. Почему ничего не видно? Гарри перестал быть оборотнем и вернулось плохое зрение? Нет? Просто слезы? А почему так холодно?

В голове прозвенело: "Хуже, чем мертв"

Мальчик выпрямился и достал волшебную палочку. В двух шагах от него стоял дементор. Гарри не знал ни одного заклинания от этих тварей.

Зато они вместе с Роном и Гермионой читали в древнем трактате о проклятии, которое срабатывает всегда, было бы желание. Его, правда, рекомендовали применять против "зело живучих оборотней". Ну вот и проверим, подойдет ли? Настроение подходящее. И желания с избытком.

- Авада Кедавра!

Тварь, против ожидания, не опала пустым саваном (в описании было сказано, что заклинание убивает, не оставляя видимых следов), вместо тихой смерти черное существо разлетелась сотней черных сухих лепестков, словно рассыпалась увядшая роза, подсвеченная зеленым лучиком проклятия. Это было красиво. И сладко. Гарри прищурился, смахивая слезы. Где еще твари? Где они?

А память все подсовывала картинки игр с Гарри Эвансом, сцену их знакомства, ...
- Авада Кедавра!

Это мистер Питерсон, он делал свистульки из стручков акации,
- Авада Кедавра!

Джон Смит, Аврора Паркинсон, Седрик Дортсон, у них даже палочек не было!
- Авада Кедавра

Целитель. Вы мои статьи правили, а я еще две написал. Про себя в полнолуние - сравнивал ощущения с зельями и без.
- Авада
..........сколько детей вокруг вас.....
Кедавра!

А Агнесс семь лет завтра исполнится. В смысле, уже нет.
- Авада Кедавра!

В окне промелькнула черная тень. В доме?

Гарри вошел. Дементор зачем-то тянул к себе труп миссис... Мерлин! Гарри забыл, как ее звали. Помнил только неестественно прямую спину, строгий взгляд и запрет своей дочери "играть с этими террибль гарсон".

"Чистокровка, а матерится, как стоящая", - ржал Эванс.

- Авада Кедавра!

Дементор разлетелся, рассыпался, отбрасывая труп из угла. Открывая сидящую девочку с белыми волосами. "Саманта," - вспомнил Гарри. - "А почему белая? Она же рыженькая была!"

Гарри развернулся, планируя поискать еще дементоров. Сзади послышался шорох. Девочка вновь тянула труп матери на себя.

На улице раздалось три хлопка. Показались бордовые мантии. Помощь! Он не один, наконец-то! Гарри радостно поспешил навстречу аврорам (он знал от Рона, что это авроры носят бордовые мантии и приходят на места всяких ужасных преступлений, чтобы защищать людей).

- Положите палочку на землю. Вы обвиняетесь в использовании непростительного заклинания. Имейте в виду, что сопротивление властям только усугубит ситуацию. Положите палочку. Чары уже зафиксированы надзором за несовершеннолетними. Вам не скрыться. - Какой-то неживой, бездушный голос зачитывал мальчику его права, а он все никак не мог поверить в то, что слышал. Они же ему на помощь шли. Разве нет?

Второй голос, не такой официальный, вернул его к действительности:
- Парень, не дури. Отсидишь с дементорами года три по малолетке и выйдешь. А начнешь бузить - навечно закрыть могут.

Или наоборот, ввел еще глубже в состояние аффекта, в котором с большой долей вероятности, находился подросток:
- Целуйтесь со своими дементорами сами! Я остаюсь тут! Авада Кедавра!

Но попасть в авроров оказалось куда сложнее, чем в дементоров, которые сами летели навстречу зеленым лучам авад.
Тут бы Гарри и убили. Или еще хуже - смогли бы все-таки арестовать и отправить к дементорам "года на три", или, при Поттеровском везении, "закрыли навечно".

Вот только сзади вдруг кто-то произнес запыхавшимся голосом: "Одолжи-ка палочку, крестник. Покажу, как надо".
И в бой вступил взрослый волшебник. Взрослый, который готов, наконец, закрыть собой и решить проблемы.

[Leka-splushka]

Глава 7

Когда Ремус Люпин вошел в кабинет директора, Альбус Дамблдор сидел над листом пергамента, вцепившись в волосы двумя руками.
От увиденного посетитель даже забыл закрыть за собой дверь, бросившись к учителю, глубоко уважаемому им человеку, его лидеру и предводителю. Его, как бы ни было стыдно это проговаривать, вожаку. Они шли за ним, несгибаемым, и невозмутимость этого старца давала им силы верить в лучшее, бороться.
Ну и всякую прочую пафосную чушь успел проговорить про себя воспитанник гриффиндора, пока тормошил, наливал воды, огневиски и медовухи, заставлял выпить, снова тормошил. Пока наконец не добился ответа и не сел рядом с директором, так же в единый миг лишившись сил.
Гарри, как же ты так? Как же так, Гарри?

- Понимаешь, Ремус, я ведь навешал всяких заклинаний на окна и двери. Таких, чтобы самый умненький мальчик, даже при помощи мисс Грейнджер, выбраться из хижины не смог. Я же все понимаю, молодость, счастливые деньки, - директор вздохнул, - я ведь понимаю, что могло случиться, сбеги оборотень в полнолуние из хижины.

Люпин чуть заметно покраснел, вспомнив мародерские проделки. Ничто их тогда не останавливало. Сбегали, бегали. Чудо, что не случилось страшного!

- Но ты помнишь недавнее событие. Гарри выбрался, - Ремус с раскаянием кивнул, - и мы не знаем, как он это сделал, а стало быть не можем гарантировать надежность хижины, так?
Раскаяния прибавилось, как и краски стыда на щеках.
- Я был настроен непременно разгадать эту маленькую тайну. Стариковское любопытство, знаешь ли. Вот, поставил протеевы чары на его палочку. На этом пергаменте отображается все, что Гарри наколдовывал за день. И первое же заклинание... - рука, потянувшаяся притянуть к себе пергамент бессильно заскребла скрюченными пальцами, царапая полированную столешницу. Заклинание, написанное зелеными чернилами (стандартная заправка для "вечного" прыткопишущего перышка всех чиновников), заклинание было отлично видно и с того места, где стоял Люпин. Два страшных слова: "Авада Кедавра". Словно в насмешку написанные под цвет луча этого непростительного проклятия.
А под ним еще одна авада. И еще.

- Быть может, это сбой? Столько непростительных... Гарри не мог...
- Гарри? Гарри, может, и не мог. Посмотри сюда, - старческая рука чуть отмотала свиток, скрыв ужасную череду авад, но обнажив что-то невероятное, невыразимое.
- Но... Это же... Это же боевые проклятия! Их только чистокровные учат и то, не в таком возрасте! Это же над-аврорский уровень!
- Я боюсь, что вынужден тебе кое-что рассказать, Ремус. Про ту ночь 31 октября 1981 года, когда, боюсь, вместе со своими родителями был убит мальчик Гарри Поттер.
- Директор?
- Просто выслушай...

А внизу, прильнув ухом к щели между горгульей и винтовой лестницей, слушал их разговор мальчик Гарри Поттер. Дверь в кабинет директора тихо поскрипывала на сквозняке.

***

Вот только что он рыдал, уткнувшись носом в лохмотья крестного, которому, наверное, придется отдать тряпки с Хагридова пугала (а ведь Гарри планировал оставить себе ту футболочку), только что пил сладкий чай, собирал по кое-как отлаженной Сириусом каминной связи (у оборотней не было "лишних" денег на дорогостоящий ремонт и каминами давно уже не пользовались)всех отбывших на заработки оборотней (всего в деревне отсутствовало шесть человек, включая отца Саманты), рассказывал и опять плакал. Смотрел, как копают могилы, как это ловко выходит у мистера Блэка, хоть палочка Гарри ему совершенно не подходит. Когда мужчины собрались "дарить окончательную смерть" поцелованным, крестный схватил его за шкирку, вручил метлу и велел убираться отсюда, пока он не показал, как Блэки наказывают непослушных.

- Но меня же засек надзор... Я думал, мы с тобой вместе теперь скрываться будем... Разве ты меня не убил, как собирался, не потому, что я теперь тоже преступник?
- Ты теперь тоже дурак. Правда, подураче, чем я, сложно найти. Но ты очень стараешься и близок к рекорду. Мы еще поговорим и про то, как тебя оборотнем угораздило стать и про все такое прочее, а пока иди отсюда, кому сказал? Надзор засекает факт колдовства. Скажешь, что потерял в лесу палочку вот этим утром, и никаких претензий к тебе не возникнет, понял? Стой на своем, в глаза никому не гляди, веритасерум без присутствия директора пить отказывайся. Потому что, ну, ладно, я, но тебя-то он защитит, правда же? А если что, прыгай в директорский камин и кричи: "Блэк-холл". Мать у меня - старая ведьма, но ты, как из камина вывалишься, кричи: "Крестник, крестник!" Для нее эти заморочки сильны. Ты ж фактически наследник рода Блэк. Да и по крови Блэкам не чужой. Запомнил?
- Нет. Да. Можно я останусь?
- Нет. Пойми ты, не на что будет смотреть. И не за чем. И вообще, хоть СОВ получи, подельничек.

И вот он снова летит знакомым маршрутом. Снова реветь.
Директор, оказывается, не станет его защищать. И вообще, думает про Гарри ужасные вещи.

Крестный поймал на руки, когда он на последних метрах (хорошо еще, что в длину, а не в вышину) свалился с метлы, обнял, принялся укачивать и говорить что-то бессвязное, но утешительное. Чувство необычное, никогда прежде не испытанное, но удивительно приятное. У него теперь есть свой, свой собственный взрослый.

Ночевать Гарри остался в стае. В домиках стаи. Хоть в то, что оборотней больше нет не верилось вообще. Все казалось, что вот сейчас хлопнет дверь и войдет...
Чтобы он поменьше ревел, крестный рассказал ему свою историю. Как доверились не тому, обидев напрасными подозрениями лучшего друга - Лунатика. Как крыса предал всех и привел к Поттерам Волдеморта. Как Сириус отдал Хагриду свой мотоцикл, решив с чего-то, что великан повезет мальчика в больницу св.Мунго, а сам кинулся по горячим следам за предателем, подняв уже почти угасший след аппарации: "Еще чуть и даже Бродяга, с его чутким носом, след бы не вынюхал, понимаешь, крестник? Не мог я вас с Хагридом проводить куда нужно, не мог!"
Как загнал крысу в угол, забыв, насколько это рискованное предприятие: "Гаденыш всегда был таким безобидным, таким пухленьким. И как-то не замечалось, что он в трансфигурации - бог. Что аниформу один из первых получил. Что оживлять статуи умел - я такие чары потом только в исполнении Дамблдора видел. Понимаешь, такой незаметный, серенький Хвостик. Уууууу! Гхрррррррррр!
Прости. Напугал?"

А потом крестный рассказал, что дало ему сил сбежать из Азкабана.

- Так значит, Короста...
- Не Короста ни с одного боку. Это точно он. Питер Петтигрю. Моя гарантия на оправдательный приговор.
- Крестный, завтра,.. завтра ведь в школу нагрянут авроры, так?
- Ну, так.
- А что если сказать, что это крыса украла мою палочку?
- Поржут.
- А я буду настаивать. Скажу, что у нее взгляд человеческий. Неужели, совсем никто?..
- Знаешь, может и... Хотя нет, слишком рискованно. Забудь! Повспоминай всякой гадости, приди в школу зареванный, скажи, что потерял палочку и все это время ее искал. Директор не любит резких движений. Никогда не любил. Он примет эту версию с радостью. Лунатик - тем более. Они захотят поверить, что те чары накладывал не ты. А пока они будут перепроверять, мы с тобой уже как-то выкрутимся. Я поймаю крысу, все наладится. Не суйся в это дело. Тебя могут начать допрашивать и выяснят что-нибудь не то. Не лезь, запомнил? Я справлюсь. Если усомнишься в этом, сильно-сильно меня обидишь.

Но Гарри крестного не послушал. Нет, он, как и велено, вернулся зареванный, поведал о пропаже палочки и лихорадочных поисках, полюбовался на счастливого Люпина, который на радостях предложил плюнуть и забыть - завтра - нет! сегодня же - у Оливандера новую купят. И ему, и Рону Уизли заодно, а то что это парень колдует вполсилы, словно палочка неродная! Директор пытался, но не смог заткнуть этот фонтан счастья. Новые палочки купили. Причем, обе на зарплату профессора.
А на следующее утро Гарри все-таки решительно вывернул заболевшую крыску из рук лучшего друга и направился к аврорам.
В глазах стояли слезы, несомненно, вызванные пропажей любимой палочки.

Крыса оказалась на самом деле анимагом - к ужасу всех присутствующих. И у нее при себе было две палочки. Личная и какая-то еще. Гарри махнул ей. Подошла. Всем радость. Внутри - перо феникса. Только директор смотрел пристально-пристально. И забирать Питера сразу в Азкабан не позволил, настояв на предварительном допросе. И временном заключении преступника в Хогвартсе. Под личную ответственность. Как глава Визенгамота.
Авроры упирались, как могли. Дамблдор, конечно, великий маг, наставник, учитель и вообще, но п... пряников от начальства получать кому охота? Да в который раз. Да опять не по своей вине!
Авроры, при активной поддержке Мальчика-Который-Выжил (вот молодец, пацан, явно на нужной стороне находится и простых авроров уважает) настояли на предварительном, запротоколированном по всем правилам допросе на тему - зачем скрывался, кого убивал, кого подставлял, где был прошлым вечером?

С убедительными доказательствами невиновности Сириуса Блэка и ошарашенными мордами авроры отбыли нести доклад начальству.
А директор остался. Допросил Питера еще раз. Позвал Люпина и допросил снова.

Гарри понял, что Дамблдор его раскусил. И сейчас в чем-то убеждает профессора, который Лунатик.
Например, в том, что он, Гарри, все-таки возрожденный Волдеморт, который только что, какими-то странными манипуляциями, возможно что и пожертвовав одним из бесполезных Пожирателей (опять Питера все считают бесполезным, а его очень даже можно на пользу употребить), обелил и полностью оправдал свою правую руку и наследника - Сириуса Блэка.
Или еще в чем убеждает. Директор умный, он всяких версий полно придумать может. Вот только правды ни за что предположить не может. Потому что прав был ныне покойный мистер Эванс - их директор просто старый одинокий старик, сердце которого высохло даже прежде, чем его чресла.

[Leka-splushka]

Испугавшись, что его будут убивать вот прямо сейчас, Гарри побежал к камину в Больничном крыле. Там он, сбиваясь от волнения, наврал мадам Помфри, что Хагриду очень плохо, вот прямо помирает, дождался, когда впечатленная его вытаращенными глазами и взъерошенным видом медиведьма схватит саквояж с зельями и убежит, сыпанул пороху, сунул голову в камин и вызвал Сириуса, адрес камина он запомнил, пока настраивали.

- Не дергайся, я иду, - сказал крестный и связь немедленно прервалась.

Блэк задрапировался в темную мантию, накинул капюшон и перенесся на опушку Запретного леса. А после, по знакомой с детства тропинке, бегом до самой школы, умертвив пару дементоров предложенным крестником способом.

- Мистер Поттер, стоило ли так паниковать? Что особенного случилось с Хагридом? Пьян? Так после смерти "лапушки Арагога и старушки Мосаг" это его обычное состояние. Вы понимаете, к чему могла привести ваша паника? А если бы в мое отсутствие пришел кто-то, кому действительно требовалась бы помощь?!
- Но помощь требовалась. Прямо дело жизни и смерти! Вы помогли Хагриду?

Медиведьма поджала губы. Внезапно скрипнула дверь больничного крыла и мужской голос произнес:
- Конфундус. Вы помогли Хагриду, а теперь примете снотворное и ляжете спать, вас сменили на посту, все в порядке.
- Наконец-то! Давно твержу Альбусу, что мне необходим напарник. Такая выматывающая работа не под силу одной женщине! - Поппи, чуть подволакивая ноги, пошла на свое место.
- А вдруг и вправду у кого что серьезное случится?
- Да брось! Дай старушке выспаться! Что тут у тебя случилось?

***

- Мистер Петтигрю, мистер Петтигрю, вы спите?
- Рон?
- Нет, это я, Гарри.
- Гарри? Гарри Поттер? Пришел проклясть меня ватноножным за то, что сдал твоих родителей?
- Нет, сэр. Я... я не верю, что это сделали вы. Ведь аваду из моей палочки тоже не вы пускали, да? Да и палочка не моя. А аврорам плевать. Что вы, что я - мы для них грязь, темные твари. Я... я не хочу, чтобы вы завтра отправились в аврорат.
- Да, да! Ты... ты прав. Это не я! Ты знаешь, где ключ? Гарри, ты выпустишь меня? Ради их памяти, ради Джейми!

Пустота рядом с Гарри странно скрипнула зубами. Но мальчик поспешил заглушить этот звук лязгом связки ключей, отпирая камеру.
- Идемте, я выведу вас из школы, я знаю, где стоят посты авроров.
- Посты. Точно, должны быть посты! А я хотел было отправить тебя к ма... к МакГонагалл, чтобы тебя не заподозрили в моем побеге. Я же знаю лазы из школы, малыш. Но посты - это может быть серьезно.
- Идемте, сэр. - Гарри бодро двинулся вперед, чтобы не перекрыть пустоте "сектор наложения чар". Сириус подробно проинструктировал его, как надо себя вести. Да не один раз. И даже не два.
Гарри вообще не подозревал, что на свете бывают люди зануднее Перси Уизли! Чего крестный так трясется? Не к Пушку же лезут.

- Сюда, сэр. Аккуратнее, не стукнитесь. Теперь сюда.
- Ого! Мы уже в Запретном лесу? Был такой ход, но Сириус, собака, никому о нем не рассказывал. Даже друзьям, веришь?
- Верю, сэр, - вежливо ответил Гарри и, как обещал, присел на корточках у корней дерева, закрывая голову руками и зажмуряя глаза.
- Авада Кедавра, Питер! - сбросил с себя мантию-невидимку Сириус Блэк. Потом набросил мантию на мальчика. - Теперь ты идешь в гостиную и сидишь там. Да?
- Да.

Зашуршали шаги. Крестник, кажется, намерен сдержать слово и не станет подглядывать.
Сириус наложил на труп отвращающие чары, чтобы мелкие зверьки не объели крысу до неузнаваемости, наложил заморозку, чтоб не стух раньше времени. И на всякий случай - маячок. Чтобы вдруг не потерялся такой ценный клад. После чего развернулся и тоже заспешил к лазу в Хогвартс.

***

- Сириус? Сириус, друг! Как я мог поверить, что ты их предал?! Мне нет прощения! Бродяга! Я... я так виноват перед тобой!
- Да пикси с ним. Я тоже в тебя не поверил, когда мы школу закончили. И хранителем фиделиуса убедил Джейми взять крысу, а не тебя. Так что, забыли.
- Ты всегда был благородным придурком, Бродяга, - Люпин раскрыл объятия, но Блэк отшагнул в сторону.
- Как поживает мой крестник, Луни? Ты навещал его? Заботился? Писал письма? Кормил шоколадными лягушками?
- Его... Его прятали...
- Да ну? А я, как сбежал, сразу его дом нашел.
- Но... но... Но Дамблдор сказал, что это не его дом. И... и...
- И Дамблдор сказал, что я правая рука Волдеморта. Так? Стою за его спиной и никому не позволю уронить власть чистокровных?
- Откуда ты?..
- Авада Кедавра, друг. Прости, но я на самом деле стою за спиной. Он, правда, не Волдеморт, а мой крестник. Но это же ничего не меняет?

Разговаривая с другом, по старой Азкабанской привычке (что выглядело безумно, учитывая, что этот самый друг мертвый лежал у его ног), Сириус аккуратно достал письменные принадлежности и написал письмо Дамблдору. Высушил чернила, помахал над пергаментом палочкой. Удовлетворенно поглядел на результат. Мародерские навыки никуда не делись. Подделывать почерк гриффиндорского старосты и его манеру письма Бродяга не разучился.

***

- Ремус? Ремус, что ты хотел, мой мальчик, что мне так уж необходимо было забираться так высоко? Не спорю, на Астрономической башне очень красиво ночью, но лучше бы оставить это место влюбленным парочкам. У них и суставы гибче, и ноги резвее, хе-хе. Ремус?
- Сириус, директор. Сириус Блэк.
- Сириус? Мальчик мой! Ты, конечно же во всем винишь меня. И ты прав, да.
- Я во всем виню себя, директор. И я прав, с этим не спорю.
- Значит, ты не предавал Джеймса?
- Он мне братом был! Больше, чем братом! - Вскинулся Сириус, но, заметив, как дернулся директор, сбавил тон. - Спокойно, директор, я пришел поговорить. Это я забрал у крестника палочку. Объяснил ему все, и мальчишка мне поверил. Вот, смотрите, кладу на парапет. Отхожу. Можете забрать и убедиться, что я безоружен. Сами знаете, чистокровный этикет, Мерлин его возьми, не позволяет мне подставляться под экспеллиармусы.
- А ты соблюдаешь этикет? После всех этих лет?
- Всегда. Хм. Смешно, правда? Но когда дементоры прилетали кормиться, я вспоминал маман с ее "выпрями спину", "вынь руки из карманов", "Блэки не ковыряют в носу". И вот же подлость мира - воспоминания о квиддиче или обедах у Джейми и Лили тускнели, а эта тягомотина прямо еще четче впечатывалась. Можно это объяснить?
- Можно. Сириус, так ты говоришь...
- А когда баланду приносили, так ел, словно на приеме у Министра Магии, чтобы не забыть, что все еще человек. Что есть руки. Что я - часть Древнейшего и Благороднейшего Дома, Мерлин его залюби! Кто б мне в детстве такую ересь рассказал, проклял бы ведь недоумка!
- Значит, ты и в самом деле... Боюсь только, это ничего не меняет, мой мальчик. Те заклинания, твоя вдруг открывшаяся приверженность чистокровным традициям...
- **** ***! - от удивления не аристократично высказался Блэк. - Что, директор, прямо так? Я, признаться, ждал от вас интриг, конфундуса в спину, может, какого жидкого империуса или обливейта в чай. Но прямо вот так?
- Понимаешь, мой мальчик, иногда... иногда самый простой путь является и самым правильным. Мне стоило это понять еще на Хэллоуин восемьдесят первого. Прости. Ав...

- Авада Кедавра! - Два голоса слились в один. Директор, перелетев через ограждение, застыл на миг, словно бы в изумлении вперившись мертвыми глазами в своих убийц. Убийцы тоже таращились друг на друга. Через секунду Сириус расслабленно спрятал палочку Лунатика, молниеносно переведенную на новую цель, обратно в рукав - из угла на него таращилась голова Гарри Поттера. Рука мальчика так же торчала из-под мантии-невидимки, крепко сжимая палочку Волдеморта, все еще целящуюся туда, где стоял директор Дамблдор.

- Я что велел сделать?
- Идти в гостиную. Я сходил. Даже на диване посидел.
- Нассследник Мародеров!

[Leka-splushka]

Через десять минут, когда Гарри уже направлялся в гостиную, а Сириус скрылся, распечатав еще один малоизвестный подземный ход, в школе началась паника.
Это сыграло на руку заговорщикам, потому что в той суматошной толпе никто, даже лучшие друзья, не заметили - когда именно Гарри Поттер вошел в гостиную и сел на тот же диван, с которого сорвался бегом сорок минут назад.

Постепенно, все ученики перетекали вниз, к месту трагедии.
Директор Дамблдор лежал на земле, чинный и строгий. Только борода разметалась, да неловко подвернулась рука, словно маг силится опереться на нее, но никак не может собраться с духом и встать. Словно и не он упал с необозримой вышины Астрономической башни. Это сработали квиддичные чары торможения, которые победитель Гриндевальта не забыл наложить на себя, отправляясь на ненадежную площадку, расположенную слишком высоко над землей, чтобы быть безопасной.
На какой-то ужасный миг Гарри показалось, что директор на самом деле жив. И вот сейчас сядет, опершись на руку, и скажет, что всех разоблачил.

Пугаясь собственного безумия, Гарри подошел к директору и аккуратно поправил его руку, сложив обе, как приличествует покойнику, закрыл его глаза и пригладил бороду. Не было ни слез, ни эмоций вообще. После смерти Гарри Эванса в груди у мальчика словно зияла огромная дыра, которая сжималась, зарастала потихоньку заботой и обеспокоенным взглядом Сириуса Блэка, но все еще была слишком велика.

- Поплачь, Гарри. - Положила ему руку на плечо профессор МакГонагалл. - Все знают, как ты был привязан к директору. И как директор любил тебя и заботился о тебе.

Гарри не выдержал. Дернулся, стряхивая чужую руку, и побежал в школу, подальше от этих любопытных глаз и ничего, просто ничегошеньки не понимающих профессоров.

- Пусть выплачется, не беспокойте его, - услышал он перед тем, как завернул за угол.

***

Все дела директора приняла Минерва МакГонагалл - сперва временный, а потом и постоянный директор школы.
Она изо всех сил старалась, чтобы в замке все оставалось так, как было заведено при Альбусе Дамблдоре - самом лучшем из директоров школы. Правда, вот с портретом получилась какая-то ерунда. Стоило Альбусу появиться на своем месте и открыть рот, как прибегал Финеас Найджелус Блэк и колотил своего коллегу просто-таки смертным боем, не стесняясь применять и маггловские низкие приемчики.
Возмущенная госпожа директор, наконец, хоть и с трудом, разобралась, как приказом директора запретить портрету худшего директора избивать лучшего в истории Хогвартса.

Но стоило только Альбусу, робко выглядывая из-за рамы, приоткрыть рот, как на него налетел черный вихрь с тяжелой тростью.
- Да директор Блэк! - В сердцах пристукнула по массивной столешнице директорского стола почтенная дама.
- Я тут. - Невинно отозвался Финеас со своего полотна.
- Но, позвольте, тогда...
- Полагаю, вы желаете узнать, кто в таком случае колотит Альбуса вместо меня? Мэм, позвольте вам представить Поллукса Блэка, кавалера Ордена Мерлина Первой степени.
- К вашим услугам, госпожа директриса, - галантно склонился дед Сириуса Блэка и метко пнул ногой упавшего Альбуса. Минерва вскрикнула от сочувствия.
- Постойте! Что вы делаете? Я же запретила, - беспомощно залепетала женщина, чувствуя себя вновь беспомощной первокурсницей, вызванной на ковер к директору Диппету за то, что подралась с задавакой Реддлом, вредным мальчишкой со Слизерина. Хоть пострадала, вообще-то, она! И вообще, мама говорит, что джентльменам нельзя с девочками драться!
- Вы можете запретить почтеннейшему Найджелусу все, что вам угодно, - заговорил несносный Блэк, частично возвращая ее в реальность. - Но я - не он. Да и вообще, нас, портретных Блэков, довольно много. Имейте это в виду, неуважаемый мной Дамблдор. В следующий раз придет Вальбурга.

Содрогнулись все.

С тех пор портрет директора Дамблдора молчал даже в ответ на пожелание доброго дня.

Гарри Поттера Минерва с облегчением отдала под опеку бедолаге Сириусу. Сама-то она никогда не рвалась заводить и воспитывать собственных детей. Ей и школьников было более, чем достаточно!
А тут еще выяснилась вся эта ужасная история в деле Сириуса!

Ну, допустим, что дом Дурслей - не фальсификация, она знала. Промолчала просто потому, что выбор стоял между помощью Альбусу и помощью Скиттер. Но уж своему директору высказала все, что думает про чуланчик под лестницей, со всем шотландским пылом, так сказать! Он еще неделю сводил следы от ее когтей!

Но вот тот криминал, который привел к ужасному финалу!
Она не верила. Нет! Не верила аврорам, утверждавшим, что имел место преступный сговор между Петтигрю и Люпином.
Люпин такой наивный и открытый мальчик! В его вину только Северус может поверить! В то, что Люпин выпустил Петтигрю, но потом подельники поссорились. Один хотел просто сбежать, а другой - увлечь за собой врага их Господина, Мальчика-Который-Выжил. Крыса, сторонник просто побега, наколдовал аваду и побежал на Астрономическую башню, чтобы всех обмануть и скрыться на метле. Но там его и застал директор. Вместо того, чтобы сразу убить, принялся увещевать. По старой профессорской привычке принялся расхаживать у парапета и получил аваду в спину, а потом еще одну аваду - в грудь, видимо, Питер, со страху решил, что первый раз промахнулся.

Но ведь сбежал же! Сбежал! Хоть его сейчас ищут всем Британским авроратом, забросив все дела.

Дементоров, по счастью, отозвали. Второго преступника прошляпили! Министр грозит существенно урезать их рацион.

- Но Люпин... Ах, должно быть, его просто ввели в заблуждение! - Вздохнула Минерва и вернулась к бесконечным и ужасно запутанным финансовым отчетам. - Нет, вот эту сферу школьной жизни придется радикально изменить! Уж прости меня, Альбус. И, пожалуй, мне нужен секретарь. У меня нет твоей работоспособности, а скоро выпуск у Перси Уизли. Хороший мальчик из хорошей семьи, ответственный, исполнительный, пунктуальный. Определенно, из него выйдет отменный секретарь!

[Leka-splushka]

Глава 8

После всех этих событий.
После ужасных, пугающих, шокирующих, скандальных событий.

После возвращения мисс Скитер в "Ежедневный пророк" по протекции невыносимого Мародера Блэка.

После смерти... Ах, Минерва до сих пор не может вспоминать те события без содрогания!

В общем, Министерство Магии затеяло устроить позитивное мероприятие, связанное со школой. А именно - Троемудрый турнир.
Женщина не понимала, как могла согласиться на такое безумство. Конфундус на нее что ли Людо Бегмен наложил?
Оправдывало МакГонагалл в собственных глазах только то, что первым о проведении турнира заговаривал еще Альбус. Так что... Может быть, в его честь, ради его памяти...

Кстати, память его она сегодня поминала крепким словцом. Ну как он мог успеть нанять на должность профессора по ЗоТИ этого психа Моуди? А она присмотрела такого толкового мальчика, выпускника 1987 года. Джек Ньюлз, магглорожденный, которому все никак не повезет с трудоустройством. Должность профессора могла бы его неплохо поддержать. Ну да что теперь? Контракт уже заключен.
Не дай Мерлин, на Шизоглаза проклятие должности не подействует!
"Это что же, до пенсии его терпеть?!" - Минерва передернулась от отвращения и совсем не по-гриффиндорски скрестила пальцы на удачу, возжелав неудачи ближнему своему. Чтобы он был как-нибудь подальше.

***

Для Гарри Поттера лето между третьим и четвертым курсом было самым лучшим в жизни.
Прямо с Кингс-Кросс они продолжили путешествие и уехали в Европу. Сперва Сириус записался в какую-то дорогущую клинику в Германии, где врачи его осмотрели и прописали кучу всяких зелий и лечебные мероприятия. И не только его, но и самого Гарри осмотрели, хоть он и отбивался всеми четырьмя лапами, с самого первого курса не переваривая больничное крыло.
Мадам Помфри, нет сомнений, не совсем уж плохой человек (хоть и не такая добрая, какой казалась Гарри до конца первого курса), но все эти ее бесконечные: "Вы человек хрупкого здоровья, мистер Поттер..."
Никакой он не хрупкий! Просто от столкновения с бладжером может любой поцарапаться. И от встречи с Волдемортом - заболеть. А после полнолуний он вовсе не болел! Потому что это на самом деле была "естественная перестройка организма". Вот. Так целитель говорил. А уж он знал толк в оборотнях.
Целитель. Да. Вот у него в больничном крыле Гарри сидел бы по первому слову и хоть до посинения. Но его больше не было. И мальчик, как мог, саботировал осмотры и приемы зелий, пока наконец врачи не перестали хмуриться и не занялись одним только Сириусом.
Правда, казалось иногда, что они добавляют какую-то гадость в еду. Но могло ведь и казаться! Правда? Зато он познакомился с замечательным парнем в больничном парке. Тот вообще-то живет в деревеньке за рекой, но залез на спор на охраняемую территорию. И обязательно попался бы больничной охране, если бы Гарри его не прикрыл. С тех пор они часто болтали, бегали на пруд, устраивали шуточные дуэли. Правда из половины "махания палкой" Ганса получались просто какие-то разноцветные мелькания вокруг тела Гарри. От некоторых особо диких всполохов Ганс натурально пугался и прямо зеленел, вызывая у Гарри неудержимый хохот.
А иногда, поздней ночью Гарри сам сбегал из клиники (разумеется, не по полнолуниям - в эту пору его всегда отправляли порт-ключом куда-то где много зелени и кругом вода). Ганс обычно уже раскладывал большой костер и при себе имел целый пакет картошки и маленьких вкуснющих сосисочек, которые по собственному рецепту изготовляла его мать, фрау Гретта. Они пекли картошку на углях, жарили на веточках сосиски (не до хорошего, а так, подержать над костром, чтобы лопнула тонюсенькая зарозовевшая в сумерках кожица и потек на угли одуряюще пахнущий сок из смеси жира и каких-то незнакомых Гарри приправ). В эти минуты было так здорово смотреть на огонь...
Бывало, Гарри вспоминал что-то из своего прошлого. Далекого и не очень. Смотрел на всполохи огня и рассказывал неровным, чуть ломающимся, юношеским голосом.
И не замечал профессионального интереса в глазах Ганса - лучшего детского колдомедика, из-за особенностей пациента вынужденного ежедневно принимать оборотное зелье с волоском своего младшего сына.
Клиника была на самом деле очень дорогой. А случай - очень и очень запущенным. Да и времени на лечение клиент отвел удручающе мало.

Когда они наконец уехали из Германии, Гарри почувствовал просто-таки огромное облегчение. На сердце стало как-то легче. Словно он распрощался со всеми своими покойниками только там, у костра над маленькой речушкой, название которой он не то что выговорить - прочитать-то не по слогам не смог бы. А сердце грело предвкушение - впереди ждала поездка в Италию.
Картины, статуи, воспевающие красоту человеческого тела, виноградные гроздья, тепло! И солнце, солнце, солнце везде! Много белого и желтого. Много смуглых тел и знойных улыбок. Много веселых девчонок в одежде с вырезами и разрезами. Не в плохом смысле этого слова, а просто веселых. Смеющихся, дружелюбных. Представляющих разительный контраст с завернутыми в бесформенную мантию озабоченными статусом и перспективами однокурсницами (и уж тем паче с завернутыми в рваный саван дементорами, которыми Блэк был вынужден любоваться все эти годы). И крестный и крестник вовсю улыбались в ответ, подмигивали и острили, на сколько хватало грации и остроумия. Блэк лидировал по очкам, легко восстанавливая форму первого ловеласа школы. Гарри отыгрывался за счет природного очарования и неуклюжести олененка Бемби, которая всех женщин, вне зависимости от возраста, заставляла умиляться и сюсюкать. До тех пор, пока не выяснялось, что наглость и захапистость у этого "олененка" выпирают так же, как его клыки и когти в звериной ипостаси.

Кто знает, кто бы победил по количеству "добытых телефончиков", продлись поездка чуть дольше? Но первое сентября всегда наступает беспощадно и неотвратимо.

Гарри впервые не знал, чего ему хочется больше - в школу или чтобы продолжались каникулы с Сириусом?
Вернее, он знал, но стыдился себе в этом признаться, цепляясь за первое чувство восторга и благоговения перед Хогвартсом и профессорами.


В самолете было странно. Кондиционированный воздух казался противным, пресным и безжизненным. Искусственные ароматизаторы, назойливо пахнущие из туалета, раздражали. А от мужчины в кресле через проход пахло как-то похоже на Ганса. Гарри пытался отвлечься, придумывая этому объяснение. Парфюм похожий? Ага. У четырнадцатилетнего пацана одеколон, как у маггла, способного позволить себе билет в бизнес-класс. Может, он купил себе колбасок с похожими приправами?
Нет, на такие глупости сознание решительно не отвлекалось. Больше ни о чем не думалось. И хотелось чихать.

Гарри чихнул. Из носа потекло. Глаза припекало, словно в них насыпали перца.

За окном проносились облака. Гарри чихал. Он уже не ограничивался парой жалких чихов, а выдавал "апчхи" настоящими очередями. В голове гудело, а изнутри словно распирала злоба. Хотелось грызть и рвать. Причем не абы кого, а того самого типа, у которого запах знакомый.

Обеспокоенный Сириус тысячу раз проклял себя за решение прокатить крестника на маггловской фиговине.
Переместиться аппарацией или порталом на такой скорости - форменное самоубийство. Да еще эта бесплатная выпивка, будь неладна!
Нет, будь он не так ослаблен Азкабаном, да не отвечай он за крестника, можно было бы попробовать. Но сейчас оставалось только ждать остановки.

Время тянулось мучительно медленно. Прошло еще минут десять. Осталось совсем недолго до посадки.
Сосед достал плоскую фляжку и с видимым отвращением отхлебнул из нее. Запах разнесся по всему салону, словно тараном врезавшись в Гарри. И, как полагается хорошему тарану, начисто снес преграды. Совершенно по-звериному зарычав, мальчик изготовился вырвать гадкую вещь и уничтожить. Можно прямо с руками и самим вонючим носителем. Испуганный Сириус еле удержал его в кресле. Хорошо хоть посадил у окна, а не у прохода! К ним уже спешила стюардесса:
- Сэр? У вас проблемы?

Гарри чихнул пять раз подряд и кивнул, подтверждая, что да, у них проблемы.

- У вашего сына аллергия?
- Э? - Блэк не знал очень много маггловских слов, а потому слукавил, - Простите, мой английский не так хорош.
- От запаха, да, - прогундосил Гарри, желая выброситься с этого самолета без парашюта.
- Что же делать? - Сириус был взволнован. Чувствовать собственную беспомощность ему никогда не нравилось.
- Какие таблетки вы принимаете?

Эти слова Сириус знал. И четко помнил рекомендации доктора.
- Таблеток нельзя. Только... э... - он почти забыл то дурацкое маггловское слово, - гомеопатия.
- А божбо беста сбедить? - простонал мальчик.
- Пересесть?
- Дуда, - и Гарри кивнул головой в сторону дешевых мест в самолете.
- Минутку.

Стюардесса и впрямь отсутствовала недолго. В противоположной части самолета моментально нашлась пожилая пара, которая не боялась аллергий и с удовольствием сменила свои не самые удобные места на два комфортабельных кресла.

На новом месте стало получше. Но магам все равно не терпелось поскорее покинуть салон самолета.
Выбравшись наконец на волю из этого смертельно опасного аттракциона и отбившись от встречающих у трапа встревоженных докторов визиткой с номером телефона маггловской части той Германской клиники (там обладали бесценным умением доступно объяснять врачам не-магам про неприятие магическим организмом разной химии) Сириус, взяв Гарри на буксир, помчался за портключом в обратном направлении. Объяснить, что все уже прошло Гарри ему не смог. Англо-Германских портключей взяли на всякий случай три. Потом Блэк бегом вернулся бегом обратно и взял еще один: "А вдруг что-то случится с тобой, а я опять окажусь не в состоянии на парную аппарацию?"

[Leka-splushka]

В клинике все забегали, срочно вызвали доктора геррГансафонШтррррауфштенштррррруберрра (так это имя слышал Гарри). Почтенный доктор, ровесник мистера Уизли, а может и профессора МакГонагалл, аппарировал прямо в смотровую в домашней одежде, уже на ходу невербальными чарами приманивая к себе больничный халат лимонного цвета и убеждаясь, что медсестры не забыли наложить обеззараживающие чары на все и всех.
- И что у нас?
- Ничего, - набычившись произнес мальчик и протестующе чихнул.
- Это великолепно, mein kleiner Werwolf, великолепно! - Поняв, что подружиться с пациентом не получится, доктор словно бы нарочно завел себе привычку его дразнить, что бесило Гарри неимоверно. В частности он едва удерживался от перехода на личности, едва лишь слышал это: "юный оборотень". А тут еще опять тот же запах. Только намного слабее. Но не менее раздражающий.

- Всем отойти к стенам, выставить щиты категории Цэ. Герр Ротбарт, прикройте мистера Блэка. - Указания были выполнены четко и быстро, Гарри опомниться не успел.
А как только все доложили о готовности, под нос мальчику доктор вдруг всунул колбу со знакомым омерзительным запахом.

Когда Гарри пришел в себя, он оказался почему-то на полу. Кулаки, ребра и лоб болели, видимо он бросался на щиты докторов, как обезумевшее животное. В комнате словно похолодало - так стало страшно.
Он попытался что-то вспомнить из тех упражнений на самоконтроль, которым их с Роном терзала Гермиона весь прошлый год, и - совершенно неожиданно - очистил сознание и успокоился.

- О! Основы окклюменции? Неожиданно, но приятно. - Непонятно чему обрадовался врач, словно это не его Гарри сейчас собирался растерзать в клочья. Сириус стоял рядом с ним и выглядел уже абсолютно спокойно. Может, и вправду все обойдется? - Вы не сошли с ума и не теряйте контрол, мой юный пациент. Просто перестройка организма еще не завершена и он, dieses Meisterwerk der Natur*, пытается вместить в себя по-максимуму полезный свойстф. Не фсегда с точностью понимая - что именно может быть нам полезен. Вот, теперь приобрёль реакция на шкурку бумсланга в одной смеси. Einerseits ist es gut. Будете чуять оборотное за много-много ваших английских миль. Будете знать - тот ли перед вами, за кого себя выдает. Andererseits ist es schlecht. Много чихать. Очень много.
- Значит тот мужчина... ?
- Авроров уже уведомили.
- Но как?! Когда мой организм успел?! Я вот так выцепил, что мне будет полезно оторвать руки тому джентльмену, чтобы не вонял в самолете?! А мой организм сразу взял и запомнил? Почему бы ему не запомнить что-нибудь действительно полезное? Ответы на вопросы к контрольной по трансфигурации, рвотный рефлекс на Снейпа.
- Wer oder was ist dieser - С-н-е-й-пь?
- Хогвартский профессор зельеварения, - с усмешкой пояснил Блэк.
- О! Много-много аллергии! Много чихать. Но зелий не дам молодому организму. Привыкнуть. За ein halbes Jahr привыкнуть.
- За сколько? - То, как долго проговаривалось время привыкания, не внушало радужных надежд.
- Полгода, - хмыкнул крестный.

***

Гарри сидел за столом Гриффиндора и злорадствовал. У него теперь официально задокументированная аллергия на Снейпа и освобождение от уроков зельеварения на целых полгода. Он еще не сказал об этом Рону. Вообще никому не сказал, кроме директора МакГонагалл. Такие новости хотелось посмаковать.

***

Радость портило одно - чихать приходилось на самом деле очень много.
Едва завидев Снейпа - чихать, это еще полбеды. Тут Гарри отыгрывался за все годы страдания (особенно за свой первый год на уроках зельеварения) и распускал слюни, даже не делая попытки прикрыть рот рукой. Еще и нарочно в Снейпа целился. А что? Ему, значит, можно орать и слюнями в лицо брызгать, а Поттеру - так сразу и нельзя? Нет уж, терпите, мой мальчик.
Но ведь гадкий зельевар повадился задавать на уроках других гриффиндорцев именно такие зелья, которые по составу максимально близки к Поттерской аллергии. Мантии пропитывались парами и ... а... аааа... аааапчхи! И Гарри чихал почти круглосуточно, пока профессор МакГонагалл не обратила внимания и не сжалилась над гриффиндорцем. Гриффиндорцами. Окружающим бесконечные чихи в гостиной тоже радости не прибавляли (кроме близнецов и Ли Джордана, пожалуй).

А заметила профессор, вернее, директор МакГонагалл не сразу - со всей этой суетой с Тримудрым турниром ей было совершенно не до бывших подопечных.
Да вот пока умница Перси внимание ее не обратил, до тех пор и не замечала.

Снейпа призвали к порядку в момент затишья, когда гости уже приехали, но записок в кубок Огня еще не накидали.
Однако "приступы чиха" периодически накатывали все равно. Гарри подозревал Снейпову диверсию. Но мадам Помфри, к которой, как к независимому эксперту обратилась Минерва, сказала - остаточные явления.
Только что-то они все никак не уходили, эти явления. Особенно плохо было на уроках у нового препода по защите от темных искусств.
Ну опять-таки, тот самый первый курс вспоминался.

И вот, полулежал Гарри Поттер на парте, опершись головой о сложенные руки, чихал себе. Смаковал свои страдания, которые в сто, да нет, в тыщу раз хуже полнолунных превращений без обезболивания, прислушивался к гудящей голове и свербящему носу, словно это были совершенно самостоятельные организмы на его и так уже совершенно чужой и ничего не соображающей голове, как вдруг пришла мысль. "Не заметила, что это голова Поттера, по причине гула, и осталась погибать там в одиночестве," - не преминул бы съязвить Снейп, яда которого уже даже как-то не хватало в школьной жизни. Так вот, мысль эту Гарри всесторонне обдумал, рассмотрел, словно она была живой тварюшкой, которой нужно посвятить научную статью, и понял страшное.
На уроках Квиррела ему было плохо неспроста. Так, может, и теперь?
Еле высидев до конца урока, Гарри со всех ног бросился в гостиную Гриффиндора - к сквозному зеркалу, подаренному Сириусом для связи, чтобы не приходилось больше врать мадам Помфри.

Сириус не отмахнулся, не велел выбросить ерунду из головы и идти гулять - приехал в тот же вечер, да не один а с целителем Ган... Гер... Штаррр... Ну, впрочем, не важно. Представлять "своего" колдомедика Гарри все равно никому не собирался. Еще примут за неженку, вроде плакс-слизеринцев!
Немец не подвел, подтвердил, что никакое это не остаточное явление, а вполне ярко выраженная реакция. Сириус тотчас же вызвал авроров и направился в кабинет Моуди.
Авроры шли за его спиной, ощутимо побаиваясь психованного аврора.

Вот только Блэк скрутил ненормального профессора на куриной ноге в два счета - вот бы им в школу такого преподавателя по ЗоТИ! Фляжка висела на боку злодея. И была она полна оборотным зельем.
А настоящий Моуди-Шизоглаз томился в бездонном магическом сундуке, приспособленном под жилье, наподобие Гарриной палатки. Ух ты! Гарри и не знал, что так бывает! А-то купил бы себе рюкзачок и ходил, как улитка - с домиком на спине. Палатка все-таки крупнее рюкзачка, что существенно для такого худенького мальчика. Нет, сила у него теперь, как у каждого юного оборотня - тьфу, доктор, что б вас! - но есть же еще и такое понятие, как парусность. Гарри его на собственном опыте постиг.

Недоучителя (в смысле - по бумагам профессор, но занятий, оказывается, не вел) вытащили, оказали первую медицинскую помощь, вернули волшебную палочку и все причитающиеся протезы, и тут отставной аврор увидел своего нечаянного спасителя.
И моментально опознал в нем темную тварь.

Оборотень в школе.

- Аввадда Ке
- Силенцио! - Вмешался Сириус, - беги, крестник!

И Гарри, как испуганный заяц, бросился бежать.
"Охота на Гарри" в свое время хорошо его натренировала.
Если дают фору на побег, надо ей пользоваться по-максимуму. А крестного авроры не тронут, так ведь? Перед ним сам Министр Магии извинялся за Азкабан!

Пока Шизоглаз максимально жестко вырубал Блэка, опешивших авроров и решительно вставшего в дверях немецкого доктора, а потом (заодно) проходившего мимо директора Каркарова, Крауча-старшего и прибежавшего всех спасать Снейпа, Гарри успел добежать до границы антиаппарационной зоны и задействовать портал до клиники, все еще болтавшийся у него в кармане мантии.

------------------------
(нем) мой юный оборотень
(нем) этот шедевр природы
(нем) с одной стороны, это хорошо
(нем) с другой стороны, это плохо
(нем) Кто или что этот - Снейп?

*в речи доктора не ошибки. Это немецкий акцент. Так задумано.

[Leka-splushka]

Аластор Грюм не стал молчать. Не такой он человек. Он и Альбусовы доводы принимал от случая к случаю, а тут уж.
- Девчонка эта Минерва! Сопливая к тому же! Чинуша бестолковая! Что она понимает? Что она понимать может?! Оборотень! Темная тварь! И ничего он не спасал! Темная тварь - всегда темная. А даже если спасала меня темная тварь, значит затевается что-то запредельно темное! Не выйдет! Меня так просто не поймать! - орал в кабинете главы аврората прославленный ветеран так, что было слышно и в приемной, и в значительной части коридоров Министерства Магии.

Колыхался фикус.

Ползли сплетни.

Мальчику-Который-Выжил грозила беда.

Но
- Ох уж это Поттеровское везение! - Плевался Снейп, скрывая облегчение.
- Я знала, я была уверена, что в Министерстве разберутся, - сжимала кулачки мисс Грейнджер, окатывая паникера-Рона Гневным_Взглядом_Очень_Сердитой_Подруги.
- Мистер Поттер всегда был очень хорошим мальчиком, хотя характером действительно несколько удался в отца. - Сдержанно улыбалась госпожа директор. Ее секретарь полностью разделял мнение начальства, а потому молчал, не видя, что тут можно добавить.
- Во всяком случае, неприятности он генерирует с той же интенсивностью, - улыбалась Минерве преподаватель маггловедения Чарити Бербидж.

- Конечно, статьи Риты Скитер о "несчастной сироточке" свою роль сыграли. Обыватели обрыдались, - брезгливо отталкивал Моуди стопку свежих газет, в каждой из которых было сразу по нескольку разноплановых историй, вышедших из-под пера скандальной, но, стоит признать, не лишенной таланта пудрить мозги, журналюшки. Старика за аваду в школе едва не посадили в Азкабан. Пришлось ему сдать официальную палочку и соглашаться на домашний арест.

- Ключ от твоего сейфа в Гринготсе. Именной, как договаривались. Обручальное кольцо. Свадьба летом, но не на День рождения Гарри. Помолвка на Рождество. Успеешь с платьем и бабской фигней? - Блэк криво улыбался "нареченной". Оправдание крестника обошлось ему в некоторую сумму денег, потраченных на взятки чиновникам, и - самое ужасное - в личную свободу. С другой стороны, для чистокровного брак по договоренности - нормальная вещь, в общем-то.
- Не волнуйся, мой милый. В моем возрасте к венцу леди собираются, пока горит спичка, - и будущая леди Блэк потрепала жениха за впалую щечку холеной рукой.

Теперь за ее спиной огненным плащом (ну хорошо, пусть черным, хорошо) развевались флаги семейства Блэк.
Она написала свою шедевральную Скандальную_Статью_Века.
Ее сейф был полон золотых галлеонов.
А прямо сейчас мисс Скиттер планировала обернуться жуком, слетать и плюнуть на могилу Дамблдора.
Бывали моменты, в которые "акула пера" отчаянно жалела о том, что она не голубь.

***

Пока громыхали пустые газетные скандалы, авроры деловито допросили Бартемиуса Крауча-младшего и отправились, укрепленные отрядом из невыразимцев, в некую деревушку.
Нашли там пустующее поместье магглов Риддлов, а в нем - уродливое подобие жизни - воплощенного в голема Лорда Судеб Волдеморта, больше смахивающего на переваренную креветку.

Добычу свою - необычную и, что самое приятное - бессмертную, бережно унесли сотрудники Отдела Тайн. Они планировали многие свершения во имя науки. Что там сулит "образец номер шесть тысяч восемьсот девятнадцатый", волновало ученых мужей крайне мало.

Авроры - наконец-то! - помчались рапортовать об идеально выполненном задании.
И кому надо знать, что при задержании слегка убили двух Пожирателей смерти - Креба и Гойла-старших?

Больше авроров волновало - как бы раздобыть билеты на начинающийся через две недели в Хогвартсе Троемудрый турнир.

[Leka-splushka]

Эпилог
(предупреждаю! Кто не переваривает пейринг ГП\ГГ - можно уже закрывать фик и, ну, не знаю, плюсик не забыли прилепить?)

Кубок выбрал Седрика от Хогвартса, Крума от болгар и наследницу вейл, которая, вроде бы, уже была достаточно человеком и не умела превращаться в страшную птичку - от делегации из Франции.

- Ты ее видел?! - Пускал слюни вслед белокурой девице Рон.
- Ее мама умеет превращаться в страшную птичку с когтями.
- Какие у нее волосы!
- И я недостаточно знаю про вейл, чтобы не поручиться, что и она не превращается в страшную птичку с когтями.
- А какие у нее черты лица!
- Птичьи. Потому что ее бабушка превращалась...
- Да что ты заладил?!
- Рон, дружище, просто поверь - я знаю, что такое по-настоящему страшные вещи. И вот когда твоя девушка в порыве чувств (вот брякнешь ты чего за семейным обедом) превращается - неконтролируемо! - Гарри назидательно поднял в верх указательный палец. Он все еще надеялся на карьеру магозоолога и старательно учил сложные умные слова, которыми когда-то спокойно опери-ро-вал целитель, - Неконтролируемо превращается в страшную птичку. А следом за ней встают из-за стола твоя теща и тещина мама. А под столом место уже занято - у дедушки и тестя опыта побольше будет, чем у тебя. Вот это - страшно.
- Гарри, просто заткнись!

Но с той поры и думать забыл о тонкой, длинноволосой француженке. А через некоторое время всерьез увлекся одной глупенькой модницей - соседкой Гермионы по спальне.

Первым испытанием оказались драконы.
Ух! Это было здорово!
Гарри вместе со всеми орал и свистел с трибуны, поддерживая Седрика.

Но высший бал все равно получил вечно хмурый ловец Виктор Крум.
Следом, с отрывом всего в два очка, шел Седрик, а на третьем месте - за укороченную драконом юбку - оказалась Флер де Ла Кур, та самая девушка-возможно-вейла. Мужская часть стадиона полагала, что за юбку очки надо было еще накинуть сверх максимально возможного. Но хорошую оценку девушке поставила только ее директриса.

А перед следующим испытанием в Хогвартсе устраивали грандиозный бал.

Все метались в выборе одежды и партнера. Но к Гарри на Рождество обещал приехать Сириус с какой-то невероятной новостью.
- Ты просто на пол сядешь, Сохатик-Рогатик! Гарантирую, - невероятно серьезным голосом говорил он, а в глазах словно бесенята прыгали.

Так что Поттеру было не до выбора подружки. Что там придумал крестный?

В один из дней, к Гермионе в библиотеке подошел привычно-насупленный Чемпион-Дурмстранговец и на ломаном, просто ужасном, если честно, английском пригласил ее пойти с ним на Святочный Бал. Гермиона ушам своим не поверила. Представила себя на балу с Чемпионом. И глаза этой фифы и ломаки - Лаванды Браун, у которой в пустой голове одни мальчишки да заклинания из "Пособия молодой хозяйки". Затаила дыхание, выдохнула... и... отказала. Соврала, что уже приглашена.
Случись такая необходимость, Гермионе было бы сложно все объяснить и разложить по полочкам, хоть она несомненно составила бы пару подходящих случаю списков нужной для разбирательства своего поступка литературы.
Просто детская влюбленность в профессора Локхарта как-то незаметно прошла. А родившаяся в то же время привычка романтизировать оборотней и сострадать их невыносимым мукам - осталась.
Она бы никогда не предала Гарри! Всегда была бы рядом с ним, несмотря ни на что!
Да к тому же:
- Гарри, я вот как-то хотела спросить. Это же мой брелок. Ты его никогда не снимаешь со своей сумки. Это очень романтично, но, я надеюсь, ты понимаешь, что посылала я его только из дружеских чувств?

- Сегодня все должны сообщить мне, кто с кем пойдет на бал, - недовольно выкрикнула их новая декан - профессор Бербидж.

- Так, Гарри, ты понимаешь? Да?
- Да, конечно понимаю. Это. Гермиона, а пойдешь со мной на бал, а?
- Да!

***

Гарри выпустился после пятого курса и все-таки пробился в ученики к Ньютону Скамандеру. Хоть это оказалось вовсе не так просто, как он ожидал.
Мисс Грейнджер окончила все семь курсов Хогвартса, после чего, на зависть всем девчонкам, милостиво согласилась выйти замуж за популярного и всенародно любимого магозоолога Гарри Джеймса "Вулф" Поттера, автора бесчисленных бестселлеров, троекратного обладателя приза "за самую обаятельную улыбку" от журнала "Ведьмин досуг", любимейшего и наивезучейшего ученика мистера Скамандера.
Правда, свадьба трижды откладывалась - невеста рвалась продолжить образование. После получения двух дипломов о высшем магическом, Гермиона Джин Грейнджер была коварно похищена на свою свадьбу прямо со вступительного экзамена Рональдом Уизли и Гарри Поттером. Третий диплом она получала (а так же защищала докторскую, становилась профессором и академиком наук) уже будучи миссис Поттер-Грейнджер. Дети, крошечные Поттер-Грейнджеры, частично бегали за ней по библиотеке, частично мотались с отцом по горам и долам в поисках всякой всячины. Но неизменно собирались нестрашными (не полнолунными) ночами каминной сетью и портключами под одной крышей, чтобы еще раз послушать сказку о самом первом и волшебном приключении, когда лохматая девочка в волшебном поезде искала волшебную жабу.

Конец

[SvetaR]

Теперь на этой неделе начну выкладывать. Посмотрю, как на работе. Если опять завалы - то в пятницу, а так постараюсь пораньше. )

[Leka-splushka]

SvetaR, жду жду жду

[SvetaR]

Начало положено, первая глава есть!