Ведьмы в Хогвартсе

[Leka-splushka]

Это восторг и совершенно новый для меня опыт совместной работы (отличный от соавторства с аавдее)
Ссылка на сообщество моего соавтора. Там много удивительных вещей, астрономии, ураганов, прекрасных мантий и прочих интересных репостов. wlnt.diary.ru/

А текст фика решила выкладывать и здесь.
Вот он:
Название фика: Ведьмы в Хогвартсе - берегитесь!
Авторы: kraa, Leka-splushka - она же Eylin
Жанр: юмор, треш и дарк. Джен/гет, что придет. Кроссовер с Плоским миром Терри Прачетта.
Рейнтинг: PG-13, с гл.4 меняем рейтинг на R. Дальше - больше.
Пейринг: ДУ/Дюк Трэвис, ГГ(МЧ)/ГП
Размер: миди-макси
Статус: в процессе
Самари: В Плоском мире палочка одной из двух Крестных фей меняет хозяйку. В Норе, Рыжеволосая пигалица с огромными... ожиданиями насчет нового учебного года, просит Судьбу, чтобы ей достался ПРИНЦ. Судьба сегодня не в похмелье. В Хогвартсе появляются попаданцы, в болшинстве своей – женского пола, чтобы исполнить желание одной девицы Джи-не-Веры. И начинается.
Что говорят авторы: Авторы говорят „Ну и ну!”. Мы деньги из этого трэша не делаем, увы! Могли бы, не переминули бы, однако.
Посвящение: Сие произведение посвящается Светлане, ака luchik_sveta, идейный вдохновитель, даруя одному из авторов "Песню про ежика"!

@темы: Гарри Поттер, фанфики

Comments

[Leka-splushka]

Глава 1.

Джинни была одна дома, и ей вдруг захотелось поиграть в ТУ игру.
С утра мама Молли, выбрав корзину побольше, пошла добывать пропитание своей маленькой – в кои-то веки – семьи, состоящей во время учебного года лишь из мамы, папы и маленькой дочки.
Но дочка была уже одиннадцатилетней, с зимы – уже девицей, а осенью она поедет учиться в Хогвартс, на факультет самых храбрых и героических ребят – таких, как сам директор Дамблдор, ее родители и все ее старшие братья. Но самым удачным совпадением, самым привлекательным было то, что на Гриффиндоре учился ее кумир, Мальчик-Который-Выжил, герой волшебного мира и пары десятков любимых сказок - сам Гарри Поттер!!!
Думая о маленьком победителе всех Темных Лордов и тысячи их приспешников, Джинни готовилась к взрослой жизни.
Сомневаться, что Гарри будет ее мужем, девочка и в дурном сне не думала – ведь вся ее семья будет помогать охмурить и довести до алтаря любимого. Ей обещал поддержку и сам директор Хогвартса, красочно расписывая приключения, которые устроит будущему жениху, лишь бы тот полюбил только ее, маленькую Джинни. А если бы вдруг что-то пошло не так, Дамблдор обещал вмешаться и отвадить от Гарри любую настырную девицу.
Все было наперед обговорено. К тому же она и сама устраивала свою жизнь, несколько раз поколотив тупого Рона кува ... большой ложкой по голове, чтобы тот не выделывался, а вовремя оттолкнул ту загадочную, не вовремя появившуюся в окружении Героя девушку, приняв на себя роль возлюбленного этой лохматой зануды.
Но! ... Было одно „но”.
Джинни была еще совсем ребенком – ни сиськи, ни бедра; талия ровная, как скалка мамы Молли. А ноги выросли, как у садовых гномов, и ходила она покачиваясь, как утенок.
Поэтому она решила играть в ТЕ игры. Чтобы подготовиться.
Отсутствие мамы было ей на руку – девочка забралась в спальню родителей и закрылась в гардеробной комнате. Не то что там стояли ряды с шелковыми прикидами, ага-ага! Джинни не понимала двойные стандарты своей матери – могла же она, чтобы наполнить кастрюлю, не гнушаться своровать у маглов! Почему же, когда речь шла о нарядах, Молли Уизли без лишных слов отвешивала подзатыльники?
Нора никогда не славилась порядком, но в гардеробной матери царила стерильная чистота. У одной стены, рядом с окном, мама Молли устроила свою зельеварческую лабораторию – горелки, котлы, латунный насос, связанный с подземным источником воды, стройный ряд стеклянных и хрустальных флакончиков и пробирок. Прямо у рабочего стола стоял запертый на замок высокий - до потолка - металлический шкаф с ингредиентами.
В глубине тесного, но длинного помещения находился шкаф с одеждой Молли, на дверцах которого были прикреплены волшебные зеркала высотой от пола до первого ряда антресолей. Джинни слышала от матери, что этот шкаф она украла из отчего дома, прежде чем убежать за Артуром – магически уменьшила и спрятала в чемодане с личными вещами.
Девочка иногда видела, как мама открывает двери шкафа так, чтобы те образовывали почти закрытую трехстенную зеркальную каморку, и начинает что-то шептать внутри. Что именно, Джинни ни разу не смогла подслушать из своего укрытия под рабочим столом мамы. Но вечером, из-за дверей спальни родителей слышался их веселый гвалт, смех и ритмический скрип пружин необъятной семейной кровати.

Сегодня Джини должна была попробовать эти перешептывания внутри зеркальной каморки, чтобы узнать чему радуются мама с папой вечером после посиделок Молли в окружении зеркальных поверхностей.

Непонятно почему, но рыженькая девочка подумала, что будет правильно, если она разденется до белья. Нет-нет, пусть будет догола, прежде чем притянет две дверцы так, чтобы те сошлись клином в каморку вокруг нее. Так делала мама.
Внутри треугольной призмы из отражающих поверхностей было неожиданно темно.
Вдруг девочке показалось, что зеркала начали сами по себе светиться. Ей стало душно, словно отражающие поверхности ожили и начали тянуть из нее частичку души. Она покрылась мурашками от пронизывающего холода и обхватила себя руками, чтобы сохранить хоть толику тепла. Ей показалось, что вокруг возникли тысячи голеньких Джиннивер, которые взирали на нее, первичную, с насмешкой. А друг на друга – заговорщически.
А потом все они исчезли.
Она захотела знать все о зеркалах, чтобы понять, как так получается, что в самом маленьком посеребренном стеклышке может отразится вся Вселенная. Ей почудилось, что этот длинный, длинный коридор, который неожиданно появился в правом зеркале, может отвести ее в дальние дали, напрямую в Хогвартс, чтобы хоть мельком взглянуть на своего кумира, Гарри Поттера. Но коридоры тянулись и налево, и назад ...
Она загляделась в зеркало ... Дальше ... Еще дальше ...
Что-то там, в тумане, проснулось и задышало ей навстречу, два ярко-синих глаза посмотрели на Джинни из левой створки поверх очков-половинок. Кто это? Профессор Дамблдор? Видит ли он ее наготу?
Девушка машинально прикрылась ладошками, почувствовав, как кровь жарко прилила к щекам.
С правой створки два ярко-зеленых глаза, украшающие прекрасное лицо девушки, с любопытством разглядывали нагую недоросль - Джинни Уизли. Разве это был? ... Нет, нет, нет! Это девушка! Хотя... в уголках этих глаз рассматривалась целая сеть старательно загримированных морщинок – это была взрослая женщина, незнакомка.
Сзади на Джинни с укором смотрела еще одна пара таких же зеленых глаз, но они украшали лицо какой-то строгой старой ведьмы. Вдруг, лицо этой дамы исчезло и на его месте появилась другая ведьма, толстая, подвыпившая, с затуманенными глазками и покрасневшим носом. Толстуха громко рыгнула и Джини с писком развернулась. Толстуха, посмотрев на обнаженную неуклюжую фигурку Джинни, пошло захихикала, указывая на розовые прыщи, заменяющие девочке сиськи. В „зазеркалье” завязалась борьба - толстуху кто-то попытался оттолкнуть, и кто-то лохматый заглянул одним глазом на девочку ...

[Leka-splushka]

***

Десидерата Жалка Пуст была одна из пары Крестных, и сегодня в гости к ней должен был явиться СМЕРТЬ. Она послушно встретила его в своей, вырытой Харка-браконьером, могиле.
Жалка с самого детства была понятливой – помнила и досконально выполняла советы бабушки*, поэтому с утра надела воскресную пару свежего нижнего белья (как-никак СМЕРТЬ мужчина, мало ли чего можно ожидать!), чтобы не помереть со стыда, а только со старости.
Свою палочку Крестной она отправила кое-кому, тем самым удивив свою троицу подруг и подстроив ловушку своей напарнице, Лилит Ветровоск, осквернившей почетное звание Крестной феи.

===============================================================
*Вот они, эти советы бабушки.
- Никогда не доверяй собаке с оранжевыми бровьями.
- Всегда спрашивай у молодого человека его имя и адрес (во избежание, так сказать. А вдруг окажется, что тебе приспичило сделать из него счастливого, неприятно удивленного отца?)
- Никогда не становись между двумя (тремя, четырьмя ... N-мя) зеркалами.
- И всегда, всегда носи свежее нижнее белье, потому что невозможно заранее предсказать, когда тебя затопчет взбесившаяся лошадь, зато, если люди потом подберут твое бездыханное тело и увидят, что на тебе несвежее исподнее, ты просто помрешь со стыда.
==============================================================

Крестные всегда ходят парами. Когда-то, в юности, их звали г-жи Жалка Пуст и Лилит Ветровоск.
Но Лилит была амбициозной и всегда одаривала крестниц красотой, желая им, чтобы те выходили замуж никак не меньше, чем за прекрасного принца. Хотелось ей воплощения сказок, из них она брала идеи и вдохновение. Давно она уехала из Овцепика, жила теперь в Орлее, волшебном королевстве, в Алмазном городе, в самой счастливой стране. Правила она там и звали ее „госпожей Лилит де Темпскир”, хотя за свою долгую и насыщенную жизнь она с легкостью меняла имена и никогда не пренебрегала властью. Лилит де Темпскир похоронила уже трех мужей. Двоих из них, по крайней мере, похоронила уже мертвыми.

***
Разговор со СМЕРТЬЮ был коротким и содержательным.

- ПОЧЕМУ МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ТЫ ПРОСИШЬ МЕНЯ ИСПОЛНИТЬ ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ… - с подозрением промолвил Смерть. - Я СМЕРТЬ, А НЕ ФЕЯ-КРЕСТНАЯ!
- Ха! Угадал, зараза, - ответила Жалка, не замечая, что одетая в черный балахон фигура сделала шаг назад. - Вот ведь в чем дело… Я сначала видела эту троицу в Орлее, рядом с Лилит, и думала отправить их за ней. Но потом она переместилась в другое место, Хо-гва-ртс называется. Далеко оно, далеко отсюдова. Но знаешь, все трое должны уже туда попасть. Но с такими, как они, без головологии не обойтись. Иначе, скажи Эсме Ветровоск, что ей позарез надо пойти куда-то, и та с места не сдвинется. Надо сделать так, чтобы они сами захотели туда отправиться. Запрещать надо, строго-настрого запретить ей это, и она сломя голову побежит хоть на край света.

***
Госпожа Лилит де Темпскир наслаждалась своим самым предпочитаемым занятием – любовалась своим отражением в зеркалах. Хорррошаааа ...
В действительности, мы говорим не об одной паре зеркал, а о четырех, и она находилась между ними. Каждая пара установлена чуть-чуть вкось и ее бесчисленные отражения множились, как только она поворачивалась, и танцевали слаженный танец вплоть до бесконечности.
Зеркальный восьмигранник создавал так много отражений, что сама госпожа Темпскир начала задаваться вопросом: кто из всех этих разодетых в зеленый шелк фигур - она сама?
Среди всех своих множащихся изображений она чувствовала себя сильнее, словно бы мощь вливалась в нее из глубин зеркал и превращала ее в королеву не только города, не только мира, но и всех миров Вселенной.
И тогда Лилит увидела дорогу, белую ленту, уходящую к соседней Вселенной, и она потянулась за ней.
Дорога привела ее до прямоугольного окошка, за которым крутилась голая девочка-подросток, несформировавшаяся рыжеволосая пигалица, которая изловчилась соорудить себе такую же как у Лилит ловушку измерений.
Почувствовав на себе взгляд извне, девочка всмотрелась с ее стороны отражающей поверхности на подглядывающую на ее наготу и инстинктивно прикрылась руками.
Лилит почувствовала симпатию к девочке.
Лилит призадумалась.
Лилит была Крестная, у нее была палочка Крестной, она решила выбрать эту родственную душу себе в крестницы и устроить ей сказку.
Тогда Лилит взмахнула палочкой и пожелала перенестись в мир девочки. Чтобы не повредить макияж во время переноса, она закрыла глаза, но очень хорошо ощутила текучесть передвижения из одного мира в другой.

***

Наконец, когда все закончилось, она открыла глаза.
Лилит окинула взглядом обстановку, чтобы сориентироваться.
Вокруг нее было какое-то симпатичненькое помещение круглой формы. Шкафы веером окружали огромный рабочий стол, за котором она сидела. Поверх стола стояли стопки каких-то толстых бумаг и солидного вида книженций. Чернильница и сноп гусиных перев указывали, что здесь ей будет хорошо - она любила издавать указы народу.
Громкая птичья трель, переходящая в ультразвук, вспугнула ее. Лилит быстро вскочила с кресла и посмотрела в сторону источника неприятного звука.
Птица с огненно-красными перьями хлопала крыльями и вопила.
Что за птица и как она тут оказалась?
Вдруг, пернатый зверь взмыл к потолку и, нацелившись когтистыми лапами, спикировал вниз, явно намереваясь убить Лилит. Она среагировала мгновенно – вынула палочку из кармана и бросила заклятье декапитации (обезглавливающее). Птица вспыхнула огненными языками и даже не успела в целости и сохранности упасть на пол, чтобы там сгореть, как любая порядочная тварь – истлела еще в воздухе. А на пол посыпался лишь пепел, образовав небольшую черную, жутко воняющую кучку.
Хмыкнув, Лилит начала расхаживать вокруг, знакомится, так сказать, с владениями.
Там, где шкафы отсутствовали, на стенах висели портреты – сотни портретов людей в париках, без париков, лысых, беловласых, молодых ... Было и несколько женщин весьма строгого вида, напоминающего выражение черствой старой девы, как у Эс... А, не будем о грустном вспоминать.
И тогда она увидела свое отражение в стекла шкафа и завопила, словно вервольф на луну.

[Leka-splushka]

***

Люди творчества – художники, композиторы, писатели – мужчины, в преобладающем множестве, о шабаше ведьм имеют искаженное гормонами представление. Грезят они о хороводе длинноволосых молодух, танцующих нагишом под усеянным звездами небом, не представляя себе ни на минуту, что это - танцевать без одежд в суровом климате умеренных широт Диска. А о колючках под ногами они отродясь не ведают. А если знают, что это такое, колючки-то, относятся к ним с таким презрением, с каким ученые из параллельного мира относятся к сотне тысяч наблюдений из жизни, мешающим хорошей, доказанной одним экспериментом, теории**.

===============================================================
**Визирую теорию Дарвина – умозрительную теорию Эволюции, померещившуюся ему в бреду. Согласно этой теории, труд создал из обьезьяны человека. Но никто, никогда в жизни не видел, как из трудящегося рядом с человека скота, кто-то превращался в человека.
==============================================================
В качестве еды ведьм подобные несведующие люди пера, лиры и кисточки видят не менее, чем жаренных крыс, тараканов и морепродукты, приготовленные по рецептам китайской кухни. Пьют ведьмы только кровь, не меньше этого. И подвешивают на ветвях деревьев маленьких детенышей кота нянюшки Ягг, Грибо, который имел привичку спариваться с кем-угодно, иногда – насиловать. Что рожалось после связей подобного типа, люди духа, пуха и пера, не смели обсуждать. Они были стойкими в своих убеждений дарвинистами.

Как обстоят дела по-настоящему в Овцепике на шабаше местных ведьм?
Совершенно по другому.
Местные ведьмы весьма далеки от образа длинноволосых молодух – эээ, две из всех трех ведьм, конечно. Но и третья, самая молодая, та, которую звали Маграт Чесногк, вряд ли стала бы водить хоровод в одиночку и без одежд. А ее жиденькие прядки мышиного цвета, хоть и длинные, поддавались действию, которое поэты назвали бы „веяние” или „развеивание”, только на несколько минут после омовения.
Остальные две ведьмы из шабаша были преклонного возраста.
Хоть и сверстницы, они выглядели совершенно различно друг от друга.
Толстуху звали нянюшкой Ягг, а тощую старуху – матушку Ветровоск***.

==============================================================
*** хотя она (даже мистер Дильберт-который-сам-себе-горло-перережет из Анк-Морпорка мог бы, скорее всего, поклясться в этом) не только не могла никому быть матушкой, но тот-же-мистер, уже с уверенностью, мог бы заверить о том, что в молодости она бегала настолько быстро, что вряд ли кто-либо из местных юнцов мог бы ее догнать и ....
В отличии он нянюшки Ягг, которая бегала так, чтобы как можно скорее споткнуться о первый встречный, хоть иллюзорный, корень дерева и упасть плашмя. И ее догоняли. Поэтому у нянюшки Ягг были пятнадцать детей. Предположительно (после нашего Джона, она перестала их нумеровать, только давала им имена).
Ягги были родом настолько обширным, что численностью росли не только вдоль, но и поперек.
==============================================================

Ведьма по своей природе одинокий волк, поэтому шабаш – это сборище вожаков, у которых нет войска. И ведьмы собираются только тогда, когда нет иного выхода. Причиной сегодняшнего собрания двоих старших из троицы ведьм Овцепика была кончина их сестры, Десидераты Жалки Пуст, со смертью которой в ткани Естества появилась огромная брешь.
Недоставало одной из двух Крестных Плоского мира.
Овцепика хотя бы. Хм, мира все-таки ...
О второй, живой, никто не смел упоминать в присутствии матушки Ветровоск. Как сказал бы вам любой обыватель королевства Ланкр, с матушкой Ветровоск шутки были плохи. Как зыркнет она из-под черной ведьминой шляпы своими зелеными глазищами ...
А толковали они - куда могла сестра Пуст спрятать свою палочку Крестной? Каждой хотелось унаследовать эту палочку с идущими вместе с ней поблагушками.
Нянюшка Гитта Ягг хотела двинуться по карьерной лестнице вверх и из простой деревенской ведьмы превратиться в Крестную, потому что это приносило дополнительные удовольствия в виде подарков, бесплатных харчей и питья. Не то что Гитте всего этого недоставало, при ее пятнадцати детях с полными уже своими же детьми, внуками, племянниками, зятьями и сватами и т.д. семьями – до последнего человека живущими рядом с Гиттой на правах рядовых рабов, но человеческое око ненасытное.
Она задумалась - что такое, свыше настоящего, могла она себе позволить, не смогла вспомнить, но продолжала упорно повторять себе, что ей очень пристало бы быть Крестной.
Льстило положение Крестной нянюшке Ягг, была бы она ею, позволила бы себе ... позволила бы себе ... Хотелось бы ей, вот так ма-а-ахнуть палочкой и превратить, например вот, ту жабу! вввв, хм, в чего – а! в принца, например!
Причина, из-за которой Эсмеральда Ветровоск хотела приобрести палочку Крестной, не имела ничего общего с причиной ее подруги Гитты Ягг. Но об этом пока умолчим.
Наконец, они решили поискать в опустевшем доме матушки Пуст.

[Leka-splushka]

***

Закончив с похоронами, Харка-браконьер вдруг ощутил, что его потянуло к дому. Что он должен войти и там найти чего-то.
Он поддался ощущению и вошел в обитель матушки Пуст, хоть и боялся этого до ус... Но он был мужчиной все-таки, и никому не признался бы в своем страхе.
Он хорошенько огляделся и на кухонном столе увидел продолговатый пакет, небольшую кучку монеток и конверт.
Не задумываясь, Харка вскрыл конверт и прочитал письмо, хотя оно было адресовано не ему.

«Альберт Харка, — гласила записка, — я фсе вижу. Дастафь пакет и канверт куда нада, а если пасмеиш заглянуть в нутрь с табой случица нечто ужасное. Как профессиональная Фе Я Крестная я не магу никаво праклинать но Предсказываю тибя покусаит злой волк и твоя нога пазеленеит и отвалица, ни спрашивай аткуда я это знаю тем болие все равно я не смагу ответить патаму што умирла. Всево наилутшево, Десидерата Жалка Пуст”.(цитата из книги)

Внутри оказался конверт поменьше, адресованный Маграт Чесногк.

***

Эсме Ветровоск посмотрела на занавешенное зеркало и в сердцах откинула белую ткань.
Уставилась в зеркало.
И - словно удар под дых – с левой стороны отражающей поверхности она увидела бессрамную рыжую девицу, которая вертелась нагишом и бормотала какие-то слова. Чтобы хорошо прислушаться, Эсме приблизилась к образу, думая, что, может быть, не все ведьмы в Овцепике извелись и уехали, куда глаза глядят.
Тогда в правой половине она увидела ... она увидела ЕЕ!
Самоконтроль матушки Ветровоск дал трещину, хотя о нем ходили легенды. Она разбила зеркало вдребезги, чтобы не видеть ЕЕ повеселевшее лицо.

***

Маграт Чесногк, самая юная ведьма из, числом и словом, троих в Овцепике, тоже стояла перед зеркалом. Она заказала себе книгу и по ней тренировалась, как пойти по Тропе Скорпиона так, чтобы постичь:
а) гармонию Космоса;
б) свое внутреннее „Эго” и
в) всевозможные приемы боя, которого Великий Учитель Лобсанг Достабль в своей книге, заказанной ею из Анк-Морпорка, называл „ Нинь-дзю-до”.
В основном, молодой ведьме путь Нинь-дзи был нужен в целях агрессии – постичь мастерство пинка: так пнуть противника, чтобы почки у того вылетели из ушей.
Маграт хмуро взглянула на свое отражение, сверилась с записью в книге, вытянула руки перед собой, резко взмахнула ими и прокричала:
- ХАААииииийййй! Янь-яхххх…
Великий Учитель Лобсанг Достабль несколько расплывчато указывал, что, усвоив крик Нинь-дзи, перед молодым падаваном откроются ворота к космической мудрости и он в дальнейшем с легкостью будет:
а) побеждать в поединках;
б) ребром ладони перерубать кирпичи;
в) ходить босиком по раскаленным углям и
г) делать прочие космические чудеса.
Маграт сомневалась в словах Учителя.
Она просто подумала, что Нинь-дзя - хорошее имя для девочки.
Она снова уставилась на свое отражение в зеркале и левым глазом заметила в отражении образ голенькой рыжеволосой девочки.
„А, вот и Нинь-дзя-то!” - обрадовалась Маграт.

Тогда в дверь постучали.
Маграт подошла и открыла. В дом вошел Харка-браконьер.
- Хай! – сказала она и щелкнула того по носу мизинцем левой рукой, как, по учению Великого Учителя Лобсанга Достабля, надо было встречать особы противоположного пола.
А потом спросила:
- Зачем пришел?
- Посылочку принес, - ответил браконьер Харка, опешив от специального приветствия кандидатки в падаваны-Нинь-дзи, протягивая ей сверток.

Когда Харка ушел, Маграт осталась одна в кухне-додзе и развернула сверток, сделав два оборота вокруг себя по часовой стрелке и три - наоборот.
Внутри нашла тонкую белую палочку и записку.

«Все никак руки ни дахадили Васпитать себе замену придется уж тебе самой, - говорилось там. - Ты далжна наехать в школу Х-ог-вар-тс. Я бы сама сьездила да ни магу по той причине што памирла. Джи – не - Вера НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжна выхадить за прынца. ПС. Эта очинь важна.
ПСПС. Скажи этим 2 Старым Каргам што ани НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжны ехать с табой, ани только все Испортют.
ПСПСПС. У нее тынденция нащет тыкв но ты все асвоишь очинь быстра».

Маграт опять перевела взгляд на зеркало. Оттуда на нее смотрела красивая молодая ... да нет, только моложавая на вид, госпожа с чем-то знакомыми чертами лица и огромными зелеными глазами. Эти глаза Маграт видела почти каждый день.
Увидев палочку в руках Маграт, дама беззвучно вскрикнула и скрилась из виду.
Маграт Чесногк, самая юная ведьма в Овцепике, покрутила в руках палочку.
- Вот те раз, - сказала она. - Да я ж теперь фея-крестная!

[Leka-splushka]

Глава 2.

- Эсме? Чего гремишь чашками? Ты в порядке? И зеркало вдребезги разбила, продолжишь в том же духе, дом сестры Десидераты спалишь, часом! – крикнула нянюшка Ягг.
В дверь постучали.
- Кто там? Гитта, почему бы ты не помолчала и не открыла дверь? – заворчала матушка Ветровоск.
Дверь открылась сама, и в комнату, понурив голову, вошла Маграт Чесногк.
- Доброе утро, Маграт, - взмахнула матушка рукой и чопорно отпила чай. - По какому делу?
- У меня вот… - сказала Маграт и вытащила руки из-за спины.
В ее руках белела палочка феи-крестной.
Глазки у нянюшки стали похожи на чайные блюдца и в уголках рта заблестели капельки слюны.
- Так ты нашла ее! - воскликнула она и вскочила с места.
- Э-э… нет, - ответила Маграт и сделала шаг назад. - Мне ее передала… сама Десидерата Жалка Пуст.
Полено в камине треснуло, отправив в Запредельные селения душу неведомой букашки.
Сузив глаза, матушка Ветровоск спросила молодую ведьму:
- Так, она выбрала тебя?!
- По всей вероятности. Она ее отправила мне. Посылкой…
- Но ты не готова быть феей-крестной,- возразила нянюшка Ягг, кружа вокруг Маграт, хищно выпучив глаза. – Ты не можешь справиться даже со своими проблемами, сестра Десидерата должна была выбрать более достойную приемницу.
- И постарше, - включилась в разборки и матушка Ветровоск. - Маграт Чесногк, я приказываю тебе отдать нам палочку!
- Нет! - был ответ молодой ведьмы.
- Но мы ведьмы старше тебя! - напомнила нянюшка.
- И что из этого, у ведьм нет иерархией! - возразила Маграт.
- Маграт Чесногк, ты ведешь себя безнравственно! – крикнула разобиженная матушка и присела на стул.
Нянюшка Ягг, вдруг примирившись с реальным положением вещей, решила разрядить обстановку словами:
- Эсме, ничего насчет безнравственности тебе не понятно! Безнравственное поведение - это когда бегаешь по улице совершенно…
Ее рассуждения прервал клочок белой бумаги, спланировавший из рукава Маграт на пол. Обе пожилые ведьмы уставились на полет записки круглыми глазами, но матушка была быстрее и сцапала ее.
- Сейчас узнаем правду, - торжествующе воскликнула она и начала безмолвно шевелить губами, пока читала записку Жалки Пуст. По мере чтения, ее брови уходили выше и выше, пока не скрылись совсем из виду. - Ну, я не подумала бы, что Жалка заставит нас оказать Маграт всю посильную помощь. Здесь говорится, что мы должны куда-то там отправиться и помогли бы кое-кому-то там выйти замуж за принца, - заявила матушка Ветровоск.
- Мы должны попасть в каком-то Хог-вар-тсе, - уточнила Маграт. – Это волшебная школа, вроде Невидимого Университета в Анк-Морпорке. Я нашла описание этого Хог-вар-тса в книгах Жалки. У ней были видения ... И ты, матушка, ошибаешься - мы должны сделать так, чтобы она НЕ вышла замуж за принца.
Пожилые ведьмы вытаращились с непониманием на Маграт.
- Как-как? Хочешь сказать, что мы должны помешать девушке выйти за принца? - удивилась нянюшка Ягг. – Это звучит как-то… неправильно, как-то наоборот.
- Гитта, но такое пожелание испольнить легче, - возразила Эсме Ветровоск, -потому что бесчисленное количество девушек не выходят замуж за принцев?
Маграт попробовала приложить рекомендуемую сестрой Десидератой главологию.
- Я не представляю, как нам до этого Хог-вар-тса добраться, — сказала она.
- Всегда можно найти правильную дорогу, — фыркнула матушка Ветровоск. – Мы ведьмы или где? Чтоб всякие заграницы под боком торчали!
- Я хотела не то сказать, - возразила Маграт, сама собой удивлена, что главология у нее впервые заработала. Уж не новое ли положение феи-крестной ей поспособствовало? - Путешествие обещает быть долгим, а вы… уже не такие молодые.
Последовало долгое многозначительное молчание, о которое слон мог бы лбом убиться.
- Отправляемся завтра, — отрезала матушка Ветровоск. – Чтоб завтра утром все были готовы к путешествию.
- А как мы будем туда отправлятся, матушка? – невинным голосом спросила Маграт.
- Как, как? И ты о себе как о крестной думаешь, - заворчала матушка Ветровоск. – Зеркалами будем путешествовать.

[Leka-splushka]

***
Джейсон Ягг приходился нянюшке Ягг сыном от пятого мужа. Не то, что, каждый супруг Гитты, после первого, носил эту фамилию. Нееет, но любой из них, после женитбы на ней, неизменно принимал фамилию Ягг. Никто мужей об этом не спрашивал.
Вид у Джейсона был такой, будто его строили на верфи. Был он медлительным, обстоятельным, мускулистым и с очень мягким характером.
К нему обратилась для содействия матушка Ветровоск утром того же дня, когда троица Ланкрских ведьм решила отправиться заграницу.
Она задумала страшное ведьмовство – вселение в чужое тело, человеческое тело, не в птицу, не в животное. На долгое время, как ей казалось, хотя она всю ночь, не сомкнув глаз, думала, не представляя себе, как будет идти ход времени в этом далеком Хог-вар-тсе. Быстрей ли, медленней ли будет?
Чтобы подстраховаться, за их телами нужно было присматривать и она возлагала надежду на этого сына Гитты. Он позаботится о том, чтобы снохи нянюшки Ягг не забыли о своем рабском положении в семье и старательно кормили, омывали, массажировали и все-остальное, что там нужно делать, чтобы поддерживать в живых, пустые на время тела троих ведьм Овцепика.
А то проклянет она, матушка Ветровоск, всех Яггов нах---, чтобы те вспомнили вовремя, кому Эсме сестой-близняшкой является. А-а-а?
Пообещала она тугодумному Джейсону богатые подарки из заграницы, где улицы, она была уверенна в этом, вымощены были чистым золотом.
- И проследи, чтобы каждый день проветривали, а то вернемся и сразу помрем, - предупредила нянюшка, неуклюже привлекая к своей материнской груди лохматую голову своего сына.
- Хорошо, ма.
- И не смей входить через крылцо, Джейсон, я там наложила заклятье! Где этот придурок, Грибо? Грибушка, кись-кись-кись, приди сюда, зверюшко мое! Пора отправляться в путь, я без тебя никуда не ухожу.
Маграт слушала все одним ухом, потому что думала о своем. Ночью, так же, как и матушка Ветровоск, она не сомкнула глаз, читая одну из тетрадок сестры Десидераты Пуст, озаглавленную „С палочкой и Помелой Через Великий Неф”. Писала Жалка обо всем, только не писала инструкции, как пользоваться палочкой. Поэтому Маграт решила, что это проще простого – взмахнуть ею и загадать желание. Под утром ей вздумалось перед уходом потренироваться, чтобы наверняка.
Теперь, тыквы вокруг ее дома, выросшие до неуместных пятиметровых размеров, обзавелись резными - лилового цвета - дверцами и у каждой из них был отдельно взятый характер. Кто-то из них, вообще, икал, кто-то кукарекал, а одна тыква считала себя горностаем.
- Гитта, ты подготовила все? – спросила матушка Ветровоск, с неодобрением посматривая на обтянутые мужскими штанами ноги Маграт и на красные сапожки нянюшки Ягг.
- Все готово, зеркала закрепила на потолке и на стенах сначала заклинанием, а потом наш Джейсон приколотил их снизу досками. Кровать расширила так, чтобы все мы трое могли бы прилечь между зеркалами ... Четверо, с Грибо-м. Уходим?

***
В зеркалах, когда они построены парами чуть-чуть вкось, заключается бесконечность. В бесконечности заключается все возможное, включая голод. В четырех парах таких зеркал есть миллион миллиардов отражений, а между ними всего лишь одна душа.
Зеркала дают Лилит очень много, но и забирают немало.
Когда она пришла в себя, с ужасом установила, что ей дали магическую мощь, власть и настоящую волшебную палочку мага, кроме ее, непонятно как пришедшей вместе с ней, палочки феи-крестной.
Но отняли у нее все остальное.
Она очнулась мужчиной.
Старым, безмощным, дряхлым мужчиной, пиписька которого служит ему только для мочеиспускания.
Черт, черт, черт!

***
В Овцепике зеркала не создавали отражающую каморку, поэтому они только давали, но не могли забрать. Но то, притихшее в зазеркалье нечто решило пошутить с ведьмами.
Серебристая лента протянулась с отражающей поверхности и увлекла сознание троих ведьм и кота с собой, оставив опустевшие фигуры безмолвными, неподвижными и обмякшими.
За протянувшимися сознаниями женщин бодро скакал молодой черный бестелесный кот, без единого изъяна во внешности.
Джейсон Ягг с религиозным фанатизмом в глазах тихонечко прикрыл заднюю дверь апартаментов матери, вытирая пот со лба шляпой. Прямоугольный лист бумаги медленно проступил поверх дерева двери, и мужчина уставился на него.
Рукой матушки Ветровоск там было написано:

„ Утром:
1. Горшок;
2. Хлеб с молоком;
3. Омовение, растирание, причесание, выпрямлелие.
Обед:
И т.д.

Джейсон, ни забуд, что я тоже Ветровоск! Помни, прукляну!”

[Leka-splushka]

***
В Хогвартсе была глубокая ночь.
Трое первокурсников тайком, под Мантией-невидимкой, отправлялись воплощать в реале героические дела и спасать волшебный камень философа Николаса Фламеля от злодейских лап профессора по зельеварению, С.Т.Снейпа.
Под мантией скрывались двое мальчиков и одна девочка.
Девочка, собственно, была гриффиндорская заучка, лохматая зануда и отличница своего выпуска, мисс Гермиона Грейнджер.
Мальчики, поразмыслив, пришли к выводу, что Снейп ворует Философский камень лишь чтобы наполнить свой кошелек золотом, но она знала, что все делается из-за желания Того-которого-не-называем возродиться.
Мисс Гейнджер не была в восторге от своей лохматой внешности и, соответственно, развивалась в направлении повышения собственного IQ.
Как Тот-который свяжется со Снейпом, чтобы забрать, в свою очередь, Философский камень, девочка не думала, но поддерживала ошибочное представление мальчиков об истинном мотиве профессора зельеварения, чтобы, в конце затеи, когда они трое обломают вора, указать им - кто из них троих умнее всех.
У самой двери, за которой скрывался Пушок, внезапно открылась боковая дверь пустой комнаты. Движение привлекло внимание девушки.
Внутри Гермиона увидела высокое прямоугольное зеркало.
Зеркалам она принципно не верила. В особой степени тем, волшебным зеркалам, отражения в которых имели привычку болтать без умолку.
Девушка не поняла, как могло в том зеркале появиться ее изображение, если она скрывалась под мантией-невидимкой, но оно там было.
Потом образ изменился и превратился в девушку постарше, одетую в широкие мужские брюки и огромную ведьминскую шляпу поверх растрепавшихся прядей мышиного цвета. Старшая девушка махнула палочкой, перед глазами Гермионы неожиданно все почернело, и ее унесло куда-то вверх и в сторону.
Идущим рядом с ней мальчикам показалось, что их подруга, наконец, стала поступать по-девчачьи и испугалась ответственности.
Потому что ни с того ни с сего она вся обмякла, коленки подогнулись, и девочка грохнулась в обморок.
- Гермиона, Гермиона! Очнись! – начал трясти ее за плечо темноволосый и очкастый мальчик, Гарри. Увидев, что она так и не приходит в себя, очкарик посмотрел на второго, рыжего мальчика, и сказал: - Рон, придется нам отказаться от затеи по спасению камня. Или отложить поход на завтра. Сейчас нам срочно нужно в Больничное крыло бежать и отнести туда Гермиону.
- Но, Гарри, завтра будет поздно! – возразил рыжик и, округлив глаза, начал нажимать на что-то у себя на груди, под мантией. – Оставь ее здесь, заберем, когда все закончится.
Выпучившись на Гарри, рыжий явно ожидал от него определенную реакцию, но, увидев, что ничего не происходит, растерялся.
А растерялся, потому что артефакт принуждения, которым его вооружила мама Молли, провожая его на вокзале Кинг-Косс, на этот раз не сработал и Гарри не стал подчиняться заговора, а Локомотором уносил лохматую зануду прочь от третьего этажа, к Больничному крылу.
- Гарри, подожди, разве тебе безразлично, что Снейпу достанется камень, делающий золото из всего? – крикнул Рон вдогонку, не желая тащиться к мадам Помфри он у близкой уже цели.
- Мне все равно, честно говоря, - бросил через плечо темноволосый гриффиндорец. – Если бы вы с Гермионой не ворчали беспрерывно, я о камне и не вспомнил бы. Идешь со мной, Рон, или сам, в одиночку погеройствуешь?
Рон решился и вприпрыжку побежал за „друзьями”, а догнав, схватил Гермиону за ногу, пытаясь остановить.
Гарри заметил попытку Рона помешать действию заклинания и на его лице появилось устрашающе-холодное выражение.
- Рон, что ты делаешь?
- Пытаюсь образумить тебя, Гарри. Нам нужно пойти спасать Камень, а не работать медиковедьмами...
Гарри посмотрел на потерявшее дружелюбие лицо Рона, не узнавая в нем своего лучшего друга.
Рон был похож на обманутого обещанием наживы стервятника и чуть не клацал клювом от раздражения.
Таким Рон не нравился герою магического мира, Гари Поттеру.
Он его пугал.
Гарри обещал себе всерьез подумать - продолжать ли свою дружбу в дальнейшем с рыжим мальчиком, истинное лицо которого увидел только сейчас.
Оттолкнув Рона, Гарри продолжил свой путь к намеченной цели – привести свою, уже единственную, подругу к мадам Помфри.

***
Маграт Чесногк открыла глаза и увидела над собой перевернутое лицо незнакомого мальчика десяти-одиннадцатилетнего возраста. Правильные черты лица и прекрасные глаза необычного изумрудного цвета уродовали изломанные, замотанные какой-то гадостью стекляшки.
Встретив ее взгляд, мальчик бросился обниматься с Маграт, дико крича ей в ухо детским голосом:
- Гермиона, ты поправилась и пришла в себя! Скажи, что с тобой случилось?
Ведьма Овцепика растерялась.
Ей понравилось обниматься с мальчиком, но ей казалось, что он не ей, а какой-то Гермионе радуется.
Каким боком они с этой Гермионой были связаны?
Ага!
Зеркальным путем, как сказала матушка Ветровоск, ее подбросило в тело девочки, учащейся в Хог-вар-тсе.
- Переутомилась, наверное, - сказала она, не вдаваясь в подробности, которые не знала.
- Слишком много читаешь, - кивнув головой, согласился мальчик и улыбнулся.
Сердце у Маграт защемило.
Ей показалось, что перед ней открылся Путь Скопиона и ей достанутся все тайны Космоса и Великой матушки Черепахи А-Туин.

[Leka-splushka]

Глава 3.

В кармане мантии, на удивление, нашлись две палочки. Первая из них была из какой-то кости – Магр..., т.е., Гермиона (надо запомнить свое новое имя, черт возьми!) узнала в ней палочку феи-крестной, а вторая уже лежала там. Из красного дерева и слегка узловатая.
Магр... да-да! Гермиона стала изучать первую, более привычную палочку. На ней когда-то были выбиты какие-то буквы, но они за многие поколения фей-крестных почти стерлись, и теперь уже их не разобрать. Кость обхватывали несколько золотых и серебряных колечек, а инструкций по управлению не прилагалось.
Идя наверх за Поттером, тем мальчиком, который совсем недавно так страстно и крепко ее обнимал и до сих пор стыдился своей несдержанности, девушка решила его подтолкнуть к разговору:
- Гарри, эй, Гарри! Скажи мне, что это было десять минут назад?
- Что? – изобразил мальчик недоумение, но красные пятна на щеках говорили, что очень даже понимает он суть вопроса подруги, да не хочет к ответу приступать.
- Ты меня обнимал и шептал мне на ухо, что радуешься моему возвращению в мир живых. Скажи, ты хотел этим сказать, что я тебе дорога?
Маграт не понимала порядки в этом Хо-гварт-се, возможно, они были порядочно диковиные, и с застенчивыми мальчиками так разговаривать нормально. Как бы то ни было, она была уверена, что они с ним достаточно близки, чтобы не стесняться своей настойчивости.
- Ээээ ... – сказал Поттер и стал похож цветом на варенного краба. Или свеклу.
- Хочешь сказать, что любишь меня? – Маграт, как любая из почитаемых ведьм Овцепика, отличалась прямолинейностью и хваткой гончей. Ей отмазки, вроде „Ээээ...” говорили, что молодой человек не хочет извещать девушку, Гермионочку-то, о своем адресе – вещь недопустимая Кодексом бабушки сестры Десидераты.
Гарри Поттер стал похож на рыбу, вытащенную на берег речки (сама Маграт не позволяла вытащенной рыбе долго мучаться, а сразу била ее кувалдой, чтобы рыбе стало лучше). И она вынула кувалду... хм, образно говоря, и стукнула ею мальчика по ошарашенной, украшенной шрамом, голове.
Короче, она резко приблизилась, обняла так, что его нос, в силу того, что Гермиона была выше ростом, уткнулся ей в ямочку на шее, и звучно поцеловала в макушку.
Поцелуй настолько вывел Гарри из колеи, что он поднял лицо наверх, чтобы увериться собственными глазами во вменяемости единственной подруги.
Подруга как-то не так истолковала это движение и страстно впилась губами в его губы.
Недалеко послышалось громкое икание.
Икал рыжий мальчик их возраста. Покраснел он куда сильнее Гарри Поттера. Никто из целующихся не обратил на него внимания.

***
Для нянюшки Ягг кот Грибо оставался миленьким маленьким котенком, который продолжал гоняться за клубком шерсти, из которого она, пока были еще в Овцепике, вязала себе нижную юбку кроваво-красного цвета.
Баловаться окрашенными в красное вещами отваживалась только она одна во всем Ланкре. Чулки - красные, сапожки - красные, красный шарф, красный от лишней выпивки нос – все это было закреплено за ней знаком, этакой этикеткой нянюшки Ягг, этикеткой страшной ведьмы, матриарха и патриарха (одновременно) фамилии неисчислимой численности – посмей только высказать в ее адрес что-то нелицеприятное! Сразу по возвращению домой тебя встретят озлобленные домашние, указывая пальцем на рехнувшуюся козу, которая не только взобралась на крышу, но и давала не молоко, а соляную кислоту – разберись теперь, куда девать и как использовать эту жидкость, которая разъедала ведра и превращала их в квакающую кучу?
После переноса в этот, за тридевять земель, Хог-вартс и жуткого пробуждения в нем, нянюшка Ягг осмотрелась, куда ее отнес леший.
Вокруг пахло приторным дымом из курительницы.
Пахло всевозможными одурманивающими травками, и Гитта начала вполголоса перечислять их:
- Мак снотворный, табак, канабис рудералис ... ого-го! Да что тут происходит, меня одурманить хотят, чтобы похитить, что ли? – крикнула нянюшка и тяжело поднялась с лежанки.
Все вокруг нее двоилось, а то и троилось. Иногда сливаясь в единое разноцветное целое.
Нянюшка сосредоточилась, чтобы разглядеть хоть что-нибудь в интерьере. Графин с водой радужно мерцал неподалеку и она протянула руку к нему.
После десятой попытки, правильно определила растояние и схватила шею стеклянного сосуда, странно трансформирующуюся перед глазами в гусиную шею. Стиснув его, она с трудом сделала шаг и, пока ее не занесло куда-то в сторону, плеснула водой поверх курительницы.
Сразу зашипело, завоняло, и тогда Гитта Ягг заметила палочку у себя в руке. Палочка?! Взмахнув ею в сторону плотно закрытого окна, она представила его широко открытым.
В ушах словно вата была, но ведьма услышала звон разбитого стекла. Тут же и пушистый туман серого цвета толстым потоком вынесло из помещения.
Свежий воздух принес с собой ясность – и в комнате, и в голове нянюшки.
Она осмотрелась.
Красивенько!
Дорогие ткани украшали стены, пол и мебель. Красивые шкафы, полные фарфоровых чашек, самовар на столе и пуфики, пуфики, пуфики...
Нянюшка Ягг вспомнила, что они трое отправились в школу под названием, кажется, Хоги-вари-все.
Грибо, молодой, нетронутый бесчисленными стычками с соперниками всевозможных мастей и видов, лежал на ее лежанке и смотрел одним, ярко светящимся зеленым глазом. Втрой глаз у кота пока что спал. Черная, блестящая шерсть так и манила прикоснуться и погладить, что и сделала нянюшка сразу, как только заметила своего любимца.
Грибо посмотрел на свою новую хозяйку полным злорадства взглядом и нагло замурчал. Грибо был единственным котом, который мурча насмехался.
- Аааааххх, какая прелесть! Чистенький, упитанный и молоденький Грибушка... а глазки оба на месте и какие красивые...
Кот грациозно потянулся, и его хвост стрелой указал направление, нянюшка незамедлила туда взглянуть.
Грибо, в своем, особенном, понимании, был профессором псионической науки.
Хвост указывал Гитте на овальное настенное зеркало.
Она посмотрела, ожидая увидеть любое, только не ЭТО отражение!
Чучело, одетое в разноцветное тряпье. Глаза чучела выглядели огромными из-за нелепых круглых линз. А чтобы рассмотреть подробности своего нового образа, нянюшке пришлось так близко придвинуться к поверхности зеркала, что она едва ли не уткнулась носом в холодную поверхность.
Зашипев от досады, нянюшка сдернула нелепое лицевое украшение и забросила его себе за спину. Донесшийся звон разбитых стекол принес ей необъяснимое удовлетворение.
Снова она впилась взглядом в свое отражение.
Вдруг зеркало заговорило:
- Уууу, наконец-то, до тебя дошло, Сивилла, что очки тебя уродуют. А теперь, слушай! Сними ты с себя эти лохмотья, посмотри – шкаф ломится от накупленного добра. Выбери себе что-то экстравагантное, выкупайся, причешись, увидишь, как станешь на человека, а не на стрекозу, похожа.
Нянюшка Ягг не стала медлить.

***
Перенос застал Минерву МакГонагалл в момент чаепития перед камином.
Матушка Ветровоск вошла в ее голову ураганом и разбросала в клочья десятилетние наслоения жеманности, пуританского воспитания и прямолинейности.
То, что принесла с собой Эсме, мало чем отличалось от существующего в голове Минервы уклада. Вот только было одно ма-а-аленькое, но существенное отличие, и оно разбило вдребезги ментальный уклад профессора по трансфигурации – Эсме жаждала справедливости. В Минерве эту жажду на корню уничтожил Альбус Дамблдор, когда принял ее на работу в Хогвартс и назначил своей заместительницей.
Жажда осталась в ней, но не справедливости, а жажда следовать инструкции начальства. Эсме, приехав, так же успешно убила беспринципное подчинение, как была раньше Дамблдором убита справедливость.
Матушка Ветровоск, разобравшись с содержанием памяти женщины, ставшей сосудом сознания (ведьмы посильней себя), уже составила списк будущих жертв.
Список возглавлял мэтр Альбус Дамблдор, в настоящее время – директор Хогв-арт-са. Она вспомнила магистра Муструма Ридколи, ректора Невидимого университета, их танцующее на грани флирта общение, вспомнила свои фантазии на тему спотыкания на ровном месте и Ридколи, догоняющего Эсме в темноте ночи...
Для собственного удовлетворения и личного спокойствия, она забила имя Альбуса и на втором, и на третьем месте в списке будущих жертв.

То, что нашлось в памяти „временного сосуда” о некоем Мальчике-которого-оставили-в-живых, ой как матушке Ветровоск не понравилось!

[Leka-splushka]

***

Гермиона посмотрела сквозь ресницы на трехголового пса-цербера и зажмурилась. За ней стоял ее бойфренд Гарри, он поминутно переступал с ноги на ногу и дышал ей в ухо.
Она толкнула парня локтем, не обращая внимания на глухое ойканье, и опять закрыла глаза. Больше никто не отвлекал, щекоча дыханием шею, не сбивал внимание легкой щекоткой и сопровождающим это чувство удивительным ощущением в груди и животе, которым откликалось ее тело.
Она попыталась превратить свое сознание в безмятежную картину звездного неба. Космическую гармонию постигают не случайно только монашки в их обители высоко в горах. Ей, ощущавшей теплоту близости мальчика, достичь пути Скорпиона было трудно. Но не невозможно.
Юная ведьма взмахнула белой палочкой феи-крестной и молодой цербер превратился в маленькую трехголовую змейку.
Гарри пискнул, но не растерялся и быстро трансфигурировал из тройной миски трехголового щенка великанского размера прочную клетку. Шустро схватив растерянную змею за хвост, он бросил ее внутрь клетки и захлопнул дверцу.
Змейка начала шипеть.
Гарри зашипел ей в ответ.
Гермиона с уважением посмотрела на своего бойфренда. Не сдержалась и поцеловала его в щечку, а потом дернула за рукав, указывая на люк в полу.
Бойфренд оказался смышленным.
Гарри с трудом поднял тяжелое полотно люка и наклонился, вглядываясь в темноту.
Что-то там шевелилось.
Гермиона начала бы рассуждать: что-как-сколко-раз, но от Маграт подобный склад тугодумства был далек, как до центра Плоского мира, поэтому она снова зажмурилась и взмахнула костяной палочкой.
Вспыхнуло пламя и шевелящееся нечто, что бы там оно ни было, полностью сгорело.
Забрав с собой клетку с трансфигурированной змеей, они спустились по принесенной с собой веревочной лестнице. Там, внизу, оказались останки спаленной магической растительности, мелкие кусочки которой продолжали шевелиться, и Гермиона, опередив Гарри, назвала их:
- Дявольские силки. Пакостное растение.
- Хотело придушить нас, а?
- Что хотело оно - не важно, важно то, что хотим мы, - назидательно сказала девушка. Бойфренд забыл захлопнуть челюсть от восхищения. – Давай вперед, Гарри.
Впереди оказался зал с летающими ключами.
Кто-то хотел, чтобы Гарри воспользовался своим умением летать. Маграт-Гермиона не позволила бы кому-нибудь постороннему указывать ее бойфренду что демонстрировать. Указывать ему имела право только она, и свое право она не упустит. Чтобы всякие заграницы боком не торчали, так ведь?
Ключи под чарами костяной палочки превратились в птичек, которые радостно чирикали, уничтожая крепкими клювиками закрытую дверь, ведущую дальше.
Подростки, держась за руки, переступили через образовавшийся проем, и тут же ощутили дурной, такой знакомый запах горного тролля.
Магратт-Гермиона шагнула вперед и увидела, что чудовище спит. Гермиона возможно еще не успела просветиться в достаточной степени насчет обратной пропорциональности, связывающей внешнюю температуру с личным IQ горных троллей, но Маграт, сама уроженица Овцепика, где горизонтальных территорий нет, в вопросах об этих созданий считала себя спецом.
Как она ожидала, и в мире Хо-гв-артса все было устроено, как нужно, в зияющей пасти горного тролля сверкали диаманты вместо зубов. Маграт жадной себя не считала, но найдите кто-нибудь хоть одну девушку, которая при виде доступных, специально для нее разложенных драгоценностей не потеряла бы голову и не захлебнулась слюной!
Бросив сонные чары на тролля, и для уверенности несколько раз повторив их, она метким ударом топорика, трансфигурированного из дубины монстра, выбила все доступные ей зубки. Собрав горстку сверкающих кристалликов, показала их Гарри. Бойфренд сначала находку не заценил, только с безразличием пожал плечами, за что и поплатился. По щиколотке его Гермиона пнула увесисто, да и топорик был все еще у нее в руках, так что он поспешил высказаться:
- Я дам тебе столько золота, сколько нужно будет, чтобы сделали для тебя специально, комплект украшений, Миона.
- О! Спасибо, Гарри! Дай поцеловать тебя!
Поцелуев мальчик уже не пугался, с готовностью вытянул губы трубочкой и закрыл глаза, чтобы насладиться.
Каждый раз он удивлялся, насколько ему нравится целоваться с подругой.

Следущее помещение было занято огромными шахматными фигурами. Очевидно, кто-то хотел, чтобы они поиграли здесь в шахматы. Хорошо играть в эту игру ни Гермиона, ни Гарри не умели, зато научились отменно и очень жестко колдовать.
Гермиона уже успела проявить свои способности на чарах и трансфигурации после обморока и появления у себя в голове неожиданной соседки.
Маграт Гермионе очень понравилась, девушка как-то сразу доверилась ей и не испугалась, когда та забрала контроль над общим телом.
Поведение Маграт сначала шокировало, потом удивило, а под конец – понравилось гриффиндорской „заучке и зануде”.
Стала колдовать обновленная мисс Грейнджер, как мы упоминали выше, жестко. Как она объясняла бойфренду: „Все очень просто – представляешь себе в голове, что ты хочешь в конце заклинания и, когда уже все в достаточной степени проясняется, взмахиваешь палочкой. И оно получается. Проще-простого, как с тыквами”.
Профессор МакГонагалл слушала свою студентку, странно сверкала внезапно позеленевшими глазами и хитро улыбалась. Но пока молчала, вопросы этим двоим не задавала, а только прибавляла им баллы.

***

Зато директор, Альбус ПВБ Дамблдор, странно изменился как внешне - в предпочтении одежды, так и в поведении. Он стал нелюдимым, ни с кем не общался, никого в круглый кабинет не приглашал, лимонными дольками не потчевал, чаем не поил.
К ярким и непостижимым расцветкам его обычных роб и халатов внезапно добавилась страсть к вычурным покроям и невообразимым украшениям – вязанным, сверкающим драгоценными гранями или хоть безумным сочитанием складок и буфов. Детали были настолько замысловатыми, что девушки всех факультетов, оторопев, начали делать зарисовки особо полюбившихся дизайнерских решений.
Вчера, например, полы синего халата директора оказались украшены десятками вязанных розовым шелком танцующих голых мужиков. Мужики были детально представлены, и при каждом танцевальном „па” их хозяйство весело колыхалось и подпрыгивало. Девушки таращились, тайком указывали на анатомию вязанных мужиков пальчиками и чуть не задыхались, пытаясь не прыснуть из-за дикого восторга.

***

Белая костяная палочка Маг..., то есть Гермионы, описала полукруг в направлении шахматных фигур и они стали маленькими-маленкими.
Бойфренд в прыти подруге не уступал.
- А ну, в строй! – рявкнул, размахивая палочкой, Гарри. – Мирррно! Нале-во! Шагом марш!
И шахматные фигурки начали маршировать, построившись по старшинству – король, ферзь и т.д., мерно шагая к следующему помещению в колонне по двое – белая, рядом с такой же, но черной фигурой.
Последними набивали пятку две пешки, а за ними шли Гарри и Гермиона.
В соседнем помещении на столе в шеренгу выстроились бутылочки с прозрачной жидкостью. Записка на пергаменте была главоломкой, которую они были должны решить, чтобы пройти препятствие.
Ребята уже вошли в раж и слушать не хотели даже слышать слово „должны”, поэтому Гермиона, ни минуточки не сомневаясь, взяла все бутылочки и всплеснула их содержимое поверх языков огня, который горел впереди. Пламя вспыхнуло и внезапно погасло. Там и сям оно попыталось возродиться, но хлынула водная струя из красной палочки мисс Грейнджер, все зашипело и окончательно угасло.
- Давай, Гарри, нам туда, - сказала она и последовала за марширующими фигурками.

[Leka-splushka]

Огромное помещение освещали горящие в своих гнездах на стенах факелы. Четыре колонны поддерживали высокий потолок зала.
Посередине помещения они увидели зеркало на птичьих лапах.
- Это то зеркало, которое подсунул тебе директор? – спросила девушка.
- Да, оно. Зеркало Еиналеж, - ответил Гарри и содрогнулся. – Оно показало мне моих погибших родителей.
- Да? Ну и ну! Приступим?
- Приступим, - кивнул головой мальчик.
Маграт-Гермиона посмотрела одним глазом на отражающую поверхность, не позволяя бойфренду посмотреть, пока она не удостоверилась в безобидности артефакта. Уж очень большую силу имели зеркала, она о них уже в достаточной степени узнала.
Картина, показанная ей зеркалом, никак не могла понравиться.
Там какая-то рыжая девица, в которой Маграт узнала ту девочку Нинь-дзю, но уже подросшую и с сиськами, целовала Гарри взасос, а он завороженно, с остекленевшим взглядом, пялился на ее лоб, покрытый мириадами мелких веснушек, и считал их.
Гермиона почувствовала в своем сердце глубокую, жгучую ненависть к Нинь-дзе и решила сделать все от нее зависящее, чтобы не допустить воплощение в жизнь продемонстрированной зеркалом картины возможного будущего.
- Теперь смотри ты, но приготовься быстро бежать, - сказала она, но его руку не выпустила. Во избежание.
Мальчик шагнул вперед и увидел свое отражение. Рядом с ним стояла его девушка, Гермиона, держала его руку одной рукой, а другой она бесстыдно рылась в его кармане, что-то там разыскивая. Мальчик весь покрылся испариной от смущения, вспомнив, что оба кармана его брюк с дырками, и найти она могла в них только одно. Но то, что она могла там найти, было еще не поводом для гордости. Нужно было подождать хотя бы пару лет, пока все достигнет нужных размеров, а потом ...
Но что там, в отражении происходит?
Гермиона вытащила руку из его кармана, держа не то, что он боялся увидеть, а какой-то поблескивающий гранями красный камень, загадочно подмигнула ему и снова положила камень в его карман.
Мальчик внезапно почувствовал тяжесть в правом кармане брюк, не раздумывая сунул руку и вытащил...
Философский камень!
Увидев его, девушка громко воскликнула:
- Уделали мы всех!
И, покрепче сжав ладонь своего бойфренда, поторопилась утащить его наверх, в комнату щенка-цербера, чтобы успеть замести следы своего пребывания здесь.
Трехголовая змейка, до сих пор молчавшая, внезапно начала шипеть. Гарри замедлил шаг, внимательно вслушиваясь. Что-то прошипел в ответ, словно уточняя, и поделился новостями с подругой:
- Миона, Флафи говорит, что есть кратчайший путь отсюда и обещал проводить нас.
- Флафи? – хмыкнула девушка. – Ладненько, пусть указывает дорогу.
За собой они оставили марширующие армии из шахматных фигур мерить в длину и ширину зал.
Кто-то из офицеров давал команды. Последнее, что слышали уходящие ребята было:

- Круугом марш!
Запевай!
Мы на страх любым врагам
Маршируем тут и там
Не страшась тревог,
Не жалея ног.
Это воинский наш долг.
Это воинский наш долг.

Ать, два, три, четыре.
Шире шаг, два, три.

Мы характер боевой
Укрепляем дружно свой.
И сомнений нет,
Что секрет побед
В подготовке строевой.
В подготовке строевой.

Кругом марш!
Ать, два, три, четыре.
Шире шаг, два, три, четыре.
Кругом марш!
"Слоновий патруль (Песня слонов)" / "Colonel Hathi's March (The Elephant Song)" (русская версия)

***
Лилит откинулась на спинку кресла. Быть директором этой долбаной школы теперь казалось насмешкой судьбы.
Понравившаяся ей девица здесь не училась. И как ее найти?

[Leka-splushka]

Глава 4.

Лилит де Темпскир, оказавшись запертой в бесполезном мужском теле, не могла почувствовать появление второй Крестной в замке.
Быть Феей-крестной – это женская магия.
А телу Альбуса Дамблдора белая костяная палочка Лилит не то, что управлять не позволяла, она им даже не чувствовалась как волшебная.
Теперь этот символ крестничества собирал пыль на полочке над тесной и дурно пахнущей кроватью директора Хогвартса.
Почувствовать-то присутствие напарницы в мужском теле Лилит не могла, но с другой стороны, сто-с-лишним-летнее тело старика, разумом не было обделено. И оно тихо предупреждало новую обладательницу даже и не надеяться - даже в дурном сне, что троица сестер из Овцепика не выследили бы ее в здешнем мире.
По всей вероятности, они уже в магической Британии.
Но важнее всего было то - в кого вселилась вторая крестная фея, Маграт Чесногк! И как могла Судьба с такой злобной иронией распорядиться, чтобы в руки девчонке-переростку, которой и самой нужна была хорошая фея-крестная, вручить такое ответственное дело вместе с палочкой?
Палочка была очень, очень важна! Потому что в сравнении с ее возможностями, любая здешняя волшебная палочка была любопытной игрушкой для тренировки ребятишек.
А еще в мозгу дряхлого старика, служившего на сегодняшний момент сосудом госпожи де Темпскир, что-то шевелилось, само собой делало выводы, да еще и принялось задавать вопросы. Тревожные вопросы.
Например, если вместе с напарницей-феей прибыли и ее подружки, что с ними делать? Допустим, та, похожая на прачку старушка, которая не шугалась от хорошей выпивки, и любила потом погорланить песенки ... про волшебника, например, у которого посох с набалдашником, как это отразится на процессе преподавания в школе магии и колдовства?
Целая школа, полная детьми-волшебниками – парни с девушками, в одном учебном заведении! Ужас!
Ужас?
Да на следующий год будет бейби-бум и сюда вернутся доучиваться только малолетки и бездетки!
Блииин! Как ее угораздило вляпаться по самое не могу в середину озера дерьма, в теле этого никудышного старика, у которого и посоха нету, только какая-то узловатая тонюсенькая палочка, которая в любой момент может сломаться?
А палочка крестной феи в руках девчонки Маграт бесила. Более того, унижала Лилит де Темпскир.
Боги Диска! Пусть, пусть Она сюда не приперлась, после стольких-то лет ...
Аххх, надо ли самой себе делать мозговынос - скорее всего, прибыли все трое.

Троица – число магическое: три желания, три принцессы, три загадки, три ведьмы ... Хотя, какие там три - в школе Хогвартс полным полно молоденьких, и весьма способных ведьмочек. Были бы они в ее окружении, пока она владела Орлеей ...
Но нет!
А в этом дряхлом теле – это еще более непринципиально.
Бесило и то, что троице вражинь Судьба приготовила, может быть, орис гораздо более удачливой. Знала бы ее бессердечная и фригидная, как айсберг, сестра, Эсмеральда, какой шанс ей упал с неба - появиться в школе, полной ведьмочек, стала бы управлять миром.
Слава Богам, она была тупа, как пробка, и в сказки не верила, она верила в главологию.

В дверь постучали, а потом в круглый кабинет директора ворвался угрюмый профессор по зельеварению, Северус Снейп, и без приглашения развалился в кресле в углу.
Лилит от Северуса очень, очень тащилась. Весь в черном. С изящными, плавными движениями, с длинными ногами, с длинным острым носом и вероятно, с длинным ... Она ждала, что подумав об его ... посохе, внизу живота защекочет, но – ничего не произошло!
Ей захотелось плакать, нет – ей захотелось реветь, выть на Луну вервольфом.
С большим трудом она собрала волю в кулак, проглотила комок в горле, встала и приблизилась к высокому зеркалу, которое с недавних времен устроила у себя в кабинете, чтобы ее отражение напоминало, что в этом мире она не привлекательная женщина, а мужик.
Старик.
Альбус-чтоб-его-Дамблдор.
Серебряным гребешком она начала расчесывать длинную белую бороду, а потом заплела три косички и украсила маленькими золотыми колокольчиками. Их чудный трезвон, когда она мерила круглый кабинет по диаметру и по хордам, шагая с закрытыми глазами, вселял в ее душу мечту о чудесном возвращении обратно в Орлею.
Вернуться в свое избалованное заботой, молочными ваннами и литрами омолаживающих элексиров женское тело. К шелку, бархату и к мужчинам ...
Бархатный голос зельевара вырвал ее из сладостных грез и окунул в Ледовитый океан.
- Дамблдор, не понимаю тебя, чего втюрился в эти зеркала? Я их терпеть не могу, - валяжно сказал Северус своим низким, сексуальным голосом.
По спине директора прошествовали колонны из мириад мурашек.
- Ничего ты не понимаешь, Северус, - почти прошептал директор. – У каждого волшебника есть свой источник волшебства и могущества, даже у тебя, хотя ты не понимаешь этого. Но всему есть цена. Только с зеркалами ты не зависишь ни от чего, кроме своей собственной души.
- Ненавижу зеркала, - пробасил Снейп.
- Потому что они всегда говорят только правду, а ты в нее не вслушиваешься. Послушай хоть однажды, что зеркало тебе скажет ...
- Одну чушь несут, - отрезал зельевар и спросил. – Зачем меня позвал?
Лилит вспомнила о рыженькой девочке, к которой она, на зло себе, в миг слабости, почувствовала такую неуместную симпатию.
- Скажи, тебе известна девочка, рыженькая такая, конопатенькая ... десяти-двеннадцати лет от роду?
- Уизли.
- Что Уизли? – не поняла Лилит, ака директор Дамблдор.
- У них есть дочка, имя ее не знаю. Но как так можно? Ведь ты гостишь в этой дыре чуть ли не каждый месяц? Даже мне известно, что на следующий учебный год она должна поступить на первый курс.
- А-га! – погладил сплетенную в три косички бороду директор, и его лицо приняло задумчивое выражение.

[Leka-splushka]

***
Херес ей понравился.
Херес прибавил блеска в глазах и это ей подошло, как подошла и длинная, до пола, шелковая юбка темно-красного цвета, украшенная черной вышивкой и маленькими кругленькими зеркальцами, которые сверкали и отражали свет и весь мир, завораживая в себя Силу и Мощь и передавая их ей, своей хозяйке.

Черная, полупрозрачная блузка из кружевной вуали с длинными, перевязанными атласными бантиками рукавами и дорогая, такая же черная, шаль, прикрывающая проблемные места в ее анатомии, дополняли туалет Сивиллы Треллони (нянюшки Гитты Ягг, если кто-то забыл).
Когда она, танцующей походкой, прошествовала между факультетских столов, заполненных жрущими студентами, те, ошарашенные, ушли в Астрал и надолго.

Такой Сивиллу никто никогда не видел.
Огромные очки-кругляшки больше не уродовали ее лицо, и все узнали, что глаза у Сивиллы Треллони завораживающие, необычного фиолетового оттенка. Ими она стреляла направо и налево, сопровождая это действо обворожительной полуулыбкой.
Вымытые каштановые волосы вились длинными локонами, которые она старательно причесала и уложила в замысловатую прическу, закрепленную огромной искусственной красной розой так, что те ниспадали спереди снопом, поверх шала. Неприкрытое ушко украшала висящая до самого плеча сережка в виде трех сплетенных, но свободно болтающихся змеек.
Гитта Ягг в теле Сивиллы выглядела и чувствовала себя неотразимой, привлекательной и сексуальной.
И готовой сию же минуту воспользоваться своими женскими преимуществами. Потому что пахло от профессора по гаданию одурманивающе и сладко. И никто не сомневался, что на чистое, женское, нестарое тело - совершенно точно - ничего не было надето под развевающейся юбкой.
Мужское население Хогвартса, во главе с угрюмым профессором по зельеварению, среагировало на новый образ внучки знаменитой Кассандры Треллони соответственно – все оцепенели, уставившись на пританцовывающую преподавательницу шальными глазами.

- Ц-ц-ц-ц ... – поцокала мисс Грейнджер, увидев Сивиллу и узнав в ней свою сестру Гитту Ягг по ее пристрастию ко всему красному.
И по вьющемуся на грани восприятия амбре дешевого хереса.
Бойфренд продолжал работать ложкой, даже не заметив возросшее напряжение в Большом зале.
- Цыц! – мгновенно отреагировала профессор Треллони, зыркнув на девочку и чуть задержав взгляд на торчащей из рукава ее мантии белой палочке феи-крестной.

Минерве МакГонагалл, в которую, как мы помним, вселилась матушка Ветровоск, новый облик Сивиллы и обмен любезностей с маглорожденной девочкой о многом сказали.
Минерва закатила странно изменившие свой цвет на зеленый глаза к потолку.
Но почувствовала себя счастливой.
Она нашла своих сестер. Нужно было в скором времени созвать их на шабаш.
А директор Дамблдор с недавних времен перестал появляться в Большом зале на общий с учениками прием пищи. Вспомнив свой короткий визит в круглый кабинет и то, как на мгновение они встретились с Альбусом взглядами, ее передернуло.

За очками-половинками мерцали зеленым светом его близорукие глаза.

***
Шабаш начался с кабака Дырявый котел – заведения столь унылого, что Гитта сразу захотела убраться отсюда, чтобы не запачкать бархатную накидку и не привлечь к себе внимания народа. Посетителей в этот ранний час субботнего утра оказалось довольно много.
За барной стойкой стоял и грязной тряпкой протирал стаканы - от этого они чище не делались - некий неинтересный Гитте мужик. Увидев троицу ведьм, он бодро поприветствовал каждую, всем своим видом демонстрируя, что хорошо знаком с ними.
С двумя из трех, во всяком случае.
Скорее всего, только со старшей из трех, Минервой МакГонагалл.
Кто эта сногсшибательная ведьма, сопровождающая преподавательницу по трансфигурации, бармен Том представления не имел, только предполагал. И завидовал студентам старших курсов.
На мелкую кудрявую пигалицу он лишь мельком взглянул.
- Гуттен ютро, майне грозен хер!* – Гитта соблазнительно качнула бедрами и обратилась к оторопевшему хозяину заведения. – Драй бирен, гранн мерси. **

============================================================
*, **Нянюшка Ягг нахваталась заграничными словами от своего сыночка, Шейнчика, он же моряк.
Только они ему больше помогали.
=========================================================

Профессор Минерва МакГонагалл, не смущаясь присутствия объекта их разговора, спокойно спросила свою сестру Гитту, ака Сивилла Треллони:
- Как тебя понимать, Гитта Ягг? Сначала ты его, напрямую так, грозным хером, а потом, сразу – гранной назвала.
- Я не раз говорила тебе, Эсме, что с непристойностями ты полностю незнакома? – встав нос к носу и уставившись своими фиолетовыми глазищами в зеленые глаза подруги, начала нянюшка. – Хер, это не то, о чем ты думаешь, ...
- Я здесь была замужем! – рявкнула матушка Ветровоск.
- А! – округлила глаза другая ведьма. – Ха-ха-ха, с хером, значит знакома, но по-заграничному, это означает только господин.
- А зачем-то гранной тогда?
- Это означает большое ...
- Болшой хер? –шагнула к нянюшке строгая ведьма.
Тогда звонкий девичий голос откуда-то снизу удержал их обеих от сме ... всей этой мерзости.
- Замолчите, вы, дуры! Мы пришли, чтобы попасть в Косой переулок, а не за тем, чтобы искать себе гранн и херов.
Бармен Том стоял как вкопанный и ничего не понимал из происходящего – только судорожно глотал воздух, но услышав „Косой”, кивнул головой девочке – она показалась ему самой разумной из троих, в сторону задней двери. И долгое время после того, как этой странной троицы из двух преподавательниц Хогвартса и девочки-малолетки след простыл, он оставался дезориентированным, бессловесным и пучеглазым.

***
- Зачем тебе эта никчемная девчонка, Альбус? – продолжал ласкать слух начальника своим бархатным голосом Снейп. – Не надоела ли тебе вся кутерьма с бесконечной вереницей рыжих, неотличимых друг от друга отпрысков Артура и Молли?
- Я решил устроить ей сказку.
- Кому? Дамблдор, ты заболел? – узкая, с длинными, изящными пальцами рука зельевара легла на лоб Лилит, и она дрогнула от его касания. – Нет, у тебя температура нормальная, но ты дрожишь. Почему не ляжешь в кровать и не оставишь все дела в руках Минервы?
- Не могу. Я обещал себе устроить бал девочке, где она встретит принца и дарует ему поцелуй... Должный поцелуй в должное время, надо правильно вычислить момент, иначе все мои старания будут впустую.
Северуса резко перекосило, и он упал назад в кресло, забыв дышать, моргать и шевелиться.
„Мой Лорд, когда, когда ты возродишься и спасешь меня от этого ополоумевшего придурка?” – мысленно простонал зельевар и прикрыл глаза рукой, чтобы начальство не заметило проступившие в глазах Грозы Подземелья слезы.

[Leka-splushka]

***
Шабаш плавно перетек в Запретный лес, где на небольшой полянке был зажжен костер, на вертеле жарился закупленный в Косом переулке кролик. В стороне охлаждался полный грогом котелок.
- Я принесла с собой тетрадки сестры Десидераты, - Маграт в корне пресекла начинающийся по Н-ному кругу скандал между матушкой и нянюшкой.
Это возымело мгновенное действие. Словно ссору заперли под замок. Обе ее сестры уставились в рот своей младшенькой напарнице в ожидании разъяснения.
- У нее были видения, что Лилит устроит бал, где Нинь-дзя должна встретить своего возлюбленного принца, поцеловать его и он будет навеки ей покорен.
- Какая Нинь-дзя? – не поняла Минерва. – Раньше мы прочитали записку, в ней говорилось о Джи-не-вере.
Маграт Чесногк энергично закивала, чтобы еще раз ощутить свои длинные, пушистые локоны. Она, как и нянюшка Ягг, была весьма довольна переносом в новое тело. Тут шустро-шустро закадрила себе бойфренда, а там ...
- Об одной и той же девочке говорим. Я ее так назвала – Нинь-дзей, прежде чем узнать из тетрадок всю правду об этой змее.
Гитта, ака Сивилла, пригладила свою новую шаль, чтобы лишний раз провести руками по груди и томно подумала о черных омутах глаз своего коллеги по зельеварению.
„Северус-с-с, ради тебя я готова изменить свою тактику охмурения. Не самой на невидимом корне несуществующего дерева спотыкнуться и ждать, а спотыкнуть тебя и наброситься!” – думала она.
- Кто змея-то? – рассеянно сказала она, чувствуя, как твердеют соски.
- Гитта! Перестань! – шлепнула ее по руке Минерва, сверкая неодобрительно зелеными глазами. – Маграт у нас целомудренная.
- Замолчите! – пискнула Гермиона-Маграт и подняла обе руки вверх, чтобы сосредоточится на Пути Скорпиона и не убить этих двух дур приемами Нинь-дзю-до по учению Великого Учителя Лобсанга Достабля. – Знаете, кого она - Джи-не-вера - представляет в роли возлюбленного принца? Не знаете, но я вам скажу – моего бойфренда. Да, да! Гарри Поттера! А я его ей никогда не отдам, слышите, не будь мое имя Гермиона Джин Грейнджер, если я позволю этой конопатой пигалице увести моего суженного!

Наступило молчание.
Тишину нарушила матушка Ветровоск, ака Минерва.
- Твое имя не Гермиона, а Маграт!
- Тихо! – взбеленилась девочка. – А Лилит видит в роли принца для Джи-не-веры профессора Северуса Снейпа.
- Это по-по-по-чему? - стала заикаться Гитта Ягг, ака Сивилла Треллони. – Ведь Северус обычный парень?
- Обычный-не-обычный, но фамилия его матери в девичестве была Принц.

- Вах! Умираю, - начала падать назад нянюшка. – Я убью твою сестру, Эсме!
- Убей ее, мне-то что от этого, - пожала плечами матушка и ее зеленые глаза холодно сверкнули в темноте ночного леса.
Деревья, окружающие небольшую лесную полянку были похожи на замерзших каменных великанов.
В наступившей тишине потрескивание горящих бревен было единственным звуком в притихшем ночью Запретном лесу.
Котелок, в котором они сварили грог, давно отстыл, и темная гладь жидкости отражала игру языков пламени в костре.
Матушка Ветровоск засмотрелась в эти отражения и ей показалось, что видит движущиеся картины, которые она в трансе наблюдала.
Ее звонкий смех разбил вдребезги и тишину, и уныние ее подруг.
- Сестры, я расскажу вам, что нужно сделать, чтобы Джи-не-вера не получила своего принца. Чтобы тебе, Гермиона, достался твой друг, Гарри Поттер, а тебе, Сивилла – Северус Снейп.
- А тебе, матушка?
- Я? Я тоже с пустыми руками не останусь. И у меня будет свой приз – зачеркнуть первые три позиции в моем списке мщения.

Две другие ведьмы с пониманием кивнули головами.

[Leka-splushka]

Глава 5.

План матушки Ветровоск был пиковым.
Троица Ланкрских ведьм сошлись на том, что сначала надо было к врагу – змее Нинь-дзю - присмотреться. Да повнимательней.
А потом решить, кого выбрать в принцы.

Устроить такое Джи-не-вере, протеже загадочного директора, прямо у него под кривоватым носом, было „бест-оф-да-бест”!
Директор Дамблдор, которого вякающая, время от времени, в общей с Маграт голове, Гермиона Грейнджер прежде называла Самым-Великим-Колдуном двадцатого столетия, равным самому Мерлину*, для притихшей девочки давно сошел с пьедестала величия.

==========================================================
*Пошуровавшая в ее памяти Маграт поинтересовалась - кто был такой этот Мерлин, не Мерлин Менсон ли, часом? После вопроса Маграт, Гермиона обиделась и перестала называть директора Хогвартса вторым Мерлином.
Кажется, она перестала его даже уважать.
А потом ее жестокосердечно уведомили, что в тело директора вселилась их врагиня, Лилит Ветровоск.
============================================================

Чтобы воплотить план матушки Ветровоск, они собирались побродить вокруг той „Норы” и осмотреться.
В одну из ночей ведьмы оделись потеплее - Маграт одела мужские, взятые взаймы у бойфренда, брюки и взобрались на школьные метлы. Матушка и нянюшка приятно удивились, что им не понадобится для полета помело - непонятный плод, не очень вкусный при этом. И мести метлой не нужно.
Девочка Гермиона им внятно разъяснила принцип действия здешних летательных средств.
Садишься на метлу. Вдыхаешь воздух, задерживаешь дыхание, закрываешь глаза и отталкиваешься обеими ногами от земли.
Не позволяешь панике завладеть твоим умом.
Все трое указания исполнили точь в точь, взлетели успешно с середины квиддичного поля и отправились в сторону Норы.

Кое-кто следил за их отбытием из своего окна и думал: „Что эти трое замышляют? И как, со своей стороны, ответить ударом на удар?”

Ни Лилит де Темпскир, ни – более того - Альбус Дамблдор, не страдали скудоумием. И в этой необычной троице, состоящей из декана факультета Гриффиндор, свихнувшейся (или уже не настолько) проффесора прорицаний и мисс Я-Знаю-Все-на-Свете, их общее внимательное око разглядело троицу Ланкрских ведьм из Овцепика.
Присутствие Эс... ЕЕ присутствие, в волшебном мире Британии, в школе колдовства и чародейства, насторожило Лилит настолько, что она пошла на переговоры с первоначальным владельцем этого дряхлого тела.
За время своего пребывания „Альбусом”, она уже научилась отделять свое Эго от его сознания. Более того - начала терпимо (смотри упомянутую выше причину) и успешно с ним общаться. Это преподнесло ей два подарка.
Первым было то, что он разделял ее ненависть ко всем женщинам и любовь к молодым парням. Лилит такое ни разу в жизни не встречала и не понимала, как такое может существовать, но особо горячие сцены с неким Геллом, которые нашлись в памяти ненормальника, ей понравились.
Разобравшись с теми воспоминаниями, она определила, что Альбус предпочитал быть покорной стороной в любовных утехах. И когда соединила в единое целое этот весьма подозрительный и грязный факт с его напыщенным самомнением, с его желанием стать последним оплотом справедливости в волшебном мире, высшей инстанцией, чуть не впала в истерику.
Ха-ха, инстанцией последней, но ебнутой!
О, боги похмелья, какая глубокая психиатрия...

В вопросе общения с Лилит у самого Дамблдора выбора не было. Он, по-любому, находился в одной голове с этой надоедливой сукой, она все о нем узнала, так почему бы и не поладить с ней? При этом, он тоже прекрасно ее прочитал. И то, что в ее памяти нашел, ему так же понравилось.

Лилит спросила притихшего Альбуса - куда это улетают его профессора? И не вздумали ли ведьмы Овцепика податься в партизанки? На что Дамблдор несколько рассеянно ответил, что они отправляются в Нору – дом интересующей ее девочки, Джинни Уизли.
Лилит не поверила. Откуда он мог узнать такие подробности?
Его ответ и стал вторым подарком Альбуса - он сказал, что прочитал это в голове Минервы.
Ого! Госпожа де Темпскир в первый раз почувствовала себя не до конца обездоленной в сравнении с остальными Ланкрскими ведьмами, раз это тело способно на такое - читать чужие мысли!
Это было круто!
Задумчиво проследив взглядом за неуклюжим полетом троицы ведьм, Лилит подумала что ей очень хочется последовать за ними.
Но как осуществить это?
Издалека ведьмы напоминали внезапно полетевших в теплые края куриц.
Полететь за ними верхом на метле (и выглядеть так же) – некомильфо. Не пристало такой важной персоне, как госпожа Лилит де Темпскир, ездить на метле, словно она некий безмозглый ученик, а не трижды вдова и директор школы колдовства и чародейства.

„Почему не воспользуешься каминной сетью?” – подсказал Дамблдор и представил, как это делается.
„Не подходит, я хочу слышать, о чем они там разговаривают, - отказалась от предложения Лилит. – Потому что они настолько ветренные, что могут и отказаться долететь до этой дыры, вместо того, по пути устроить шабаш, например”.
„Шабаш? Что это?” – не понял старик.
„Ведьминская магия, нечего тебе рассказывать, все равно непонятно будет,” – она резко оборвала обсуждение этой темы, продолжая перебирать возможности слежки. И тут госпожу де Темпскир осенило, что ей сделать, чтобы и последовать за сестрами, и подслушать, и чтобы те ее не заметили – при помощи переноса сознания.
Дамблдор настаивал на разъяснениях.
Какие там разъяснение, когда надо немедленно действовать?
Игнорируя вопли Дамблдора, она удалилась в спальню и прилегла на его уже опрятную кровать.
Хорошая взбучка с применением пыточных заклинаний возымела положительный эффект – хогвартские домовики стали ежедневно менять простыни на директорском ложе.
Теперь оно пахло цветами.
Она легла поверх постели и закрыла глаза.
Сосредоточилась на сознании летающих существ.

Вокруг замка кружили ночные твари.
Лилит подумала, кого выбрать - сову или летучую мышь?
Школьные совы для заимствования не подходили. Они были слишком непокорными и неуправляемыми, из-за своей повышенной волшебством, разумности.
Хм, быть может, какая-либо летучая мышь будет в самый раз?
Лилит поискала потерявшую чувство самосохранения и слишком приблизившуюся к замку тварь, чтобы отправить в нее Альбуса.
Хватит лениться и нагружать ее всей своей директорской работой, пусть полетит и пошпионит за ведьмами. А тем временем она, Лилит, немножко отдохнет в мягкой постели, вздремнет, после обильной закуски, преподнесенной перепуганными эльфами.

[Leka-splushka]

***

Лес, над которым летели ведьмы, был темным и страшным.
Палочка шестого Уизли, сворованная Гермионой и обрызганная Поисковым зельем, указывала к восходящей кроваво-красной полной луне.
Где-то внизу, скрытые кронами деревьев, хором выли волки.
- Доннерветтер, - рявкнула нянюшка Ягг, шлепнув тяжелой рукой какое-то летящее рядом с ней создание.
Создание издало писк и с воплем возмущения резко изменило направление своего полета на сто восемьдесят градусов.
- Что ты сказала? – спросила матушка Ветровоск.
- Это означает по-заграничному „летучая мышь”, - с достоинством ответила нянюшка. – Мой Шейнчик так мне сказал.
- И где ты видела летучую мышь? – недовольно спросила матушка, завидуя познаниям своей сестры.
- Только что. Ударила одну рукой. Думаю, что она после этого долго не протянет.

***

Внизу, на промерзлой земле барахталась очень большая, слегка дезориентированная летучая мышь. Альбусу впервые пришлось занять чужое сознание, и случилось такое невезение – сразу оглушили его животное-носителя ударом руки. Поэтому он чувствовал себя „не в себе”.
С трудом раскрыл кожаные крыля и попробовал взлететь.
Наконец, после нескольких неудачных попыток, ему это удалось, и он сразу полетел назад, в замок.
Покружив вокруг многочисленных башен и башенок Хогвартса, он вошел в раж и решил - пока та сука, Лилит, спит, он доставит себе удовольствие вдоволь полетать и позабавиться.
Альбус так долго двигался молнией, совершая в воздухе хаотические, броуновские движения, которые приводили его в дикий восторг, что потерял чувство времени. Заметив, что начало светать, и вот-вот рассвет его застанет снаружи, он поискал куда спрятаться.
Открытые окна в башенке Сивиллы привлекли его внимание, темные мышиные глазки хищно сверкнули. Альбус влетел в помещение.

***

Некоторое время спустя нянюшка указала на нелепое строение, хорошо различимое под ярким светом огромной, висящей уже высоко над горизонтом, луны. Оно торчало в одиночестве посередине темнеющего земельного участка.
Троица приземлилась рядом с расшатанным сараем, полным тыкв.
- Смотрите, тыквы! – оживилась Маграт.
Нянюшка внимательно начала изучать находку, рассматривая в качестве будущего транспортного средства Джи-не-веры.
- Жалость, тут нет ни одной подходящей, все помятые, - сказала она. – Хозяйка здесь никудышная.
- Что? – не поняла Маграт.
Она любила тыквы, приготовленные по любой рецептуре.
- Мятые, говорю, мятые! В кареты не годятся.
- Гитта! – рявкнула матушка Ветровоск. – До бала следующего года эти тыквы будут не только мятые, но и гнилые.
Маграт продолжала кружить вокруг кучи зеленоватых в лунном свете овощей и задумчиво проговорила:
- Сколько у них народилось. Должно быть, у них в огороде в конце лета было всего полным-полно. Я сама очень люблю делать из овощей всякие новые соленья, чтобы ничего не пропало ...
Нянюшка посмотрела на свою молоденькую сестру, как на сумасшедшую.
Если Маграт еще и не сошла с ума от вида количества тыкв, то ей недолго до этого осталось.
- Лично я, - торжественно заявила матушка, - в жизни огурца не засолила.
- Зато ты их бочками съедаешь, - засмеялась Маграт.
- Потому что мне их бочками приносят, - ответила матушка.
Вдруг, верхушка груды зашевелилась и среди тыкв появилось маленькое, темненькое личико садового гнома.
- Лови его, лови, сделаем из него принца! – стала подпрыгивать матушка Ветровоск, забыв о волшебной палочке в кармане теплой мантии.
Матушка считала, что волшебная палочка - это лишняя трата таланта для волшебников и ведьм.
Из ее рук вылетели струи черного дыма, которые, приближаясь к маленькому чумазику, превратились в тонкие черные веревки и окутали его.
Тот неожиданно заверещал визгливым человеческим голоском:
- Папа, папа! Спаси меня!
Маграт стояла, как вкопанная.
- Матушка, да оно разговаривает.
- Разговаривает, конечно, это гном. Они все такие, зловредные. Когда тебе понадобятся, чтобы сделать за тебя что-нибудь, мычат, изображая из себя тупиц. А как их прихлопнешь шлепанцем, весь Судебный кодекс тебе процитируют.
Появились новые гномы и закопошились, собрались в кучу и вытаращились на ведьм. Вперед вышел самый старый из гномов.
- Зачем вам мой сын, ведьмы? – спросил он и расправил плечики.
- Хотим сделать его принцем и увести с собой, - объяснила матушка.
- Зачем делать принца из принца? – не понял старший гном. – Ведь я - король.
Троица Ланкрских сестер приуныла.
Потом пришлось им освободить связанного гнома.
Король просиял, приобнял сына и, прежде чем уйти, сказал:
- Что ж, дамы, чем я могу отблагодарить вас за то, что не стали уводить пацана с собой? Например, угостить вас чашечкой чаю или еще чем-нибудь?
Матушка Ветровоск шагнула вперед.
- Да, думаю, что-нибудь посущественнее чая нам не повредит, - сказала она.
В этот раз приуныл король.
- Забудь, - отказалась матушка, повернулась лицом к Норе и внезапно воскликнула, – Мамочки!

[Leka-splushka]

***

Грибо чувствовал себя одиноким и неудовлетворенным в этом большом, но безинтересном в плане кошачего женского пола и правильной кошачей еды - типа мышей, крыс и прочих вкусностей - замке.
Он чуял присутствие кошек, но все они были какие-то неправильные и хорошо охраняемые хозяевами. Впустую шастал он по коридорам всю ночь, следя за единственной доступной кошкой, но она была старой и кошарами уже не соблазнялась. Грибо, на пределе нервов, не интересовал ни ее пожилой возраст, ни ее безразличие к его мужским чарам, и он уже решился на насилие. Но у этой кошки зубы были куда острей, а когти – куда длинней, чем у любой известной ему женской особы, и впервые в своей жизни он поджал хвост и удалился ни с чем.
К концу бессмысленно проведенной ночи он отважился поискать развлечений в лесу. Там было достаточно всяких интересностей, и Грибо шустро обшарил окресности в поиске женских особей, пока не набрел на стаю волков.
В этой за-границе и волки были какие-то неправильные. Начнем с того, что среди них волчиц не было.
Грибо был уже на грани изнеможения. Он уселся напротив этих волчеподобных созданий и начал им улыбаться. Сначала волки ему в ответ щерились и рычали, но Грибо был как гранит.
Волки струсили и убежали.
Дааа, Грибо бы не позволил им так просто уйти, если бы все волки не были мужского пола ...
Вернулся Грибо в комнату хозяйки подавленным.
Вдруг, рядом с ним упала большая, просто-таки огромная, летучая мышь.
Наконец, женщина!
Он прижал ее лапкой и впил зубы ей в шею.
Летучая мышь заверещала.
Коту запах этой „девушки” показался привлекательным, но не в романтическом, а только в гастрономическом плане и он стиснул зубами жестче.
Альбус еле успел смыться из тельца этого невезучего создания, потому что следующее, что с его приемником, пардон – приемницей, случилось, было пара клыков в шею и хрустнувшие шейные суставы.

***
Через несколько минут, насмотревшись достаточно сквозь незанавешанные ничем окна кухни на эту неприятную, нищебродную семью, троица ведьм медленным шагом удалилась в направлении мерцающих неподалеку фонарей какого-то поселка.
После столь продолжительного перелета от Хогвартса до Норы верхом на метле, ведьмы нуждались в хорошей прогулке. Иначе они просто не смогли бы вновь заставить себя взлететь.
- Джи-не-вера и впрямь противная, - равнодушно сказала матушка. – У меня в голове есть воспоминания Минервы о старших отпрысках Артура и Молли. Классные они были ребята - и внешне, и в плане учебы. Не то, что все остальные – до одного убогие. Я думала, что последний – Рон - хуже всех из детей, но я не видела девочку.
- Мда-а... И гнома для принца ей не подобрали ... – протянула Маграт.
Луна висела над головами, как большая лампа. А где-то справа блестела бликами лунная дорожка.
- Может, там есть озеро, и мы сможем погадать на отражениях? - предложила притихшая нянюшка. Она была разочарована визитом в Нору не меньше Маграт.

***

Озеро было небольшое и воняло, как болото.
Они присели на пристроенных здесь, вероятно – жильцами Норы, больших камнях и вгляделись в отражение луны.
Вдруг образ луны исчез, и водную гладь прорезала мелкая рябь.
Затем, раздалось частое плюх-плюх и на берег выползло некое мрачное, покрытое слизью создание.
Оно с трудом выпрямилось и его лицо оказалось на одном уровне с лицом Маграт.
- Здрассьте, - квакнула тварь. – Это мне?
И две влажные руки протянулись, чтобы вырвать из рук девочки тыкву, которую она взяла из груды в сарае и несла с собой от Норы.
Все три ведьмы молча уставились на наглое, противное создание из озера. Старшие из них думали: получится или не получится из него хороший принц для Джи-не-веры? Хотя, для той конопатой дурнушки, любой пойдет.
Последняя из ведьм, однако, думать над этим вопросом не собиралась, она защищала свой трофей.
Вынув палочку, как оказалось позже – крестной, она бросила на тварь вплетенную в волшебство ненависть к Джи-не-вере, к ее безответственным родителям, к их убогому дому, к этой доставучей твари.
Взмахнув белой палочкой, Маграт испуганно следила, как создание превратилось в еще одну, большую, зеленоватую, всю в пупырышках, тыкву.
- Вот тебе и тыква, мелкий, маленький уродец! – от всего сердца крикнула Маграт и отскочила назад.
Она, впав в воинственный запал, не заметила, когда встала на ноги.
- От таких, скользких, как этот, ничего, кроме неприятности и беды, не жди, - успокоила ее матушка. – Интересно, что ему было нужно?

***

В деревне они нашли работающую закусочную, в которой плотно и бесплатно поели. И магазин, из которого нянюшка Ягг стащила большую бутылку пива.
Теперь, на обратном пути к замку, выпив бутылку до дна, нянюшка начала что-то мурлыкать себе под нос.
Ветер уносил слова, но матушка Ветровоск узнала мелодию и ощутила угрозу.
- Гитта, не смей! – рявкнула она и дернула Сивиллу за рукав мантии.
Пустая пластмасовая бутылка оторвалась от пальцев нянюшки и улетела куда-то вниз.
- Что-о?
- Не смей затягивать ТУ песню.
- Ты какую песню точно имеешь в виду, Эсме? – невинно спросила нянюшка и похлопала ресничками.
- Про мелкого хищника, с которым ни у кого ничего не получается.
- А! – просияла нянюшка Ягг и вернула обратно, под капюшон мантии, выбившийся на волю длинный локон. – Ты имеешь в виду песенку про ежика, которого невозможно трах...
- Замолчи, ты никогда не думаешь о моих нервах! – возмутилась матушка Ветровоск. – Ведь если тебя кто-нибудь услышит, что о нас троих подумает?
- Эсме, да мы летим высоко! К тому же, в заграницах, никто не поймет, что там, в песне, говорится.
- Три метра над землей, это тебе высоко?! – крикнула Матушка. – Вообще, перестань петь любую песенку, потому что достаточно увидеть, как ты поешь, и даже самая распоследняя болотная тварь поймет, о чем там говорится.
Маграт решила поддержать нянюшку:
- Это обычная народная песня, Эсме. А почему взяла с собой вторую тык ..., хм, ту болотную тварь?
- Маграт, ты туда же – народная песня! Стоило тебе обзавестись бойфрендом и тоже туда потянуло! – набросилась с упреками на самую младшую из Ланкрских ведьм матушка Ветровоск. – А тварь нам еще пригодится. Если не пригодится, бросим ее в Черное озеро, по любому, кто-нибудь ее съест.
- Я знаю и другую песенку. Про двух маленьких зайчиков, - настаивала на своем нянюшка.
- М-м-м ... – попыталась что-то сказать Маграт.
Но ее грубо прервали.
- Да? Маленьких? А не заканчивается ли песня какой-нибудь метафорой, когда те подрастут? – съязвила матушка.
- Ээээ ...
- А раньше, бывало, как взгляну весенним утром на длинноухих пушистиков, весело уплетающих мои цветы в горшках у забора, мне становилось так тепло на сердце, так красиво ...

[Leka-splushka]

Глава 6.

Три дня Альбус обижено молчал и не хотел общаться. Пока не зазвенела сигнализация, указывающая на несанкционированное проникновение в некое охраняемое место замка. Госпожа де Темпскир раздраженно подталкивала своего „сожителя” ответить ей, что это за звук и что он означает. Даже позволила ему услышать мерзкое верещание какого-то приборчика на столе.

Писк данной побрякушки настолько взволновал Альбуса, что он на некоторое время взял контроль над общим телом.
Лилит оставила его делать то, что хочет.

Хотел владелец тела открыть дверь в тупике коридора, которой там не было. Там белела – хм, скорее, серо-буро-грязнела - голая стена, в которую тот бился головой, угрожая своему лбу появлением молниевидного шрама и фингалом в придачу.
Фингалом Дамблдору угрожала и воющая от боли госпожа де Темпскир. Она его поставит, как только узнает, как переместиться в другое, любое, но женское тело.

Вдруг, директор что-то вспомнил и побежал, как молодой козленок, по ступенькам лестницы наверх, пока не достиг третьего этажа. Там он наугад бросился искать определенный коридор, который так и не хотел появляться. Старый колдун мог бы так рыскать до второго пришествия бога Херна Преследуемого*, если бы Лилит не взбесилась до грани предела и не вернула контроль над телом себе.

============================================================================

*(ru.discworld.wikia.com/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%B3%...)

============================================================================

„Чего ищешь, никудышный колдунишка?” – спросила она мысленно.
„Не называй меня так, женщина! Я самый великий маг двадцатого столетия, второй Мерлин во плоти!” – рявкнул Дамблдор, пытаясь образумить нахалку.
„Великий? Сомневаюсь. Со мной справиться не мог. Лучше говори, куда прешь, как осел?” – засмеялась Лилит.
„Лестница нас отвезла не туда, мне нужна комната, в которой Хагрид поставил Флафи охранять камень,” – начал объяснять Альбус, когда вдруг увидел заветную дверь.

Госпожа де Темпскир вновь позволила ему немного самостоятельности: побежать туда, размахивая этой бесполезной для нее палкой, которую он любовно называл Старшей.
- Алохомора! – крикнул директор в движении, и дверь с треском открылась вовнутрь.

Забыв, что там, в помещении за дверью, находится цербер, который, хоть и еще щенок, мог бы в два прикуса съесть трех Дамблдоров одновременно, тот ворвался вихрем в пустующую комнату.

Флафи там не было. Следы пребывания щенка были, но его самого – нет.
Дамблдор обиделся. И почему Хагрид не поставил в известность директора школы о перемещении находящегося под его же опекой волшебного существа класса ХХХХХ?
„А он жаловался,” - начала посмеиваться Лилит, но Альбус ее прервал, вопя в уме: „Кто, кто жаловался?! О чем?”
„О том, что однажды утром пришел кормить цербера, а его на месте не оказалось. Даже миска отсутствовала”.
„Почему молчала, дура?”
„Не называй меня так, старый маразматик! Встретила бы тебя, пока в себе была, вбила бы в тебя хорошие манеры, чурбан деревенский!”
„Сама такая! А твердишь, что королевой была, феей крестной – фу! Выросла в Овцепике, овец пасла!”
Лилит застонала - этот бородатый хмырь так ее достал!

Дамблдор заскулил от избытка чувств, и его самоконтроль дал сбой. Два стекла упали с оконных рам и разбились вдребезги. Потолочная штукатурка, размером в два квадратных метра, упала рядом с дергающим свою бороду директором. Он еле успел отпрыгнуть в сторону. Прыгнул Альбус на люк. Отступив в сторону, он поднапрягся и открыл лаз.

Что-то еще, кроме необъяснимого исчезновения Флафи, пошло очень неправильно, но вспотевший от напряжения Дамблдор не смог догадаться что, пока не сиганул вниз, в темный колодец, бросив на себя замедляющее падение заклинание.

Мог бы и не напрягать мышцы, ворочая тяжести, он волшебник или кто! Женщины, что от них путного? Заболтают, разругают тебя так, что забудешь не то что магию, забудешь и как тебя звали-величали!

Дамблдор ждал мягкой посадки поверх дьявольских силков.
Но лиан внизу не оказалось. Их место занимала куча сгоревших головешек и гнилых веток, поверх которых приземился пятой точкой старик.

Ойкнув от боли, он выпрямился с большим усилием, ругаясь благим матом, забыв, что у него титул профессора и должность директора школы. Дурное предчувствие отняло дыхание у старого колдуна, и он с опаской открыл следующюю дверь. Изнутри ударила такая густая и тяжелая вонь, что ему пришлось наколдовать себе на голову Воздушный Пузырь.

Там лежал тролль – мертвый и разлагающийся. Кто-то его убил и обобрал, потому что на пустеющих деснах во рту не сверкал ни один зуб.

Внезапно на Дамблдора напала стая летающих птичек, злых, как черти, и с настолько острыми клювиками, что преспокойненько отрывали куски ткани от заколдованной на прочность шелковой мантии.

Старик побежал, зло ругаясь, прикрыв голову руками, обернутыми длинными рукавами.
Птички гнались за ним до самой комнаты, в которой должны были ждать склянки с зельями.
Пробежав пустое шахматное поле, Дамблдор запер за собой дверь.

Ни зелий, ни, более того, склянок в комнате не было. Зато пылал магический огонь, а из соседней комнаты доносилась какая-то ритмичная песнь. Кто-то веселый бодро маршировал и горланил: „Ать, два...”.
Дамблдор бросил на себя Замораживающее заклинание и, пройдя сквозь огонь, достиг помещения с зеркалом, подготовленным для Гарри Поттера, надеясь увидеть его здесь, в лапах Тома.

Гарри Поттера здесь не было, но Квиринус Квирелл пялился в зеркало Еиналеж и болтал со своим отражением.
А вокруг него маршировали шахматные фигуры, продолжая горланить непонятно какую сумасшедшую песенку о патруле джунглей.

***

Бойфренд, в пижамных штанах и футболке, ждал ее возвращения в гостиной.

- Гарри, почему ты так рано проснулся, почему не спишь? – спросила Маграт-Гермиона.

Мальчик засмущался и потупил глаза, не отвечая.
Маграт шикнула на девочку, чтобы та помолчала, а сама коснулась подбородка, вынуждая его поднять голову, чтобы посмотреть на выражение лица.
Что-то было не так.

- Гарри, посмотри на меня, пожалуйста, - тихим, мягким голосом сказала она. Дождалась, когда взгляд его удивительных глаз, насыщенно-изумрудного цвета, встретился с ее карими, и продолжила. – Что с тобой не так? Говори. Мне ты можешь сказать все. Я – твоя Миона.

Мальчик помялся еще немного и, собравшись с духом, признался:
- У тебя мои штаны.
- Разве у тебя только одни? – удивилась она.
- Да, только эти.
- А почему? Разве тебе не купили достаточно одежды для учебного года?
- Эээ...
- Поняаатно... Надо Эсме сказать...
- Кому-кому? – не понял Гарри.
- Минерве МакГонагалл, нашему декану, - ответила девочка.
- Не надо, Миона! – воскликнул мальчик, краснея от стыда. – Все хорошо, мне ничего не надо.

Маграт округлила глаза – какой добрый мальчишка, непритязательный, скромный, заботливый. Где бы ей в Овцепике найти такого и женить на себе?

- Подожди, я сейчас вернусь, - сказала она и побежала наверх, к комнате первокурсниц.

Гарри проводил ее взглядом и потом не отрываясь смотрел на закрытую дверь, пока девочка не появилась вновь, неся с собой ворох какой-то одежды.
Кроме его серых брюк, в груде нашлись еще и стопка нераспакованных белых носков и два свитера – темно-синий и зеленый.

- Иди, надень это, Гарри, и выброси ту вязаную Молли тряпку - сказала девочка, - я тебя здесь подожду. Вместе пойдем на завтрак.
- Я не могу взять это, оно все твое.
- Не бойся, если тебе неудобно брать мой подарок, я тебе все это взаймы даю, пока сам не закупишься тем, что тебе нужно.

***

Квиринус Квирелл не появился на занятиях ни в тот день, ни неделю спустя, когда начались выпускные экзамены, якобы вручив директору уведомление об уходе с работы.

Вернувшая себе контроль над телом директора Лилит де Темпскир, несмотря на его протесты, приказала всем профессорам принимать экзамены по списку - Флитвик взял на себя шестой и седьмой курс, с третьего по пятый - Северус Снейп, а первые три курса поделили между профессорами Треллони, Вектор и Синистрой.

Вопли Дамблдора, что женщинам принимать экзамены по Защите противопоказано, Лилит начисто игнорировала.
Оказалось, что она права. Экзамены прошли удачно, студенты не оплошали, и им предстояли длинные летние каникулы, а ей – решить проблему с обещанной себе сказкой для рыжеволосой девочки, Джинни Уизли.

Внезапно, вселившаяся в тело директора ведьма подумала, что ей очень нравится руководить школой. И что постоянное присутствие студентов вокруг нее доставляет некую радость.
Но она по-прежнему боялась появляться в Большом зале. Боялась встречи с сестрами из Овцепика, боялась, что сболтнет лишнее и выдаст себя.

[Leka-splushka]

***

Лилит думала, что держит сознание Альбуса под замком.
Но ошиблась.
Внезапно она осознала, что в памяти отсутствует целый день из ее жизни – день перед отездом учеников из школы.

***

Альбус Дамблдор давно готовился к нападению на подселенку в его же теле.
Наконец, при помощи возродившихся способностей к Окклюменции, он скрыл от нее свои намерения. И ночью, дождавшись, когда сука уснет, напал.

Свернув кокон чувств вокруг ее сознания, чтобы она потеряла связь с внешним миром, встряхнулся и позвал к себе рано, ни свет – ни заря, свою заместительницу.

Лилит уверяла его остерегаться именно Минервы, но Дамблдор наглой попаданке не верил.

Появившаяся несколькими минутами позже заместительница выглядела несколько по-другому, не как он помнил ее всю жизнь – с первого дня ее появления в Хогвартсе ученицей-первогодкой.

Было в Минерве что-то новое, несгибаемое, и директор стал опасаться, что эта холодная деканша Гриффиндора его намерения не одобрит и не поддержит.

Он начал издалека:
- Минерва, я должен попросить тебя известить мистера Поттера о моем приказе вернуться на лето к своим родственникам в Литтл Уингинг.

Ответ Маккошки его настолько ошарашил, что коленки подогнулись, и он упал назад. Хорошо, что стоял за рабочим столом, и кресло было прямо позади Альбуса. Иначе ему пришлось бы оказаться на полу, с нелепо задранными ногами. И болтал бы он голыми лодыжками, чувствуя молчаливое неодобрение или, что куда хуже, под веселый смех подчиненной.

- Ладно, Альбус, есть еще что-то?
- Гарри должен вернуться ...
- Да-да, я поняла – должен. Значит, вернется. Что еще?
- Ничего.
- Тогда увидимся позже. В Большой со мной не пойдешь?
- Нет.

Удаляясь от директорского кабинета, матушка Ветровоск слушала в голове шепот владелицы тела, Минервы МакГонагалл, что впервые за долгое время глаза у Дамблдора были синими.

***

Хогвартс-экспресс летел, змеясь среди тучных зеленых полей Шотландии.
В одном из купе вагона, отделенного для факультета смелых, храбрых и отважных, сидели и тихо разговаривали между собой трое: тощий темноволосый парнишка с очками-кругляшками на лице и пылающе-красным молниеобразным шрамом на лбу.

Гарри ехал со своей новоявленной подружкой, Гермионой Грейнджер, с недавних времен НЕлохматой и НЕзанудствующей, и слушал третьего пассажира купе – профессора Сивиллы Трелони.

Профессор Трелони этим летом сделала ему, Гарри, предложение, от которого он не захотел отказываться – а именно, напросилась погостить.

Парень ухмылялся и предвкушал удовольствие созерцания вытянутой физиономии тети Петунии – хотя, куда ей еще вытянутее? - когда дядя Вернон привезет не только ненавистного племянника, но и профессора из школы ненормальных.

А еще раньше Гарри ожидал еще более сладкое мщение – колдующую волшебницу, привезенную „фриком” с собой. Хехехе!
Кондрашка, привет!

Дядюшка должен оценить.
И все это счастье устроила бойфренду прекрасная девушка, его девушка – Миона. Её он благодарил вчера, позавчера, позапозавчера. Её благодарить должен он завтра и всю оставшуюся жизнь.

А ко Дню рождения в дом Дурслей приедет и профессор МакГонагалл.
Эээхх!

[Leka-splushka]

Глава 7.

Литлл Уингинг был сказочным городом.
С первой минуты, как они съехали с трассы на неширокую улочку, и Гарри приоткрыл окошко в драндулете загадочного мужчины Вернона Дурсля, нянюшка Ягг почуяла, что кто-то знатно проехался по улицам, размахивая Старшей палочкой и звеня бубенцами в бороде. Гите с самого первого вдоха в нос ударил запах магии директора Дамблдора.
За дверью с медной табличкой "№4" царила невероятная чистота, как в доме матушки Ветровоск в Овцепике. А уж кухня, на которую пригласила ее молодая дамочка с лошадиной мордой, представленная Поттером: „Знакомьтесь, это моя тетя Петуния, мэм”, была похожа на кристальный зал – все сверкало, блестело, пахло цветами!
Что-то Петуния от всего этого лоска счастливой не выглядела, словно ее насильно принуждали наводить чистоту, и она это делала весь день - с утра до вечера. Тупо следовала отданному кем-то (угадайте с трех раз - кем?) приказу, внутренне не сопротивляясь этому. Найдя себе оправдание: "Нормальная хозяйка должна наводить чистоту".
Она ведь "нормальная"? - Несомненно.
Оттого только уборкой и занималась.
Нянюшка Ягг порядок дома любила, но, скрепя сердце, должна была признаться, что не все равно - когда этим занимается армия снох или когда сама хозяйка дома все тащит на себе.
Нет, так жить не надо. Такая жизнь быстро сводит с ума и удлинняет фейс, Петуния этому примером.
Присев на укрытый целофаном диван, нянюшка приняла из рук хозяйки большую чашку ароматного чая и с интересом проследила за гримасами миссис Дурсль: глазами та пыталась указать Гарри, чтобы тот побыстрей отсюда убирался. Но он, следуя уговору, ждал, что скажет профессор Трелони.
- Гарри, оставь сундук в прихожей и иди, присядь рядом со мной, отведай чайку, - очаровательно улыбаясь, похлопала рукой Гитта по шуршащей материи поверх дивана. – Смотри, твоя тетушка какое печенье приготовила! Дадли, почему не присоединишься к нам?
Семья Дурсль, всем составом, аж задохнулись от возмущения, но торчащая из кружевного рукава блузки палочка гостьи затыкала им рты классно, и они промолчали.
Гитта ждала.
Напряжение на кухне сгущалось с каждой секундой, что там находился Гарри.
- Вы к нам надолго, уважаемая профессор Треллони? – отважилась спросить миссис Дурсль, после вопроса тут же поджав губы. Глаза ее метали молнии.
Такое положение ни в какие рамки не лезло. Нянюшка приехала вправлять мозг родственников и откладывать дело в долгий ящик не собиралась.
Открыв одним движением большую дорожную сумку, с которой сюда приехала, она вынула привлекательную на вид стеклянную запечатанную бутылку, откупорив которую, налила себе в чай изрядную порцию янтарной жидкости:
- Терпеть не могу пить жидкую водичку, - улыбнулась она, и ямочки на щеках привлекли взгляд хозяйки. Гитта вопросительно заглянула ей в глаза, задержав бутылку над столешницей, пока не получила неуверенный кивок от миссис Дурсль.
Значительная порция плеснулась в чашки Петунии и Вернона, а мальчикам досталось по несколько капелек, которые те приняли с нескрываемым интересом.
Молча все отпили.
Палочка среди кружев легконько двинулась, очерчивая некую фигуру в воздухе. Незримое для маглов, но не для Гарри Поттера, заклинание отделилось от кончика волшебной палочки и вуалью упало поверх людей.
Гарри моргнул, как только Дурсли заметно расслабились и заулыбались.
- Останусь до конца лета, дорогая миссис Дурсль, - ответила на вопрос хозяйки нянюшка. – Гарри надо подготовить, чтобы он принял свое наследство.
- Какое еще наследство? – воскликнул Вернон, с удивлением посмотрев на темноволосого мальчика. – Разве муженек Лили оставил сыну что-нибудь, кроме тех руин в деревне Годриковой?
- Узнаем, мистер Дурсль, узнаем. Затем я и нагрянула к вам без приглашения.

Посмотрев на коморку Гарри, нянюшка сказала себе, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Маграт говорила, что ее бойфренд жил в доме родственников на правах домовика, но ни Гитта, ни – в большей степени - Эсме не верили в ее рассказы. Надо с матушкой связаться, чтобы показать ей всю убогость среды обитания мальчика, чтобы заткнуть ее чопорные: „Не может быть, чтобы родная тетя с тобой так!”
Она потянула из безразмерной сумочки большое - в рост человека - зеркало, и Петуния, случайно выглянувшая из-за спины гостьи и увидевшая свое кривляющееся отражение, задохнулась и сплюнула через плечо. Но уважаемая профессор предсказаний, отлевитировав обрамленное в красивую резную раму волшебное зеркало так, что в нем вмещался образ всей комнатки, щелкнула палочкой по серебристой поверхности, по ней побежали облака света и замерцали, заискрились блики. Когда все прошло, в раме нарисовалась заместительница директора Хогвартса, профессор Минерва МакГонагалл, в которую, как помним, угодила матушка Эсмеральда Ветровоск.
Гитта Ягг, ака Сивилла, отступила на шаг в сторону, чтобы Минерва, вместе с матушкой, заценили обстановку.
- Гитта, где находишься? Мы договорились, что проведешь лето вместе с мистером Поттером, - начала дама из зазеркалья и с отвращением осмотрелась. Ее взгляд упал на сжавшуюся за Сивиллой миссис Дурсль. И началось. – Петуния, куда привела уважаемую во всем волшебном мире пророчицу, внучку всемирно известной Кассандры Треллони?! А ну-ка!
- Эсме, это комната Гарри Поттера! – воскликнула Гитта. – С конца прошлого лета.
- Как с конца? А где жил раньше?
- В чулане под лестницей. Ты адрес письма не прочитала?
- А должна?
- Мальчика-Который-Выжил - должна.
С другой стороны зеркала велась напряженная внутренная борьба, это было видно по меняющемуся выражению лица Минервы. Причину знала только Гитта Ягг, хотя, себя она считала везучей, ибо со своей сожительницей в теле никаких разногласий не встречала.
- Отступи немножко назад, Гитта, перемещаюсь, - пришла в согласие с собой другая волшебница и махнула палочкой.
В окно постучала клювом некая незнакомая серая сова.
Гарри впустил птицу в комнату.
Сова, покружив немножко, уселась на плечо мальчика и подала тому правую ножку с прикрепленным конвертом.
На конверте виднелась печать Министерства магии.
Гарри подал письмо преподавательнице, но в тот момент из зеркала выплыла деканша его факультета и вытянула из пальцев мальчика конверт.

„ Дорогой мистер Поттер!
Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено Волшебство.
Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приемы чародейства. Еще одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).
Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьезным нарушением закона согласно Статуту секретности Международной конфедерации колдунов и магов.
Счастливых каникул!
Искренне Ваша,
Муфалда Хмелкирк, Отдел злоупотребления магией Министерство магии”(почти дословная цитата из ГП и ТК)

Руки матушки затряслись.
- Мистер Поттер, дайте мне вашу чернильницу и перо, напишу этой дуре такое, что всю неделю каждой ночью будет писаться в постель.
Петуния Дурсль и стоящие рядом с ней мальчики – Гарри и Дадли затаили дыхание: что произойдет дальше?
Взрослая ведьма присела на пошатывающийся стул и начала строчить ответ на обратной стороне письма из министерства.

„Муфальда, прежде чем кидаться предупреждениями, сначала убедитесь кто колдовал в месте проживания мистера Поттера. Уж не он, я вас уверяю! Я была свидетелем этому, потому что рядом с ним находилась. Со мной еще и профессор Сивилла Треллони. Колдовали мы обе.
Муфальда, немедленно анулируй предупреждение к мистеру Поттеру, или я посоветую ему подать на тебя жалобу за превышение полномочий.
И какое применение чародейства рядом с простецом имеет место, если это растившие Героя волшебного мира родственники, которые о магии и магическом мире издавна знают?
Ваша Минерва МакГонагалл,
Профессор трансфигурации, заместитель директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, декан Гриффиндора.
PS: Муфальда, даю тебе десять минут исправиться и начинаю действовать.
ММГ ”

[Leka-splushka]

***

В Литлл Уингинге, в середине июля, недалеко от городского рынка, расположенного на берегу реки, разместил шатры цирк на колесах.
Огромнейший, круглый, сине-бело-полосатый шатер окружили многочисленные палатки сопровождающих цирк ремесленников, образовав собою улочки, плавно сливаясь с рыночными. Представления шли регулярно - дневное и вечернее, и народ, населяющий не только Литлл Уингинг, но и ближайшие районы Лондона, хлынул развлекаться. Львы и тигры рычали на любопытных зевак, наблюдающих через решетку за служителями, смело убирающими клетки. С десяток разномастных обьезьян в безрукавках ярчайшего цвета кричали и попрошайничали, выманивая вкусности у прохожих.
Повсюду продавались сладости, безделушки и всевозможные блестяшки с пушистыми, радужно окрашенными перышками. Звуки, смех, призывные выкрики выступающих в маленьких палатках артистов.

Среди всего этого бедлама резко выделялись три дамы разного возраста и наряда и двое, нет – трое, детей: два мальчика и одна девочка.
Самая, хм..., взрослая женщина, была одета в длинное (до середины икры) платье в клетку и черную шляпу с большими, полупрозрачными полями. Дама эта выглядела несколько суховатой, внутренне подтянутой и создавала впечатление сушеной воблы. Это была Минерва МакГонагалл, так сказать – или, может быть, правильней будет – матушка Эсмеральда Ветровоск путешествовала в теле почтенной деканши Гриффиндора.
Рядом с ней шла, пританцовывая, привлекательная дамочка неопределенного возраста от тридцати до шестидесяти лет, но хорошо сохранившаяся, которая строила глазки всем встречным-поперечным, попутно что-то явно выискивая в нагромождении палаток.
Матушка старалась не думать о повышенном интересе своей напарницы с Овцепика к мужскому полу в Литлл Уингинге.
За спинами этих двоих маячила высокая, сухопарая фигура Петунии Дурсль, домохозяйки, матери одного из мальчишек – светловолосого китенка, Дадли, и тети второго, темноволосого тощего пацанчика, Гарри Поттера.

Гарри, к удивлению своих родственников, и более всех - кузена, в этом году закадрил себе бойкую кучерявую зазнайку и зубрилу, эту прибежавшую по первому звонку мисс.
Мисс Грейнджер была единственной дочкой известных даже в Лондоне стоматологов, д-р и д-р Грейнджеры!
Наконец-то, среди знакомых мальчишки появился человек, которого не стыдно представить соседям. От того, что стал встречаться с девчонкой, в глазах Дадли и его банды, Поттер, с положения "ненормальный" перешел в ранг "крутой". Пожалуй, теперь у младшего Дурсля в его отношении проскальзывало что-то вроде уважения. Ну, насколько Дадли был способен уважать и любить.

Профессор Треллони, покачивая бедрами, отчего колыхался подол её шелковой юбки, шла впереди и высматривала нужную ей вывеску. И наконец - нашла. Навес над прилавком поддерживал столб, на котором сидел черный петух. Все пространство вокруг столба было заставлено клетками с домашней птицей: куры, гуси, индюшки.
К столбу же была прибита дощечка с надписью: „Госпожа Гоголь – гадалка”.
„Значит, - подумала нянюшка, - колдунья-вуду тоже приехала. Вот и ее охранник”.
Стоило взгляду нянюшки упасть на петуха, как тот тоже повернул голову и в ответ уставился на нее. Запахло озоном и молниями. Птицы в клетках заголосили, закудахтали, загоготали, заметались так, что полетел птичий пух.

Перед палаткой, чуть в стороне от остальных лотков, на огне булькал котел. Возле котла высилась стопка мисок и лежал черпак, а рядом с ним стояла тарелочка, в которой поблескивали монеты. Монет было довольно много — за варево госпожи Гоголь люди платили столько, сколько считали нужным, и тарелочка едва вмещала все, что в нее кидали.
Густая жидкость в котле была неаппетитного бурого цвета. Нянюшка Ягг налила себе в миску немного похлебки. Ее сопровождающие не отважились последовать ее примеру.
Нянюшка стала ждать.
Госпожа Гоголь обладала определенными талантами.

Через некоторое время из палатки донесся голос:
- Смелее, сестры, смелее! Входите внутрь, правда не в ногах.
В палатке было темно и душно, горел еще один очаг, над которым висел еще один котел, а склонившаяся над ним толстуха, госпожа Гоголь, помешивала содержимое длинной медной ложкой.
Махнув рукой, она разожгла угли сильнее, и они раскалились добела. Густое варево в котле стало бурлить, пар над ним сгустился. Госпожа Гоголь вгляделась в пар.
Гулким, как у медиума, голосом она заговорила:
- Всплывающие наверх крабьи клешни и завихрения вокруг луковицы репчатого лука означают, что здесь появились какие-то люди... Женщины. Молодая, пожилая и... – госпожа Гоголь замялась, не в силах подобрать определение. - ... третья.
Ее темные глазки открылись и как блестящие шарики крутнулись в глазницах, разглядывая гостей, останавливая взгляд на каждой из взрослых дам.
- Вижу пожилую, вижу ... третью, но ты, - она указала на миссис Дурсль ложкой, - ты не молодая прибывшая из заграницы. Ты подходишь, но ты дура и сама угробилась.
Глазки остановились на девочке, вцепившейся в рукав рубашки Гарри Поттера.
Толстая коса Гермиониных волос, перекинутая через плечо, заканчивалась забавным клубком из свободных кудряшек, которые та, насмешливо сверля лицо госпожи Гоголь взглядом карих глаз, теребила пальцами.
Губки рта хозяйки палатки оформили маленькое, кругленькое „О” от удивления.
Бойфренд ухмыльнулся и, хмыкнув, отвел глаза в сторону, чтобы не выдавать лишнее посторонним – он гордился своей Мионой. Хоть иногда ему казалось, что у него не одна, а две подружки. Две в одной упаковке. Ему было все равно.
- Зачем пришли? – вышла из ступора госпожа Гоголь.
- К шабашу пригласить, - ответила матушка Ветровоск и закатила глаза к потолку палатки.
- Я не простая ведьма, я вуду-колдунья. Нужна такая?
- Точно такая нужна.
- А эту исправим? – кивнула г-жа Гоголь на ошарашенную Петунию.
- Она тоже у нас в списке.
- О’кей!

[Leka-splushka]

Глава 8.

Маграт-Гермиона, прежде чем шагнуть обратно в зеркало, чтобы вернуться в Кроули, в отчий дом, пространно расписала на коричневом листе оберточной бумаги План действий.

По правде говоря, план сочиняла мисс Грейнджер, но и ее подселенная подруга из Овцепика включалась на полную катушку. Потому что она разбиралась в снадобьях. Она точно знала, что в знании лекарственных растений может дать фору матушке или нянюшке. От блаженно почившей сестры – тетушки Вемпер - Маграте достался домик и несколько больших книг.
Книги эти заполнялись поколениями Ланкрских ведьм, внесла свой вклад и самая молодая из них – Маграт Чесногк. К сожалению, ее знания насчет использования, например, чертовой скабиозы, здесь теряли свою актуальность, по той простой причине, что такое растение в этом мире не водилось.

Зато мисс Грейнджер была такой же скрупулезной девчонкой, как и сама Маграт, и вела Дневник, в который они сунули свой общий красивый носик, чтобы поискать замену растениям для ритуала.

Чтобы сварить нужное зелье, в нужном обеме, на нужном месте, и была приглашена поучаствовать в шабаше госпожа Гоголь.
О себе и своих пророческих способностях достопочтенная, вышеупомянутая госпожа имела не совсем лестное мнение, но об этом фанаты ее таланта никак не догадывались. Она не собиралась трепаться об этом на каждом углу – молчала в тряпочку и варила свои похлебки. По правде говоря, гадательские способности госпожи Гоголь заключались лишь в том, что, смотря в свой котел, она могла бы увидеть, что в ближайшем будущем, если вы опустите в тарелку рядом звонкую монету, вас ожидает сытный обед. Или дристун, если вы не опустите монету. На это у нее тоже сил хватало.

Но, странное дело, в джамбалайе, приготовленной накануне, она увидела гораздо больше, о чем не замедлила сказать настоящим ведьмам, пришедшим за ее головой, т.е., талантом варить.
Варить съедобное из чего попало.
Отказать ведьмам она не смогла.
Лугносад был не за горами, и она с замиранием сердца принялась ждать первого августа, внутренне трепеща от предвкушения.

***
Гарри Поттеру приснился сон. Он видел себя в своей комнате в доме тети, но на окне стояла решетка из густо переплетенных прутьев. Букля кричала в своей клетке, прося, чтобы он ее оттуда выпустил, но он боялся сделать это. Уж очень злым был накануне дядя Вернон!
Страх возрос до небес, когда за окном заблестел яркий свет и послышался гул машины. Во сне Гарри несмело приблизился к оконному проему, стараясь скрыть свое присутствие. Снаружи он увидел висящую в воздухе напротив окна развальную машину марки Форд Англия. Из дверей торчали две рыжие головы и что-то неразборчиво ему кричали...
Возмущение охватило спящего мальчика так сильно, что его вырвало из сна пулей. Он огляделся.

Большинство людей, просыпаясь, переходят сквозь поспешную проверку: кто я, где я, кто это рядом со мной спит, а почему я сплю в обнимку с ... Ударение ставится на вопрос: „Кто я?”. Это все происходит, потому что люди сомневаются. Раннее утро – самое наихудшее время суток для человека, поскольку именно тогда вас подкарауливает мгновение паники: вдруг вы ночью улетели, а на ваше место, в вашем же теле, проснулся кто-то совершенно другой?
И вернуться вам обратно не позволяет? Брррр...

Гарри осмотрелся вокруг. Букля спала на подоконнике, а рядом с ней лежала добрая в объеме дохлая мышь. Очевидно, сова принесла ее в подарок для хозяина. Сквозь открытые настеж окна в комнату задувал свежий ветерок. Солце вот-вот должно было взойти, и мальчику захотелось двигаться, осознав, что увиденная минутой назад картина была лишь дурным сном.
Дурным-то, дурным, но сон его насторожил, и он обещал себе озвучить его при профессоре предсказаний. Она могла что-то, действительно плохое, узнать и предотвратить.
Мальчик подумал - не приготовить ли для родственников и для профессоров Треллони и МакГонагалл, разделивших гостевую комнату в доме тетки, теплый завтрак и крепкий кофе? Он быстро натянул великоватые шорты и футболку и перепрыгивая через ступеньки спустился вниз.

Но женщины уже сидели на кухне. И не в домашней одежде, а явно собираясь куда-то уехать. Гарри посмотрел на них с недоумением, но спросить о чем-то не посмел. Зато Сивилла подмигнула ему и бойко все обяснила.
- Гарри, твоя тетушка согласилась увезти нас на ах-тонобиле на могилу твоих родителей, а потом, узнав где это, мы сами тебя туда отведем. Поразузнаем, что там с твоей семьей случилось, уж слишком туманной получилась история, которую рассказал Альбус Дамблдор оффициальной прессе на другой день, после нападения Волàн-де-морта.

Петуния Дурсль тихо всхлипнула, высморкалась и гундосо спросила племянника:
- А ты почему так рано встал? Еще шести нет.
Гарри замялся. И правда, зачем так рано встал? Но потом вспомнил причину ранного пробуждения и заговорил:
- Мне приснился странный сон – вроде бы меня спасает Рон с братьями на летающей машине. С внешней стороны на моем окне была решетка, а Букля кричала, потому что я держал ее запертой в клетке ...

Его декан, выпучив глаза, о чем-то глубоко призадумалась. Только ее сестра, нянюшка Ягг, знала, что в ее голове происходит, потому что изредка и она слушала тонкое вяканье собственницы занимаемого ей тела – горемычной Сивиллы.
Наверно, матушка Ветровоск вела внутренний диалог с напарницей – с Минервой. Наконец, выражение лица старшей ведьмы вновь стало осмысленным, и она резко сказала:
- Тебе снился вещий сон, Гарри, я это точно знаю, потому что в сарае Норы мы ув ... я знаю, что Артур скрывает летающий автомобиль, Форд-не знаю какого года производства...
- Точно, точно! – вскрикнул Гарри. – Я Форд во сне видел!
Профессорши скрестили взгляды и молча приняли единодушное решение - подумать над этим происшествием, чтобы дополнить новыми фактами План захвата Магмира.

***
Кладбище в Годриковой Лощине ничем не отличалось от любого прочего кладбища магловского мира, хотя здесь хоронили и блаженно почивших волшебников.

Могилу четы Поттеров украшала статуя из черного мрамора Джеймса и Лили, на руках у которых сидел, размахивая ручонками, маленький мальчик с хорошо видным шрамиком на лбу. Мраморная рамка обрамляла квадратный участок земли, покрытой мелкими белыми камешками, в середине была плита с надписью „Последний враг истребится – смерть”.

Женщины недолго петляли по дорожкам - скульптура возвышалась над прочими памятниками. Они медленно подошли к ней. По мере приближения, их глаза округлялись все больше и больше.
- Они что, заранее похоронили вместе с родителями и Гарри? – не понимала увиденного Петуния. – Не зря я думала, что все маги – ненормальные...
Гитта и Эсме удрученно молчали...
До определенного момента, пока матушка не стерпела и не выпустила наружу свое возмущение.

Уходя, они оставили за собой совсем другой памятник на могиле погибших Поттеров: каменный Джеймс держал в руках золотого феникса, которому каменная Лили протягивала золотые, на первый взгляд - зерна винограда.
Вполне невинная на первый взгляд картина.
С интересным подтекстом.

***
Госпожа Лилит де Темпскир осознала, что хозяин ненавистного мужского тела начинает ее одолевать. Все чаще и чаще она оказывалась отстранена от управления.
Потому что мерзкая огненная птица, неумирающая и раздражающе верещащая, каждый раз, когда она приходила „в себя”, встречала ее уже повзрослевшей тушкой и норовила клеваться. Лилит по-быстрому ее декапитировала, птица сама себя утилизировала путем самовозгорания, но снова возрождалась маленким, слабеньким птенчиком, которого она расплющивала по нескольку раз в день.

И вдруг, приходя в себя, она видела мерзопакостного феникса взрослым, сильным и злобным.
Это однозначно указывало, что на некоторое время Альбус брал верх над сожительницей.

Лилит забеспокоилась. Как понять, как он такое проворачивал? Уж, не отключал ли он ее путем той же Окклюменции, которой владел в совершенстве, и которой она, по глупости, радовалась, как девчонка.

Подумав о девчонке, госпожа де Темпскир вспомнила о своей крестнице, Джинни. Нужно было в ближайшее время посетить дом семьи Уизли, чтобы поговорить с ее родителями, обсудить, как все на следующий год устроить, чтобы девочка встретила своего принца.
Лилит Принца девочке отдавать в белые ручки не хотела. Но чтобы позлить Дамблдора, готова была с потерей примириться. Северус Снейп ведь не был последним мужиком в мире.

[Leka-splushka]

***
- Петуния, мы взрослые женщины, нам надо уже перекусить, сортир посетить. Знаешь какой-нибудь кабачок поблизости? – спросила изможденная матушка, размахивая платком перед покрасневшим от жары лицом.
- А ты, часом, не ведьма, Эсме? – насмешливым голосом спросила нянюшка и указала на свою волшебную палочку.
Сухощавая профессор трансфигурации еще больше зарделась и взмахом руки наложила на себя охлаждающие чары. Как мы уже говорили, матушка Ветровоск даже в теле известной в магмире заместительницы директора школы волшебства и чародейства на простую палочку смотрела, как на костыль, и вовсю колдовала руками. Или, как называли это в здешних заграницах, пользовалась беспалочковой магией.

Солнце, в тот июльский день, даже утром, заливало улицу Годриковой лощины жаркими лучами.
Петуния шагала рядом с этими странными женщинами–ведьмами и с подозрением вслушивалась в их разговор, не понимая, почему они друг друга называют не так, как их звали остальные ур..., стоп! ...остальной вольшебный мир.
Впереди показался уютный дворик небольшой гостиницы и пожилые ведьмы юркнули туда, как путешественник в пустыне юркнул бы к заветному оазису.

Под деревьями стояли небольшие, сколоченные из цельных деревянных балок, покрытые скатертями в клеточку столики на четверых, вокруг которых стояли такие же грубые скамьи. На скамьях красовались подушечки из старинного домотканого полотна.

Сидеть вокруг этих столиков не понравилось двум ведьмам из-за мух и ос, которые жужжали и норовили всех посетителей покусать.
Не то, чтобы были другие, кроме трех женщин, посетители...
- Не нравится мне, что они вытаскивают столы на улицу. Не одобряю я этого, - сказала матушка Ветровоск, хотя и без особой горячности.
Нянюшка читала предоставленное содержателем гостиницы меню и ворчала:
* - Терпеть не могу, когда порядочной еде дают всякие там дурацкие названия, и людям даже не понять, что они едят, - фыркнула она, твердо решившая до конца изобличить недостатки чужеземной кухни. - Человек должен есть то, что знает. Название должно быть простым. «Биг Смак» или… или…
- Фиг с маслом, - рассеянно помогла матушка. * (цитата из Плоского мира)

Петуния беспомощно моргала, не встревая в разборки закадычных, как ей уже было известно, подруг.
- Вот именно. Простых булочек, что ли, взять? Они выглядят достаточно вкусно, ничего не скажу, - милостиво согласилась нянюшка. – В заграничном смысле, разумеется, но мне, все-таки интересно, что это такое? „Куйссес де греннолль”? Это то, о чем я думаю? Ха-ха-хи-хиии ... – захлебнулась она смехом.
Покрасневшая миссис Дурсль робко объяснила:
- Это лягушачьи лапки, профессор Треллони.
Две ведьмы уставились на засмущавшуюся Петунию, словно та была какой-то диковинной букашкой.
- Петуния, ты что зарделась-то? В замужестве столько лет, а слышать названия мужских органов стыдишься, - неверяще сказала нянюшка. – Смотри, даже Эсме ..., т.е., Минерва, которая трех лет только замужем была, глазом не моргнула, а ты? Да что с тебя взять, при твоей дурости-то!
- Гитта, не дави на девчонку, пройдет ритуал, все эти наслоения как ветром сдует, - примирительно добавила матушка, продолжая читать меню. – Смотри, тут предлагают куроссаны*!

==========================================================
*В болгарском слово „кур” означает „хер”, я думала не написать ли хероссаны, но соавтор посоветовала оставить как есть.
==========================================================

Лицо Петунии стремительно залила зеленоватая бледность. Думать о ритуале ей было неприятно. Нянюшке пришлось соображать быстро и она махнула рукой стоящему у двери официанту (он же - хозяин гостиницы). Тот прибежал с самой доброжелательной, из своего репертуара, улыбкой.
- Свиньор, ун бутыль де вино, миль патрон! – моргнула фиолетовыми глазищами нянюшка и хозяин схватился за сердце, то ли потому, что ничего из сказанного не понял, то ли потому, что его обозвали "свиньором".
Но по-моему, виноват был ветер от моргания длиннющими ресницами Гитты Ягг. Матушка с укором дернула ту за рукав, рыкнув:
- Гитта, да перестань же! – но увидев, как хозяин, не отрывая завороженного взгляда от улыбающейся нянюшки, что-то записывает в блокноте, махнула беспомощно рукой. – Ага, сейчас, жди!

Под столом, развалившись на спине и задрав лапы кверху, дремал Грибо. Для него лично, приезд на Привит Драйв, показался самыми лучшими каникулами его жизни. Вокруг свободно гуляли на воле многочисленные кошки разнообразного окраса, в полной, к общению с новоприбывшим женихом, готовности – бери, не хочу!
Пребывал Грибо в нирване. От истощения и от сытной пищи. Ему не хотелось никуда отсюда хозяйку отпускать. Задались ему родные места!

- Свиньор, что к вину предложите нам? – продолжала по привычке флиртовать Гитта Ягг.
- К нашему вину хорошо подойдут кохонес, мадмоазель, - выдавил покрасневший как вареный рак содержатель.
- А что такое кохонес, мистер? – прочирикала Гитта, но подавилась, заметив такое же красное, как у бедного мужчины, лицо Петунии. – Петуния, ты знаешь это, так? – кивок со стороны миссис Дурсль. – Объясни.
- Жаренные тестисы, профессор Треллони, - еле промямлила та.
- О! – воскликнула нянюшка и начала усиленно моргать. – Дайте две...
Выкрик матушки ее прервал.
- Нет! Дайте нам из этих жабьих лапок!

На бутылке, принесенной содержателем, стояла этикетка с надписью „Абсент”. Петуния побледнела. Не понаслышке она знала, что за напиток это и зачем его принес им мужчина-официант.
Матушка понюхала плеснутую в чашку жидкость.
- Пахнет анисовым семенем, это полынь. Тут пишут, что изготовливали напиток из трав, но я советую тебе, Гитта: на выпивку не налегай. Не доверяю я всякому зеленому пойлу. Нам надо еще и обратно возвращаться, с мальчиками заниматься.
- Но в моем травнике пишут, что настойка из полыни хорошо помогает от расстройств желудка и избавляет от тошноты, – возразила нянюшка, глотая содержимое чашки. – Ммммм, как здорого!
- Гитта! – рявкнула матушка, поняв, что уже поздно возражать и надо быстро чем-нибудь препятствовать дальнейшим событиям. В основном, чтобы не слышать лишний раз песенний репертуар нянюшки Ягг. – Петуния, бери бутылку и расплачивайся с человеком. Грибо, а ну вставай, уходим.

Разочарованный хозяин гостиницы еще долго смотрел вслед отбывшим в экстренном порядке дамам.

[Leka-splushka]

Глава 9.

К сожалению, машина, на которой женщины приехали ранним утром в Годрикову лощину, не завелась. Топливо было, аккумулятор не сел, все было исправно, но как ни старалась, миссис Дурсль с ней справиться не смогла.

Минерва вякнула в общей с матушкой Ветровоск голове, что, возможно, виноват повышенный магический уровень неправильно выбранного для местостоянки окружения.

Пришлось оставить машину на улице и быстро возвращаться к мальчикам, чтобы те долго одними не оставались. Мало ли что!
Обратная поездка, уже на Дневном рыцаре – автобусе для застрявших в глубине мира Британии волшебников днем, оказалась для миссис Дурсль сущим испытанием. Хотя бы долго не длилась, какие-нибудь пять-шесть минут, больше молодая женщина не вытерпела бы. Американские горки, на которые возили их с Лили родители, в школьные года, жалко курили бы в сторонке, за фикусом.

Прибыв домой, на Привит Драйв, она приползла из последних сил до своей спальни и грохнулась поверх кровати с громким стоном:
- Уж, не уроды ли, а?
- Уроды, уроды, - согласилась матушка, она же - профессор и декан, Минерва МакГонагалл, закрывая дверь комнаты.

На первом этаже, прямо у лестницы ее встретили два перепуганных кузена – Гарри и Дадли, при этом, последний обеспокоенно поинтересовался:
- Профессор, как там мама, что с ней?
- Спокойно, мистер Дурсль, переутомилась она. Ах-тонобиль не завелся, волшебный автобус ее доконал ... Отдохнет – поправится. А вы что делали одни?
- Говорили по телефону с Гермионой, - ответил пухленький мальчик.
Стоящий чуть позади Гарри вмешался, разъяснив:
- Она продиктовала нам список с травами и ингредиентами, профессор. Я все записал в мой дневник.
Зеленые глаза матушки Эсме округлились.
- Вы начали вести свой дневник, мистер Поттер? Ну, это похвально. Браво, браво! А не покажете мне?
Темноволосый мальчик, зардевшийся от похвалы, поднес пожилой ведьме скрытую до сего момента за спиной тетрадь в твердом переплете. Матушка углубилась в записи, хмыкая и цокая языком. Когда дошло до последней части записи, она начала тоненько хихикать.
- Над чем так веселишься, Эсме? – спросила появившаяся за спинами кузенов нянюшка, неся с собой утащенную темную бутылку с абсентом.
Увидев этикетку, Дадли толкнул темноволосого кузена локтем, указывая тому глазами, куда смотреть. Поттер от удивления вытаращил глаза так, что они чуть не лопнули и, еле сдержавшись, чтобы не заржать в голос, начал мелко-мелко и беззвучно хихикать. Дадли вовсю прыснул, предвкушая будущее представление.
Не замечая всплеск хорошего настроения малышни, двое ланкрских ведьм засобирались на выход.
- Куда? – вопль обоих мальчиков застал их у входной двери. – Мы с вами!
Скрестив взгляды, матушка и нянюшка пришли к молчаливому соглашению, что если бунт невозможно сокрушить, надо его возглавить, одновременно утвердительно кивнули мальчикам.
Те, визжа, бросились за этими удивительными существами, появившимися летом у них в доме, чтобы превратить их каникулы в одно сплошное развлечение.

***
В спальных комнатах, которые помещались рядом с большим, круглым директорским кабинетом в Хогвартсе, госпожа Лилит де Темпскир, при помощи домовых эльфов, устроила себе зеркальную комнату. Соорудить ее себе без помощников не удалось. Чтобы пользоваться палочкой Крестной, нужно было быть женщиной. А волшебная палочка... волшебная палочка обладала собственным дурацким характером. Т.е., когда ведьма брала верх над хозяином, этим доставучим Альбусом, Старшая палочка ей просто не подчинялась. Чтобы как-нибудь колдовать ею, Лилит приходилось уступать тому главенство.

А потом она пробуждалась от громких, визгливых писков надоедливой птички, и все начиналось по кругу – декапитация-утилизация (возгорание) – расплющивание каблуком. Надоело!

Порой Лилит приходила в отчаяние. Иногда все шло наперекосяк, и единственно ее зеркальная комната как-то успокаивала. Если на свои бородатые отражения не смотреть.

Но сегодня она вошла между зеркалами не чтобы на себя любоваться – было бы чем! - а чтобы определиться с планом на следующий год. Призрачные отражения встретили ее медленной сарабандой. Лилит подумала: бывает ли в мире такая шутка, как существование противоположности феи-крестной? Каждому действию, ведь, соответствовало равное по величине и обратное противодействие. Этому закону она подверглась, задумав устроить сказку для маленькой Джинни Уизли. Тем спровоцировала прибытие и трех Ланкрских ведьм, среди которых была и вторая крестная фея, Маграт-Как-ее-там-звали, которая имела возможность, право и силу уничтожить идею Лилит в корне.

Лилит подозревала, что эти трое приехали, чтобы помешать сказке осуществиться – значит, злыми были они, а не она, Лилит.
Посмотрев на себя, в который раз приходя в отчаяние, госпожа де Темпскир решила, что раз она не злая – она все та же добрая фея-крестная, только немножко с другой точки зрения.

Но самое плохое из всего, было появление ЕЕ, сестры-близняшки – Эсмеральды, затаившей злобу на Лилит с тех времен, когда в Крестные феи выбрали не обеих сестры, а только одну, лучшую.
Эсме ругалась и плевалась каждый раз, когда Лилит навязывала Добро и несла Света крестницам и пыталась выдать их за принца, непременно и по меньшей степени.

Нужно было поговорить с родителями девочки, чтобы те позволили ей окружить их дом ловушками для вражинь, троицы сестер из Овцепика.
Прежде чем перешагнуть сквозь переливающуюся серебряную поверхность, она посмотрела на маленькое озеро – почти болото, на полу зеркальной комнаты, в котором плескался и смотрел на нее выпученными глазами ее резервный кандидат в принцы для Джинни, любимец Невилла Лонгботтома, жабок Тревор.
Пути отступления всегда должны быть, если что-то пошло не так, как планировалось. Все-таки жалко будет отдавать девчонке Северуса, статного мужчину, приглянувшегося самой Лилит.

С другой стороны, всегда можно заставить горланящую птицу проголодаться настолько, чтобы съесть все, даже Тревора.

[Leka-splushka]

***
- Забыли забрать с собой ту тыкву, в которую Маграт превратила водяного, - шлепнула себе по лбу матушка.
- Ничего мы не забыли, я затем и рылась в кладовке Петунии, чтобы найти в ней корзину. Смотри, - возразила нянюшка и распахнула крышку небольшой, но вместительной, сплетенной из ивовых прутиков, корзины. Внутри зеленела небольшая, кубической формы, помятая тыква весьма неаппетитного вида и горлышко прихваченной из Годриковой лощины бутылки с абсентом.
Матушка начала подозрительно ворчать:
- Тыква должна быть круглой ... и желтой ...
- У меня есть волшебная палочка и я ведьма! – воскликнула Гитта и захихикала. – Не слабая. Могла бы изменить форму овоща, чтобы поместился здесь? Почему бы и нет!
Мальчики, подпрыгивающие за ними, согласно закивали головами.

Нянюшка Ягг, одна из величайших оптимисток на свете, в теле, моложе ее возраста в Овцепике в два раза, чувствовала себя, кроме того, и счастливой не меньше своего любимого кота, Грибо, который на этот раз отказался сопровождать их. Не нравился ему черный петух госпожи Гоголь. Да кому нужны эти иные формы жизни мужского пола, когда вокруг столько женщин из кошачего племени?

Ведьмы приблизились к палатке вуду-коллеги. Перед ней так же, как и при первой встрече, на огне булькал котел. Рядом с ним громоздилась стопка простых глиняных мисок и тарелка, в которую вынырнувшие из толпы посетители, время от времени приближаясь к котлу, бросали монеты и наливали себе миску того, что варилось в котле.

Мальчики заглянули с антропологическим интересом в котле и засмотрелись. Что-то то и дело всплывало со дна, а потом снова исчезало в глубине. Цветом варево было бурым и медленно клокотало, пузыри образовывались где-то глубоко под поверхностью, росли и липко лопались с характерным „блоп”.
В этом котле творилось что-то загадочное, вплоть до возникновение новой Вселенной, в которой, может быть, в данный момент зарождалась жизнь.
Дадли смачно причмокнул и посмотрел на нянюшку, та ему кивнула утвердительно, и он большой ложкой плюхнул варево в миску. Пахло варево умопомрачительно вкусно, и Гарри тоже поддался соблазну.
Несколько шиллингов перекочевали из кармана Дадли и звякнули в тарелочке рядом с котлом.
Полотно, которое изображало входную дверь, само откинулось и четверо посетителей увидели в темном чреве палатки некую, сидящую по-турецки и курящую трубку, фигуру.
- Ничего, если войдем? – спросила матушка.
Фигура кивнула головой, продолжая пыхтеть табаком и пахучими травками.
Дадли снова боднул локтем кузена в бок, с кривой улыбочкой.
- Войдите, я вас ждала, - сказала госпожа Гоголь. – С чем пришли?
- С рецептом зелья, - ответила матушка, принюхиваясь с подозрением.
- Я должна его сварить? – пыхнув трубкой, уточнила вуду-колдунья.
- Вы опытней нас будете, - сказала матушка и присела рядом с хозяйкой палатки.
Та была одета в одни шали, разноцветные, многочисленные, огромные. На голове у нее возвышалось сооружение из не меньше, чем десяти кусков ткани, образовав собою чалму великанских размеров.
- Что получу взамен? – спросила она, смотря в то прекрасное далеко, что рсстилалось перед ее внутренним взором.
Нянюшка вынула из корзины старую, потрепанную тетрадь и протянула ее к госпоже Гоголь. Та взяла ее и открыла, не выбирая страницы. Зачитавшись написанным, она совершенно отрешилась от реальности, ее глаза внезапно стали похожи на чайные блюдца.
- Отдадите мне это сокровище?
- Ан, нет. Позволим переписать.
- Отнесу ее в копировальный центр, лучше. Быстрее будет.
- А? – удивились обе Ланкрские ведьмы.
Но Гарри знал, что это такое, и пояснил:
- Ксерокс есть на каждом шагу, там быстро и дешево сделают копию тетради. Правильно госпожа решила, зачем ей переписывать?
Матушка отмахнулась, надоели ей все эти магловские штучки, она была здесь временно и не за тем, чтобы изучать и исследовать, а чтобы дело делать.
Мальчики трескали яство хозяйки за обе щеки, а нянюшка сосредоточилась на цель их прихода:
- Видно, что тот, кто так готовит, умеет еще много чего. А, госпожа Гоголь?
Она выжидающе замолкла.
- Почти что так, мадам Треллони.
Обе стали смотреть на светлый проем палатки, за которым толпились и мельтешили люди, явившиеся поразвлечься в цирке. Женщины раздумывали над тем, что пора приступать к серьезному разговору.
- Нам надо вернуть чело... хм, настоящего вида... вот этого... – нянюшка замялась, как назвать существо-тыкву. - ... субъекта и придать ему внешность вот того мальчика, - указала она кивком на Гарри Поттера. Он заинтересованно заерзал на месте.
- В наших краях это называется вуду-магией, - потянула дымом из трубки госпожа Гоголь. – С какой целью?
- Надо им заменить нашего мальчика в поездке к логову врага.
- Вуду-колдовство должно быть жестким и короткодействующим, так?
- Так.
- Заметано, - отрезала госпожа Гоголь.
- Отпразднуем? – спросила нянюшка и вынула стеклянную бутылку абсента.
Глаза хозяйки заблестели.

В палатку вдруг вошла миссис Дурсль, в новом платье и шляпе с широкими полями.
- Здрасьте, - поздоровалась она, подслеповато таращась в сплошном сумраке, ища глазами, где ей присесть. – Привет, госпожа Гоголь. Профессора!
- Привет, Петуния! – удивилась матушка. – Ты произвела на нас большое впечатление, найдя нас здесь.
- Чего тут такого? – фыркнула молодая женщина. – Перед входом палатки умывается черный кот Грибо профессора Треллони, а черный петух хозяйки ерошится на самой вершине столба и боится пикнуть.
- Снизошел следовать за хозяйки, значит! – отрезала нянюшка. – Ну, рассказывай, дорогая.

***
Маленькая нервная совочка утром принесла Гермионе-Маграт письмо от ее бывшего друга, Рона Уизли. Мальчишка приглашал ее погостить в Норе.

Гриффиндорская зазнайка и зубрила заикнулась ответить ему, что ей из Франции, из четырехзвездочного отеля, где отдыхала с родителями, возвращаться обратно в Англию, чтобы погостить в Норе, как-то не комильфо, но Маграт указала ей на слабое розоватое свечение, исходящее из пергамента, и та замолкла на полуслове.

Ну, не гадина ли этот Рон, скажите?! Надеяться, что девочка примет его приглашение, тем самым нарушив отдых родителей - каким придурком он должен быть, а? И поддастся приворота!? При том при этом, что у нее, у Гермионы-Маграт, есть бойфренд, да не абы-кто, а сам Герой Магмира, Гарри Поттер! Фу-фу...
И наверное, пригласят и бойфренда к себе, в Дыру, чтобы оная Нинь-дзя увела его у Гермионочки из-под носу.

Маграт заставила хозяйку перестать паниковать, а взять волю в кулак и пойти к телефону, звонить в Литлл Уингинг.
На звонок ответила миссис Дурсль. Голос у нее был усталым и заспанным, но услышав предупреждения одноклассницы Гарри, поспешила ее успокоить, что все под контролем. Еще утром он рассказал, что ему ночью приснился вещий сон, и хогвартские профессорши предприняли какие-то там ур... стоп! ... специальные меры, чтобы предотвратить попытки врагов похитить бойфренда Мионы.
- Скажите этим двум дурам, что если что-то перепутают и Гарри увезут в Нору к Нинь-дзе, убью их голыми руками, а потом превращу в тыквы. – Рявкнула Маграт и прекратила связь.

Петуния решила не медлить, а сразу помчаться за гостьями, ибо очень уж страшна была в гневе Гаррина подружка. Страшней Лили, ее сестры.

[Leka-splushka]

Глава 10.

Джинни Уизли не терпелось дождаться приезда суженого, чтобы начать его охмурять. Пусть директор Дамблдор говорит, что ей не надо приударять за этим задохликом, что для неё в Хогвартсе будет пресоздана сказка, с Джинни в качестве главной героини–принцессы, для которой уготована другая судьба, с другим принцем. Но девочка не хотела другого жениха, она хотела только Гарри Поттера, победителя Того-которого и многих еще других врагов.
В скором времени, скорее всего ночью, ее братья должны были поехать на летающей магловской машине, втайне от родителей, спасать ее героя.
Спасать от ненавистных родственников, моривших его голодом.
Ее тоже морил голод, но не обычный, а особенный. Она своего голода пугалась, потому что тот захлестывал и принуждал ее кровь не просто течь по венам, а кипеть от жажды.

Жажда секса, жажда жизни, жажда денег и крови ...

Ээээ, крови – нннет, но что-то кровожадное в ее голод закрадывалось и будоражило, превращая маленькую рыжую девчушку в этакого монстрика.
Джинни сжимала все то, что могла сжать – зубы, чтобы не пищать; ноги, чтобы не бежать к дому родственников Гарри Поттера, самой спасать его; руки в кулачках и к паху, чтобы унять дикое жжение там и свое бессилие справиться с собственными желаниями и жаждой ...

***
Нужный перекресток не сразу нашелся. Это должен был быть особый транспортный участок, в котором должны были встречаться столько дорог, сколько участниц включалось в ритуал.
Поди найди в обжитой старой Англии перекресток шести дорог, через который не проезжала каждую минуту машина, не проходил праздный пешеход или собачник со своей собачкой.
Пришлось искать далеко, летая на метле ночами напролет, пока, наконец, в Годриковой лощине, поселении, в котором жили и маглы, и маги, такой перекресток не нашелся.
В безлунной ночи двадцать девятого июля, почти накануне Лугносада, на небольшом участке глухого лесного перекрестка был зажжен костер, а над ним, на специальном крюке, подвешен котел.
Трое Ланкрских ведьм, госпожа Гоголь и дрожащие рядом миссис Дурсль и миссис Грейнджер бросали в кипящую жижу какие-то сомнительные объекты. Некоторые из них верещали.
Самая младшенькая участница затеи что-то рецитировала, читая текст в своем толстом блокноте при свете Люмоса из обычной, Оливендеровской палочки. Министерская сова, принесшая известие о неправомерном колдовстве несовершеннолетнего, давно угодила в котел и плавала в нем в качестве ингредиента.
Иногда мисс Грейнджер останавливалась, выговаривая некое важное для заговора словцо, другая из участниц бросала какую-то дурно пахнущую хрень в варево, после чего из котла шел пар разноцветного окраса и одурманивающего запаха.
Буль-буль, буль-буль ...
Самая старшая участница, Матушка Ветровоск, держала в руках большую квадратную тыкву и ждала, чтобы бросить ее в варево, сигнала со стороны сестры Маграт Чесногк. К ней, для конспирации, потому что здесь пребывала и ее мать, обращались на „Гермиона”.

- ... Conjuro te, creatura aquae, in ultricies enim Deus vivens, et osculantur se novo mecum manere donec luna etiam non peribit in aqua.* Amen, – пропела Маграт и возвела руки вверх, чтобы впитать в себя божественную звездную пыль, а затем встряхнула кистями рук над котлом.
Пылинки, мерцая, полетели в жижу.
Матушка расценила жест сестры, как знак, и квадратная тыква скользнула среди брызг, вслед звездной пыли, в котел.
Нянюшка выпрямилась, держа в руках связанные веревкой ноги черного петуха и привычным движением клацнула ему шею заклинанием Секо.
Густая, жирная, петушиная кровь хлынула в булькающую жидкость и та обагрилась красным.
Петуния всхлипнула. Миссис Грейнджер судорожно сжала ее ледяные пальцы, и обе синхронно задрожали.
Минуту спустя из котла возникло и выпрямилось гуманоидное создание, которое немедленно начало меняться – стало все больше подходить на одного очкастого героя волшебного мира. Женщины, которым колдовство было в новинку, подняли бы визг до небес, если бы на них тотчас же не шикнули ведьмы. Миссис Дурсль и миссис Грейнджер обиженно заткнулись.
- Эээээ... - промямлило существо, открыв неожиданно зеленые глаза и обведя им состав шабаша. – Здрасьте.
- Похож! – отсекла Маграт и вслушалась в свои внутренние голоса. – Мне говорят, - и она пристально посмотрела на своих сестер, - что это... существо даже интелектом на старого Поттера похоже, прежде чем я выбрала его в бойфренды. Не блистает, так сказать, этим самим-то...
- Ладно. Теперь давайте поработаем с Петунией. Выходи из котла, уродец! – рявкнула матушка. – И приодень что-нибудь, нечего размахивать флажком, хм – флагом, перед дамами.
Существо замялось, но ему в руки всучили сверток тряпья, подали руку, чтобы помочь перешагнуть над ободом котла, и указали на кусты, в которых можно одеться. Но увидев, как оно начало озираться вокруг, сомнение загрызло матушку: а не придет ли в пустую башку лже-Потера идея удрать подальше, к какому-либо ближайшему водоему, и она решила сопроводить того. Во избежание.
Тем временем, побледневшая Петуния готовилась, с внутренним содроганием, войти в кипящий котел.
Раздевшись догола, она стала озираться: не подглядывает ли, так сказать, лже-Поттер? Как-никак, мужчина. Но не заметив интереса к ее женским прелестям, она осмелела и попыталась одним пальчиком ноги коснуться кипящей в котле жиже.
Жижа оказалась на редкость прохладной.
"Была не была", - решила молодая миссис Дурсль и перешагнула через край большого сосуда.
Вступив обеими ногами в варево, она почувствовала сразу, как по ним, со стороны варева, пошли странные электрические ощущения. Она беспомощно посмотрела на уставившуюся на нее огромными квадратными глазами матушку Гермионы.
- Погружайся, девушка, нечего медлить! – пробубнила госпожа Гоголь и надавила ей на голову. – Присядь, поставь голову между колен, чтобы вся оказалась внутри зелья и не дыши. Хорошо, все правильно. Теперь твоя очередь, мисс Грейнджер, колдуйте крестной палочкой.
Маграт стиснула веки и попыталась представить себе благополучную Петунию Эванс, у которой наблюдались некие, хотя слабые и не развитые, магические способности. Прежде чем к ним домой не заявился директор единственной в Англии школы колдовства и чародейства и не поколдовал над девочкой Старшей палочкой.
Перед внутренним взором Маграт-Гермионы передстала высокая темноволосая тринадцатилетняя девушка, с сияющим клубком в области солнечного сплятения и целая сеть светящихся нитей, выходящих из клубка к конечностям и к голове Петунии.
Взмах!
Крик.
Дикий восторг взрывает внутренности миссис Дурсль и любая ее клеточка захлебывается хлынувшим потоком энергии, поступающей откуда-то из паралельного мира.
- Да, да! – визжит она, - все так было, я помню, помню это! Но забыла, я об этих ощущениях давно уже забыла, а теперь вспомнила. Я помню свои ощущения, то, что было у меня с самого раннего детства!
- Спокойно, дорогая, - треплет ее по мокрой голове матушка. – Все уже хорошо, все уладится.
- Вы меня подучите, что и как? А палочкой я смогу колдовать? – пулей выскакивает из котла Петуния и заполошно надевает на себя, словно забыв про испачканное варевом тело, предметы одежды.
Миссис Грейнджер, недолго думая, тоже стала раздеваться.
- Я тоже попробую окунуться в жижу, недаром моя дочка - ведьма, может и у меня что-то есть, - вещает она, пока перешагивает в котел.
Старательно повторив движения тетушки соученика Гермионы, и ее бойфренда по совместительству, она, свернувшись бубликом, прилегла на дно сосуда.
Дочь машет белой костяной палочкой и волна мощи накрывает погрузившуюся мать. В этот раз Маграт-Гермионе показалось, что у нее лучше получилось, значит, она все делает правильно.
И не нуждается ни в каких напутствиях, чтобы колдовать палочкой феи-крестной. Значит, сестра Дезидерата была права, выбрав ее своей наследницей.
Волна счастья и гордости исполнила девушку.
Прилив пробудившихся способностей застает ее матушку настолько врасплох, что та, проглотив пару-тройку стаканчиков зелья, задохнулась и второпях выпрыгнула из котла, опрокинув его. Зелье разлилось поверх огня. Пламя зашипело и погасло.
Пар и запах грязных мужских носков вихрем накрыли шабаш. Над туманом, ввысь, к небу, понесся звонкий, истерический по-женскому, ведьминский смех.
Матушка была очень довольна. Все пошло неожиданно хорошо и принесло с собой бонусные плоды в виде двух вернувших свои способности взрослых сестер.
Матушку захватило желание провести с подругами и сестрами тайный министерский переворот и завладеть всей властью в магмире Британии.
Чтоб разные заграницы боком не торчали.
============================================================================
* Заклинаю тебя, существо воды, стакан живого Бога, принять новый образ и побыть со мной, пока Луна снова не погибнет в воде.

[Leka-splushka]

***
Вокруг Норы Дамблдор, под настырные наставления Лилит, устроил целую сеть капканов для троицы Ланкрских ведьм, если тем вздумается заявиться шпионить за крестницей.
Лилит, хоть и в корне разочаровавшись в девочке Джинни, помнила, что для феи-крестной пути назад нет, если обещала однажды исполнить что-то и озвучила свое обещание при свидетелях.
В данном случае, свидетелем, нечаянно, оказался профессор зелеварения и декан зеленого факультета Салазара Слизерина - Северус Снейп. Незаурядный маг, Окклюмент и Легиллимент воедино, т.е., надо было что-то с девочкой делать, иначе не сказка из затеянного, а ужастик получится.
Блиин, как так можно!? Жить, жить на грани существования; в хуторе, державшемся лишь магией; среди шалашей, полуторавековых сараев и мерзопакостной живности и народить столько детей – эти Уизли безмозглые, что ли? Не заметить, что каждый следующий ребенок дурнее и глупее предыдущего!
И дурнее всех самая младшенькая из всех детей, единственная дочь Молли и Артура Уизли. Она настолько безнадежна, что Лилит придется придумать какой-то крем для лица Джинни и заказать его у Северуса Снейпа, потому что веснушек у нее на коже больше, чем муравьев в муравейнике. Надо и с этими волосами что-то делать, потому что они твердые, как прутья метлы, и торчат, не поддаваясь никаким гламурным чарам.
Об ее ножках нечего и говорить, там дела неисправимы, но длинное до пят платьице все скроет, даже кривые костыли.
Не то чтобы для намеченного в принцы жабока Тревора это имело бы какое-нибудь огромное значение. Ему и жаба понравится, так ведь? Да, скорее всего, жаба ему больше всего понравится.
Хозяйке Норы, миссис Молли Уизли, было прямым текстом указано посеять семечки тыкв-ГМО, которые Дамблдор принес с собой, и растить их до тех пор, пока не появится плод. Из самой правильной тыквы, зимой, фея-крестная сделает карету, в которой прибудет на Бал принцесса.
Хм, кхм-кхм, ПРИНЦЕССА.
Посеяв семена будущей сказки, Лилит, в теле Дамблдора, отбыла в Хогвартс каминной сетью, чтобы заняться с принцем.

Тревор спал, медленно колыхая поверхность воды толчками ног.
Появление хозяина комнаты в вспышке зеленого пламени выдернуло его из радужных снов, заполненных полчищами толстых комаров, летающих прямо вокруг его головы, потеряв при этом всякое чувство самосохранения, и целыми стаями жирных невест, смотрящих на Тревора немигающими, выпуклыми глазами.
Жабок жалобно квакнул и погрузился под воду.
Но в бассейне укрытий для него не предвиделось, и Тревору пришлось лично удостовериться, насколько он доступен для злого человека, даже под водой, пулей вылетев из среды местообитания по параболической траектории.
Какая-то пускающая звездочки деревяшка завертелась над тушкой Тревора, и его накрыло внезапное ощущение изменчивости Матушки-Природы.
Его ноги странно удлиннились, ступни сократились, ощущения перспективы и масштаба резко поменялись и в маленьком мозжичке животного пронеслись мысли.
Тревор начал думать.
С этим, конечно, его существование не началось, так как он и раньше неплохо жил в качестве домашнего животного неуклюжего хозяина.
Чтобы думать, нужно было сначала существовать. Но чтобы существовать, думать необходимости не было.
Думать, это было что-то новое и непривычное, местами неприятное и очень даже лишнее. Но в этом вопросе, решать ему как быть, Тревору было непозволительно, потому что мерзкий старикашка, мерцая зелеными глазками, продолжал колдовать. И внезапно Тревор услышал, как из его же горла, горла жа... новоявленного создания, вырвался визг. Не кваканье – визг! Попробовав квакать как и раньше, Тревор удостоверился, что в жабьей речи больше ничего не смыслит, а и в кваканьях никакого толка больше не было.
- Говори! – рявкнул старик, и Тревор подчинился.
- Кх’то я? – спросил он.
- Мммм, как тебя назвать, как? – почесал башку бородатый дед, задумавшись. Вдруг его осенило и он вскликнул: - Назовем тебя дюком Трэвисом! Не Тревором, а Трэвисом, для конспиративности. Как тебе имя?
- Кх’ак, кх’ак – кх’арашо, - проквакал новоиспеченный дюк.
- Ну, мистер дюк Трэвис, надо тебя подготовить к балу, - повеселел колдун.
- Кх’балу?
- Там ты встретишь свою принцессу, поцелуешь ее и будешь жить с ней вечно.
- Скх’олько?
- Как сколько? Вечно!
- Скх’олько принсесс-тх’о?
- Одну.
- Тх’олько кх’одну? Я кх’очу бх’ольше!
- Извращенец, харем ему дай! – возмутилась в этот раз Лилит.
- Кх’ак инх’аче? Кх’арем - этх’о нх’ормально.
- В следующей жизни, возможно, дадут тебе харема, дорогой, но я не тебе сказку обещала, так что, примирись единственной принцессой, - сказал старик, и дюку Трэвису показалось, что услышал визгливые нотки протеста скрытой внутри женщины.
Бааа! Какое невезенье!

[Leka-splushka]

Глава 11.

Гарри Поттер ждал, раздираемый нездоровым интересом, кого после ведьминского шабаша приведут домой профессорши и его тетя?
Те трое отбыли, забрав с собой и госпожу Кухарку, которая называла себя вуду-колдуней, ранним вечером из Литлл Уингинга, оставив мужское население само о себе заботиться - накрывать на стол, убираться после ужина, мыть посуду и коротать время, кому как заблагорассудится.
Дяде Вернону заблагорассудилось сесть перед телевизором с ящиком пива, смотреть автомобильные гонки и шумно переживать за своего чемпиона Найджела Мэнселля.

На кухне Гарри с кузеном Дадли перетирали полотенцем вымытую ими же посуду и дурачились, а Поттер вовсю использовал беспалочковое колдовство. Дадли ронял тарелки с тем расчетом, чтобы Гарри успевал подхватить их в наколдованную магическую сеть. И юный волшебник неизменно успевал с замедляющими чарами. Дадли охал и ахал, изображая восторженное удивление этим нешуточным проявлением таланта. И тут же подтрунивал над кузеном, не надорвался бы, потому что, наверно, это не просто так получается, а стоит огромных трудов. Гарри отшучивался, говоря, что уроки Мионы легко ему дались, она всё-всё понятно объясняла. Дадли кружил вокруг и пел: „Тили-тили тесто...” Гарри гонял кузена полотенцем, оба кричали и смеялись.

Был обычный вечер в обычной среднестатистической, совершенно норм... почти нормальной английской семье. Мальчики думали, что как только закончат свои дела на кухне, присоединятся к Вернону в гостиной и будут смотреть телик или играть во что-то.
Но кое что помешало размерному распорядку вещей.
Воздух между кухонным островом и барной стойкой вдруг задрожал, замерцал и оттуда начали расходится волны магии.
Мальчики замерли, настороженно ожидая любых неприятностей.
Неприятности и вправду материализовались в виде лопоухого коротышки, одетого лишь в грязную наволочку. Существо начало озираться и искать кого-то или чего-то, а созрев Гарри Поттера, слегка присело на корточках.
Реагировал пухленький кузен героя магмира неожиданно проворно и рьяно.
- Бей его, Гарри, бей подносом! – закричал он и сам набросился на странного инопланетянина, хватив его грудой тарелок по непомерно большой лысой голове. – Это Чупакабра, я смотрел о них передачу по телику. Они очень злые!
Осколки вымытых до сверкающего блеска тарелок рассыпались на пол кругом, в середине которого покачивалось пострадавшее создание.
Гарри не опоздал дольше частицы секунды последовать примеру кузена Дадли, закончив дело по защите своего дома от незарегистрированных наукой вражеских субъектов громким и неожиданно сильным ударом тяжелым железным подносом.
Голова пришельца оказалась крепкой - от удара поднос слегка прогнулся. Гарри подумал, что тетя исправит поднос ударом, но по его же голове, правда, в тот момент это не только не обеспокоило его, но и где-то повысило бойцовский дух защитников.
Встретить такой отпор от мальчиков инопланетянин не ожидал и пал смертью... эээ, возможно, доубить они его не успели, но вторженец валялся на полу по меньшей мере в бессознательном состоянии.
Кузены, осознав характер своего поступка, переглянулись и приняли единственное правильное в данной ситуации решение - отправились искать поддержку в лице взрослого человека.
Единственный взрослый в округе был Вернон Дурсль, допивающий пятую уже бутылку пива.

Услышав рассказ мальчиков, в котором те, перебивая друг друга, поведали мистеру Дурслю о появлении на кухне почтенной семьи настоящего НЛО с пришельцами, в первый момент он им не поверил. Когда мальчики заговорили, что они - доблестные герои и защитники мира всегалактического масштаба - прибили подносом одного из враждебных инопланетян, Вернон проникся и внезапно поверил сорванцам.
А почему бы не поверить им?
После начала каникул, когда к ним в гости прибыли эти две ведьмы – учителя племянника, Вернон начал верить во что угодно. В волшебство, в единорогов, великанов и драконов... в телепортацию, в привороты; в гадание на картах, на чаинках, на дымных кольцах сигарет...
А-а-а-а, что ему оставалось, как верить и в пришельцев на тарелках?
В следующий момент Вернон увидел себя, как бы со стороны, шагающим на цыпочках за мальчиками, с кольтом в руках и звериным оскалом на лице.
Пришелец лежал посередине кухни. Маленький ротик без губ, острый подбородок – все говорило, что это СЕРЫЙ! Вернон это четко определил, а определив принадлежность вторженца, ужаснулся.
СЕРЫЕ в его, Вернона, доме, полным маленьких детей!

Внешность лежащего на полу бездыханного инопланетянина бросила испуганного отца в пучину страха за сына, и он свободной рукой зацепил того за воротник футболки и толкнул за себя. За ним, почти описав из-за своих меньших габаритов параболическую траекторию, переместился и племянник.
Махнув ребятам рукой, чтобы те стояли тихо на месте и не шевелились, плотно сложенный мужчина медленно приблизился к существу, стараясь ступать тихо и не шуметь лишний раз.
ОНО было не только с безгубым ртом, оно было с огромными ушами, длинным острым носом и круглой лисей головой. Если смотреть только голову, ну, вылитый серый человечек, как рисуют злых пришельцев в комиксах сына. Но внешняя схожесть на этом и заканчивалась.
Существо было завернуто в грязную хлопковую ткань с вышитыми цветочными мотивами. Оставшиеся пуговицы и петли указывали на разодранную наволочку. Существо было босиком.
Ну, не станут же серые пришельцы шнырять вокруг и телепортироваться на кухни граждан в неопрятном виде – нет, нет! Они вообще должны носить скафандры.
Или нет? В комиксах СЕРЫЕ были вовсе нагими.
Черт с ними!
Выводом, который сделал Вернон Дурсль, осмотрев существо, должен был гордится всю свою оставшуюся жизнь и рассказывать о высотах своего дедуктивного мышления своим внукам.
- Я думаю, что это не пришелец, ребята, это что-то другое, что-то из параллельных миров, рептилоид какой-то. Но мне кажется, оно чем-то больно – смотрите на эти нарывы на ушах и руках зверя! Вы правильно поступили, нейтрализовав его... А-а-а-а! – закричал он, увидев вдруг открывшиеся раскосые, налитые кровью, огромнейшего размера и идеально круглой формы глаза Серого.

Маленькое, тощенькое тельце создания задрожало, начало мерцать и бледнеть. Вернону показалось, что оно готовится напасть на детей, и его рука, державшая оружие, непроизвольно поднялась. Щелкнув предохранителем, он надавил на спуск.
Форма предмета существу была незнакома. Это не было волшебной палочкой, следовательно, предмет был не опасен. В движении руки магла пришелец угрозу не рассмотрел и не стал защищаться.
То, что предмет представляет из себя настоящую, смертельную при этом, угрозу, существо осознало за ту часть секунды, пока пуля пробивала его черепную коробку и входила в мозг, капельками разбрызгав его по ранее сверкающим чистотой поверхностям на кухне миссис Петунии Дурсль.

[Leka-splushka]

***
Поздней ночью, выпроводив международным порталом Гермиону-Маграт и ее маму во Францию, в Литлл Уингинг вернулись остальные участницы ночного шабаша.
Госпожа Гоголь, прощаясь с сестрами, обещала не следовать за цирком, с завтрашнего дня сворачивающим шатры, а остаться хотя бы на год в городке, чтобы передать науку зельеварения нововыявленной ведьме Петунье.

В дом Дурслей, на Привит Драйв, наши героини вернулись с шабаша довольными и очень усталыми. Матушка, нянюшка и достопочтенная миссис Дурсль еле волочили ноги, мечтая о мягкой постели и холодных простынях.
Но как обычно, бог Хоки пошутил над овцепикскими ведьмами.
=============================================================
Хоки – бог шутник овцепикского края. (Hoki)
=============================================================
На кухне их ожидала картина маслом – натрескавшийся вдрызг Вернон дирижировал детям пистолетом, а те заунывными голосами подпевали выступлению какой-то певицы из телика.
На полу лежал в луже собственной крови пристреленный домовик.
Профессор Сивилла Трелони расхохоталась во все горло.
Профессор МакГонагалл ущипнула сестру, чтобы та перестала вести себя как... вообще, чтобы вела себя, как полагается уважаемому преподу школы колдовства и чародейства.
Гарри и Дадли продолжали гундосо выть на пару с певицей.
- Вернон, что здесь случилось? Что это такое у нас на полу? Инопланетянин? – севшим внезапно голосом спросила Петуния.
- Туни, не поверишь, к нам пожаловал из параллельного мира вот этот вот монстр и попытался напасть на мальчиков... Туни, это СЕРЫЙ! – добавил заговорщически-тихо Вернон.
- Но мы его опередили... – вышел из роли бэквокалиста Дадли и ойкнул, потому что Гарри пихнул его острым локтем.
- Треснули его подносом, а дядя его... того. Доубил, мне кажется, судя по дырке в черепушке и луже крови, - закончил повествование Гарри Поттер и потупил глаза. – Меня за это исключат из Хогвартса, так, профессор МакГонагалл?
В первый момент матушка не поняла, что бойфренд Маграт-Гермионы обращается к ней, но голос внутри головы встряхнул ее, выдернул из дремоты и не позволил игнорировать вопрос мальчика, так как он ей и предназначался.
- Чего? А? Нет, мистер Поттер, не исключат. Жаль, что мы так поздно вернулись и не успели застать домовика живым, чтобы узнать от него зачем сюда заявился, но невелика потеря. Потому что привезли с собой вот этого вот парня.
И она сделала шаг в сторону.

Перед ошарашенной мужской половиной населения дома №4 предстал, хлопая глазами, второй Гарри Поттер, одетый в широкие летние шорты и белую майку. Выглядел он жалким и мокрым, хотя одежда на нем была вполне сухой.
Гарри и Дадли, увидев ЭТО, дико заверещали и одновременно рванули наверх по лестнице.
„Вот тебе, вот сюрпризчик, такой, Гарри, - думал Поттер, перескакивая через ступеньку. – Я Миону ожидал, а они привезли мне ксерокопию меня самого. Фу, обманщицы!”
- Куда пристроим водяного, Петуния? – выпроводив взглядом пораженных в самое чувствительное место – собственное „Эго” - мальчиков, спросила матушка, сжав губы, а потом скосила глаза к фальшивому Гарри.
Тот стоял столбом и никак не реагировал.
Слава Ому, великому, молчал.
- В чулан спрячем, на ночь! – ответила миссис Дурсль на автомате, но матушка ее остановила, припомнив важную деталь:
- Ему показано спать в воде, он водяной, ты забыла?
Высокая женщина, постучав пальцем по губам, начала усиленно размышлять, как разрешить эту проблему с трансформированным зверем. Ей никак не хотелось пускать тварь в ванную комнату на ночь. Даже на одну. А уж тем более - на две.

Вернон, не моргнув глазом при появлении второго пришельца, на этот раз в облике Поттера, неожиданно помог жене разрешить сию дилемму. Он предложил устроить ванную твари в гараже, наполнив водой пустую металлическую бочку из-под краски.
Идея хозяина всем пришлась по душе, и ведьмы уже повернулись к выходу из кухни, когда их вернул полный беспокойства голос Вернона:
- А с этим, - указал он пальцем на убитого приш... домовика, - что будем с ним делать?
Очерчивая широкий круг пистолетом, мистер Дурсль указал и на лежащего с разбитым черепом пришельца (или как там его, домовика, что ли?), и на равномерно распределенный по всей кухне мозг.
Нянюшка доброжелательно улыбнулась и подняла бы палочку, чтобы исправить положение очищающими чарами, но встретила строгий взгляд матушки Ветровоск на лице Минервы МакГонагалл и остановилась посереди движения.
Матушка Ветровоск для пущей убедительности скрестила руки на груди.
- Не пристало ведьме баловаться со всякими там палками, Гитта Ягг! – осудила она. – Надо вот так, смотри!
И она подняла руки ладонями вверх, как показала ей Маграт.

Юную ведьму – Маграт Чесногк, сестра Десидерата не спроста выбрала своей преемницей, оказывается. Хоть тресни. Сильной она была и смышленой. Вот, закадрила бойфренда и веревочки из него вьет. А он души в ней не чает.

Делая кистями вращательные движения, матушка веером кастнула невербальными очищающими чарами и уничтожила прилипшую к поверхностям шкафов грязь, и они заблистали чистотой.
- Видишь? – посмотрела она на нянюшку, а потом и на миссис Дурсль. – Попробуй сейчас ты, Петуния, подчисти что-нибудь.
И на глазах удивленного, ошарашенного и восхищенного супруга, молодая женщина, вытянувшись стрункой, сконцентрировалась и повторила движения матушки. Взмахнув рукой в сторону испачканного в крови трупика, она ощутила покалывание в пальцах. Внезапно, грязная накидка засверкала белизной, а если присмотреться – и новизной.
- В-а-у-у-у... – пискнула она и стала подпрыгивать на месте. – Вы это видели?
- Видели, видели, - успокаивающим голосом сказала нянюшка и потрепала нововыявленную сестру по руке. – Но не пора ли уже взяться за работу, дамы? Нам нужно уничтожить мертвечину, пристроить спать водяного, приготовиться к завтрашнему приезду рыжиков. Ну, не надо забывать и про решетки! Вернон, все уговорено?
Выйдя из атаса выкрутасами дорогой Петунии, Вернон не сразу сообразил, где и когда находится, но вопрос красавицы-волшебницы услышал, понял и ответил ей коротко и ясно:
- Утром приедут и поставят решетку. К обеду все будет в самый раз.

[SvetaR]

Да, это тоже прелесть!

[Leka-splushka]

SvetaR, все овации - краа.
Ну, и мне немножко.
Если что, фик есть на слифоре